Михримах завороженно смотрела на Бали-бея, думая, что это всего лишь наваждение.
- Госпожа моя.., - произнёс мужчина, почтительно склонив голову перед султаншей. - Я прибыл в Стамбул и решил навестить вас, перед своим отбытием из этого города.
Уняв свое волнение, Михримах посмотрела в глаза Бали-бея
- Что привело тебя в Стамбул, Бали-бей? Неужели ты заскучал по его дивным садам?, - произнесла с лукавой улыбкой султанша.
- Я прибыл в Стамбул, чтобы лично проститься с великим паддишахом султаном Сулейманом, - ответил Бали-бей.
- Что ж. Ты поступил благородно, Бали-бей. Мой отец остался бы доволен твоим поступком, - произнесла султанша, продолжая смотреть на мужчину во все глаза.
Сердце султанши билось через раз, сладко замирая от близости к ней Бали-бея.
Вошла служанка
- Госпожа моя.., - произнесла девушка, склонившись перед султаншей. - Прибыл Рустем паша. Он ожидает вас внизу.
Михримах качнула головой девушке и поднялась с диванчика.
- Мой муж вернулся. Мне жаль, но тебе пора, - произнесла Михримах.
Рустем увидел Михримах и Бали-бея, спустившихся сверху
- Что все это значит, госпожа?! Почему этот нечестивец в моем дворце?!, - яростно крикнул паша, кинувшись на Бали-бея с кинжалом.
Михримах вскрикнула от ужаса и закрыла своим телом Бали-бея.
- Что??? Михримах?! Это означает то, о чем я подумал??!, - прокричал Рустем в лицо султанши, замахнувшись на неё рукой.
Бали-бей оттолкнул Михримах и вцепился в шею Рустема
- Ты!!! Да как ты посмел поднять руку на госпожу!? Дочь султана Сулеймана!!, - прорычал Бали-бей в лицо хрипевшего Рустема паши.
Михримах с ужасом наблюдала за мужчинами и когда Рустем перестал хрипеть, она подбежала к ним.
Бали-бей отпустил пашу и тот рухнул на ковёр.
Глаза Рустема безжизненно смотрели вверх.
- Уберите его тело от сюда, - приказала Михримах двум евнухам. - И запомните все. Паша умер сам, - произнесла султанша, окинув суровым взглядом служанок и евнухов.
Повернувшись к Бали-бею, Михримах сказала
- Тебе сейчас же необходимо покинуть мой дворец. Никто не должен узнать, что ты был здесь.
Склонив голову перед султаншей, Бали-бей стремительно направился к выходу из дворца.
Михримах на дрожащих ногах, прошла к писменному столу и села за него.
Написав пару строк, она скрутила послание и вставила его в золоченую тубу, инкрустированную драгоценными камнями
- Отправьте утром гонца в Топкапы с этим посланием, - приказала Михримах евнуху, протянув ему тубу.
- Как прикажете, госпожа моя, - ответил евнух, принимая из рук султанши послание...
Стамбул окрасился багряным рассветом.
В Топкапы несся гонец, неся весть о смерти великого визиря Рустема паши...
Нурбану проснулась и, сидя в постели, окинула взглядом свои покои
- Скоро я покину эти стены, - прошептала с грустью султанша.
Джанфеда услышала речь своей госпожи и, подойдя к ней, произнесла, склонив голову
- Госпожа моя.. Я знаю. Сейчас вы печалитесь. Но пройдёт время и вы обязательно вернётесь в этот дворец. Шехзаде Баязид непременно совершит ошибку и на трон взойдёт шехзаде Селим.
Нурбану сурово посмотрела на свою калфу
- Никогда не говори таких слов, Джанфеда.., - прошипела Нурбану, указав жестом головы в сторону служанок. - Здесь повсюду уши!
- Простите госпожа мне мою дерзость, - виновато шепнула Джанфеда и отошла к дверям.
Нурбану приказала подать ей розовую воду для омовения.
Умышись, султанша оделась и села к зеркалу.
Вошла служанка и что-то прошептала на ухо Джанфеде калфе.
Нурбану нахмурилась
- Что происходит?!, - громко произнесла недовольная султанша, сверля суровым взглядом калфу и рабыню.
Джанфеда подошла к султанше
- Служанка сказала, что Дефне султан ожидает ребёнка, - произнесла калфа.
Нурбану изменилась в лице
- Забери её всевышний!, - яростно произнесла султанша и поспешила к дверям, покинув свои покои.
Селим спокойно принял известие о беременности Дефне
- От того что, родиться ещё один шехзаде, ничего не измениться, Нурбану, - произнёс Селим.
- Но, Селим! Ведь речь идёт об очередном наследнике! Как ты можешь оставаться таким равнодушным к происходящему?, - возмутилась Нурбану.
Селим поднял руку в жесте, давая понять Нурбану, что разговор окончен.
- Как знаешь, Селим. Не пришлось бы потом горько сожалеть, что вовремя не избавились от этого ребёнка, - произнесла Нурбану, идя к дверям.
