- Комбата ранило! Товарищ политрук! - растерянный ординарец комбата дергал за плечо полуоглохшего Абаляева. Вчера во время артналёта его засыпало землёй. Спасибо бойцам, откопали! Но со слухом стало хуже.
- Да не ори ты! Бойцы услышат. Паника ни к чему! - Абаляев оперся на плечо ординарца и приказал.
- Комбата на тот берег. Ты с ним. Головой за него отвечаешь! Передай приказ, беру командование на себя.
Абаляев окинул взглядом высотки, на которых держал оборону батальон. Честно говоря ему сейчас хотелось быть подальше отсюда. Он заместитель командира батальона по политической части. А не строевой офицер.
Комбат был бы к месту. Через высотки шла дорога между селами Мишурин Рог и Куцеваловка. Немцы могли перекидывать по ней резервы. А резервы могли ударить где надо и сбросить первый эшелон 62-й гвардейской стрелковой дивизии в Днепр. Через который дивизия с таким трудом переправилась только сегодня 28 сентября 1943 года.
Ежу понятно, что немцы вначале атакуют позиции именно его батальона. Да еще у Мишурина Рога самая лучшая переправа через Днепр. Не зря здесь поляки построили крепость, в которой реестровые запорожцы по рассказу местных держали переправу в своих руках.
Теперь ему мог помочь только Николай Чудотворец некстати вспомнился Абаляеву этот святой. В их деревне была церковь его имени. И дед часто водил своего внучка в неё. Даже, когда её закрыли местные комбедовцы.
Вслед за именем вспомнилась молитва "Отче наш". Абаляев стал повторять про себя. Хоть он был коммунистом и политруком, но от молитвы реально стало легче. Вернулось самообладание, способность рассуждать.
Абаляев не стал собирать командиров рот. Обошел сам. Не приказывал, объяснял, что будет вместе с ними. Но командовать своими ротами будут сами. На себя брал координацию. Абаляев понял, что взял верный тон и комроты поняли, что комбат не выпячивает себя и не старается взять то, на что не способен. Установилось взаимпонимание.
Вскоре немцы провели разведку мотоцкилистами. По ним не стреляли. Немцы осмотрелись и поехали назад. И сразу как они скрылись появились грузовики, откуда густо высыпала пехота. По высотам ударила артиллерия.
Началось!
Видимо немцы давно пристреляли высоты. Били кучно! Появились первые убитые и раненые. Потом больше! Абаляев преодолевая страх носился между траншеями, ободрял как мог.
После налёта пошли танки и пехота. Солдаты чертяхаясь вытаскивали из под земли тяжелое вооружение. Присмотревшись Абаляев понял, что его сорокопятки ничего не сделают против них. Это были "Тигры" и "Пантеры".
Абаляев увидев танки, остался в траншее.
- Передать по цепи! Отсекать пехоту! По танкам не стрелять! Пусть давят, гады! - закричал он команду.
Откуда ему пришла эта мысль он не понял. Но в нём проснулся какой-то командирский гонор. Это его радовало. Все таки закончил Тбилисское военно-политическое училище. А там готовили не только политработников, но и командиров.
По пехоте открыли огонь из всего что было. Пехота залегла, а потом стала отступать. Танки прошли, проутюжили траншеи. Было страшно слушать какие-то всхипывающие и чавкающие звуки, которые раздавались из под гусениц танков. Абаляева тошнило. Но надо воевать.
Солдаты умирали под гусеницами. Те кто выжил, закидывали танки гранатами. Вначале один, а потом ещё два остановились. Вылезавших из люков танкистов безжалостно растреляли.
Атаку отбили. Но это была только первая. Ещё шесть дней боёв. Выдержали! Пока их 37-я армия не захватила другой плацдарм, откуда и ударила во фланг немцам. Вскоре оба плацдарма соединились. Армия закрепилась.
В феврале 1944 года гвардии старшему лейтенанту Абаляеву Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоили звание Героя Советского Союза за «образцовое выполнение боевых заданий командования при форсировании реки Днепр, развитие боевых успехов на правом берегу реки и проявленные при этом отвагу и геройство».