С родителями Миле не повезло. Семейство оказалось пьющим и ленивым. На работе не держались ни мать, ни отец. Жили чем придется и как придется. Но что удивительно, в семье редко бывали скандалы. На фоне любви к безделью и зеленому змею супруги хорошо понимали желания и состояние друг друга, поэтому всегда находили общий язык.
По молодости, когда недельные запои еще не были столь частыми, в доме по вечерам собирались такие же безалаберные гости, друзья Ильи Игнатьевича, отца семейства. И пока мужчины рассуждали об ошибках властей, законов, и играли в занимательную игру «Был бы президентом я…», хозяйка дома Евгения Давыдовна рыдала у голубого экрана. Она очень любила сериалы, буквально с самого детства. Бразильские, мексиканские, латиноамериканские. Смотрелись все и без разбору, и утром, и вечером. Часто Евгения Давыдовна путала героев и сюжеты, особенно когда смотрела очередную серию во хмелю. Сказки о великой любви, головокружительные эмоции и запредельные чувства, наполняли её мечтами и вот уже Илья представал перед ней в образе какого-нибудь благородного дона Карлоса.
Эта страсть не прошла бесследно. Супруги очень гордились тем, что детям они дали удивительно красивые и звучные, на их взгляд, имена, которые жители деревни по своему скудоумию использовать не догадались.
Старшую девочку назвали Изабеллой. В семье это имя сначала трансформировалось в Беллу, а потом уже и в Белку. Любимый и единственный сын был тезкой гордого жгучего сериального красавца-сердцееда Энрике. А друзья звали его Эрик или Рик, кому как хотелось. Мила, или Милка, оказалось сокращением от весьма оригинального Милагрос. А у младшей дочери в паспорте значилось Люсьена, хотя родители и знакомые чаще звали её просто Люськой.
Все дети после четвертого класса учились в соседнем селе с проживанием в интернате, что облегчало существование счастливой семейной пары, а также усугубляло обоюдное увлечение спиртным.
Так получилось, что природа щедро одарила красотой всех детей, кроме Милы. Нельзя сказать, что девушка была страшненькой, нет. Она обладала обычной внешностью, но ей досталось обаяние, которое проявлялось всякий раз, когда Милагрос начинала говорить и слушать.
А вот её сестры и брат Энрике отличались настоящей породистой красотой.
От рождения дети были неглупыми, однако родители, погрязшие в пьянстве, совершенно не занимались их воспитанием. Изабелла, Люсьена и Энрике были упущены, а вот Милагрос повезло.
Когда она пошла в первый класс в их захолустной деревушке непонятно по каким причинам появилась одинокая женщина, Роза, с девочкой такого же возраста Марьям. Ходили слухи, что Роза сбежала от своего мужа к тетке, но никто не знал, так ли это. Марьям и Мила подружились. Умная и образованная Роза хорошо понимала, в каком плачевном состоянии находится местное образование, поэтому много занималась с девочками. Учить обеих молодой женщине было даже легче и веселее. Она много им рассказывала, вместе читали и обсуждали книжки, учили наизусть большие стихотворения, занимались счетом и математикой. Выходные Мила часто проводила в этой семье. Роза, осознавая, в каких условиях живет девочка не раз оставляла её у себя ночевать. Евгения Давыдовна никогда не была против, а в некоторых случаях даже не замечала отсутствия девочки.
У Розы Мила видела другую жизнь. Чистые комнаты и посуду, аккуратно заправленные кровати, вкусную пищу. И хотя об этих вещах девочка особо не задумывалась, но ей здесь нравилось, и хотелось, чтобы и дома было также красиво.
Через четыре года тетка умерла, и Роза с Марьям уехали из деревни ночью, когда стемнело. Куда они делись никто не знал. Вечером, прощаясь, Роза подарила Миле детскую книжку и сказала:
– Учись, моя дорогая, учись. Чтобы ни случилось, учись, иначе ты погибнешь.
Десятилетняя девочка, конечно, не осознала всего смысла этих слов, но глаза Розы, в которых она своей детской интуицией улавливала боль и отчаяние, сильно взволновали её и часто преследовали во сне.
Осенью Мила попала в интернат. Здесь жилось легче, кормили вовремя и ходила она в нормальную школу. Учеба ей давалась легко, занималась она прилежно. А в тех случаях, когда хотелось оставить учебники с невыученными уроками и бегать на улице, как и все дети, почему-то в памяти сами собой всплывали эти торопливые и с жаром сказанные Розой слова. Непонятный страх, который исходил от слова «погибнешь», сковывал Милу, и она не могла уже резвиться так же весело, как другие. Тревога овладевала ею, и девочка садилась за книги. Сестры и брат учебой себя не утруждали и не упускали случая посмеяться над ней.
Когда Мила пошла в шестой класс, она хорошо почувствовала, что значит социальное неравенство. Это выражалось в обуви, одежде, школьных рюкзаках. Да что там говорить, даже пеналы были у ребят другие. И если Изабелла и Энрике злились и грубили, могли кому-то что-то испортить, то Мила тихо грустила.
Каникулы дети проводили дома. После шестого класса, Мила сильно захотела себе какое-нибудь красивое платье. Мысль подойти с этим вопросом к родителям, она отмела сразу. Знала, что ничего не купят, не стоит и просить. Заработать денег она, естественно, нигде не могла, и Мила пошла к своей бабке по отцу, которая в молодости была знатной портнихой. Она жила в небольшом городке и обшивала всех, у кого водились деньги, потому что за труд свой бабка брала много, но и работу хорошо знала. Клиентки чуть ли не дрались, чтобы попасть к ней пораньше, так как очередь была на месяц вперед. А потом бабка начала спиваться и оказалась с 15-летним Илюшей на руках в этом захудалом селе. Причин бабкиного горя, которое привело её к рюмке, Мила не знала, но не раз слышала в деревне, что мастерство своё старуха умудрилась сохранить и красивые вещи могла делать на трезвую голову.
Мила целую неделю жила у бабки, ждала пока та протрезвеет. За это время девочка, как смогла, навела чистоту в доме.
– Бабуль, – сказала она, когда увидела, что бабка, наконец, пришла в нужную форму. – Сшей платье. В школе девчата на праздники нарядные приходят, а мне одеть нечего.
Старуха не очень-то и хотела спину гнуть за машинкой, но Мила пообещала ей помогать по дому, готовить убирать, и та согласилась.
Платье вышло просто замечательным и так преобразило Милу, что девочка не могла отойти от зеркала.
– Бабуль, научи меня так же шить, пожалуйста.
– Хе, хе, ты думаешь, это легко? Думаешь села и готово. Тут терпение нужно и талант.
– Бабуль, ну пусть не так, но хотя бы чуть-чуть похоже.
– Хорошо, – сказала бабка, и начала потихоньку учить внучку.
Мила уговорила старуху сшить пару платьев сестрам и рубашку брату. Бабка показывала, Мила запоминала и записывала. Не обошлось в это лето без запоев. В такие дни девочка садилась за машинку сама и зашивала дырки на старых простынях, укорачивала полотенца, отрезая истёршуюся ткань, чинила и латала все, что могла найти в доме, чтобы научиться ровно класть строчку.
Список рассказов
Рассказ "Приданое". Часть 2
Начало / Часть 3