Селим равнодушно пожал плечами и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза...
Хюррем сидела за чтением, когда в её покои вошёл Сюмбюль-ага.
Подняв глаза на евнуха, Хюррем улыбнулась ему
- Ты пришёл сказать, что церемония вот вот начнеться, Сюмбюль?, - спросила у евнуха султанша.
- Да, госпожа моя и это тоже, - произнёс евнух.
- Говори, Сюмбюль-ага! Что ещё?, - нахмурилась Хюррем.
- Из дворца Михримах султан прибыл гонец. Он привёз вам послание, - сказалзал евнух, протянув султанше тубу.
- Иди, Сюмбюль, - произнесла Хюррем, открыв тубу и достав свиток.
Евнух, почтенно склонив голову перед султаншей, покинул её покои.
Хюррем развернула свиток и обомела от содержимого послания.
- О, Аллах!, - прошептала Хюррем, приложив ладони к лицу.
- Госпожа моя, вам плохо?, - спросила тут же подошедшая к ней служанка.
Хюррем ничего не ответила.
Молча поднявшись с дивана, она покинула свои покои...
Баязид царственно восседал на троне перед огромным количеством янычар.
За его спиной стояли члены совета дивана.
Церемония восшествия на трон шехзаде Баязида началась...
Хюррем наблюдала за всем происходящим через решетчатое окно.
Султанша сквозь слезы, наконец, осознала, что день - к которому она шла многие годы настал.
В душе Хюррем бушевал огонь.
Как и прежде, она была готова сжечь любого, кто посмеет кинуть хотя-бы тень на её детей...
Дефне продолжала страдать и отказывалась от еды.
Любмый Баязид отказался от неё, а это было для Дефне страшнее ссылки в старый дворец.
Девушка решила для себя - жизни без Баязида не быть.
Дефне готовилась к смерти...
Хюррем, не дожидаясь окончания церемонии, направилась обратно
- Карету подготовьте мне, - приказала султанша семенящему за ней Сюмбюлю-аге. - После окончания церемонии мы поедем к Михримах.
- Госпожа моя.., - настороженно произнёс евнух. К чему эта спешка. Упаси нас всех всевышний. Надеюсь с Михримах султан ничего не случилось?
- Рустем паша предстал перед всевышним, - тихо сказала евнуху Хюррем. - Мне необходимо быть возле моей дочери. Поддержка матери ей сейчас необходима больше воздуха.
- О, Аллах!.., - произнёс поражённый Сюмбюль-ага, прикрыв рот рукой. - Госпожа моя...Мои соболезнования.
Хюррем вошла в свои покои и пройдя к дивану, села на него
- Сюмбюль, ты поедешь со мной. Никому ни слова. Возможно смерть паши не случайна. Я должна убедиться, что к ней непричастна моя дочь, - сказала Хюррем евнуху.
- Госпожа моя... Вы знаете, все, что скрыто в моей голове, уйдёт со мной в землю, - произнёс Сюмбюль-ага, глубоко и печально вздыхая.
- Сюмбюль, тебе ещё рано говорить и думать об этом. У нас с тобой ещё много не завершенных дел, - произнесла Хюррем, мягко улыбнувшись евнуху. - За долгие годы жизни в гареме, ты стал мне очень близким человеком. В другой жизни я бы была счастлива, иметь брата подобному тебе.
Евнух всхлинул
- Госпожа.. Вы подарили мне райские сады, назвав меня своим братом. Иншалла! Пусть всевышний продлит ваши годы!, - произнёс евнух, утирая рукой слезы с глаз.
- Аминь, Сюмбюль-ага! А сейчас, иди. Предупреди Фахрие калфу, что мы уезжаем. Пусть она не спускает глаз с Нурбану и Дефне, - приказала Хюррем.
- Как прикажете, госпожа моя, - ответил евнух и попятившись спиной к дверям, покинул покои.
Хюррем встала с дивана
- Селима позовите ко мне, - приказала она служанкам.
Сын не заставил себя долго ждать и вскоре был в покоях матери
- Матушка.., - произнёс почтительно шехзаде, целуя её руку и прикладывая её ко лбу. - Я полагаю, вы позвали меня, чтобы изгнать из столицы?
- Речь идёт не об изгнании, Селим. Речь идёт о твоей жизни. Ты остался жив. Что может быть важнее?, - произнесла Хюррем, проведя рукой по рыжим волосам сына.
- Если вы считаете, что жизнь в санджаке лучшее, что могло со мной случится, пусть это будет так. Но, я никогда не приму ваш выбор, матушка! На троне должен быть я!, - недовольно произнёс Селим.
- Довольно, Селим! Ты со своим гаремом должен покинуть столицу уже завтра, - произнесла Хюррем, подведя черту для сына.
Селим посмотрел на мать долгим и пронзительным взглядом и, не говоря ей ни слова, покинул её покои.
В глазах Хюррем блестели слезы...
