И ночь – такая лунная!.. Такая светлая!.. Сергей отчаянно чувствовал, как сквозь исподние порты – льняные, белёные и тонкие, к тому же ещё и мокрые после моря, – упруго виднеется… то, что девчонка-гимназистка не должна видеть. А Наташка несмело улыбнулась, протянула Сергею косоворотку:
- Чуть ветром в море не унесло. Я и поймала.
Сергей взял косоворотку, быстро натянул штаны. Неприветливо, чтоб стыд свой скрыть, спросил:
- Это вас в гимназии учат, – ночью на берег бегать?
Наташка растерялась. До вечера помогала батянюшке в лавке, а сама про Сергея думала. Как хорошо, что он с другими рыбаками зашёл в лавку за табаком! И… – у Наташки сердце взлетало от непонятного счастья – как хорошо, что он так смотрел на неё!..
И ночью уснуть не могла. Поднялась, на крылечке постояла. Море плескалось так тихо, что, казалось, и не плещется вовсе, а ласково, чуть слышно вздыхает. Наташа, сколько себя помнила, любила море, вот такое тихое его дыхание. Любила смотреть, как к берегу причаливают рыбаки, а лодки их полные рыбы. Не заметила, как пошла на берег, – не шла, а словно летела над тропинкой, и дыхание затаила: боялась вспугнуть какую-то тайну, – про то, что теперь будет любить море ещё больше, потому что Сергей – рыбак…
Совсем не ожидала встретить его… А увидела, как он плывёт, какой он красивый и сильный, – стояла у самой воды, снова не дышала. Ночной ветерок будто догадался: подхватил его косоворотку, ласково бросил её прямо в Наташкины руки… А она прижала её к своей груди, и взлетела вместе с нею…
-Чего стоишь? Идём, домой провожу тебя… гимназистка, – хмуро сказал Сергей.
А Наташка жарко вспыхнула от стыда, – что на берег пришла… что смотрела, как он плывёт, что увидела его в одних исподних портах. И губы от обиды задрожали, – что слова его такие холодные… Как Азов поздней осенью. Послушно пошла рядом с ним с берега. До её дома шли молча. А у ворот Сергей скуповато усмехнулся и насмешливо поклонился Наташке:
- Теперь я спокоен за дочку Ивана Андреевича. Успехов в учении Вам, Наталья Ивановна.
До конца летних каникул таила Наталья надежду на встречу с Сергеем… Но тем летом больше они не встретились, – так, виделись случайно, издалека… Сергей будто и не замечал Наташку.
И только осенью, уже в гимназии, поняла Наташка, что любит Сергея, – любит так, что весь свет не мил без него. Подружка, Дашенька Евдокимова, заметила, что после летних каникул Наташа изменилась. Озорные, смешливые тёмно-карие глаза вдруг погрустнели… И неожиданно молчаливой стала Наташа.
Как-то вечером, когда они с Наташей в своей комнатке готовили уроки к завтрашнему дню, Дашенька заглянула в Наташины глаза:
- Ты о чём-то грустишь? По дому скучаешь? Или…
Наташа быстро опустила глаза, открыла учебник арифметики, хотя задачи давно были решены… Даша незаметно улыбнулась:
- Кто он?.. А хочешь, – угадаю?.. Михаил? Савельев?.. Из мужской гимназии?
Наташа неопределённо пожала плечами.
Даша подумала. Просияла:
- Знаю!.. Это тот кадет, – племянник Харитона Ефимовича! Он весною приезжал проведать дядюшку. И так смотрел на тебя!.. Значит, он? Кажется, Андреем его зовут?
Наташа молчала. Она совсем не помнила этого кадета, племянника их учителя географии…
Даша озадаченно похлопала своими золотистыми ресничками… И тут её осенило:
- Натааша!.. Точно: это – семинарист?.. Ну, мы его в церкви видели. Когда причащались перед Пасхой. Он батюшке Владимиру помогал. Он?.. Синеглазый такой!
Синеглазого семинариста Наташа тоже не помнила. Подняла на подругу глаза:
- Ты зря угадываешь. Просто домой хочется. После лета всегда так. Думаю: как там маманюшка без меня справляется… Расскажи лучше: вы с Демидовым виделись летом?
Даша прижала ладошки к щекам. Счастливо затараторила:
- Оой, Наташенька, подружка!.. В церкви виделись. У нас Престол был, так они с его матушкою приезжали в наш храм. Его матушка мне просфорку дала. (Престольный праздник или Престол, – праздник того святого или того события из православной жизни, в память о котором освящён храм. Например: храм Великомученика и Целителя Пантелеимона. Престол – 9 августа (27-го июля по старому стилю). Храм Успения Пресвятой Богородицы. Престол – 28-го августа (15-го августа по старому стилю. Просфорка, просфора – богослужебный литургический хлеб. Слово пришло из древнегреческого языка, означает «приношение», ) – примечание автора).
О том, что пора ложиться спать, девочки вспомнили лишь тогда, когда в комнату заглянула классная дама. Ледяным голосом велела:
- Немедленно спать.
Наташа с Дашенькой быстро улеглись, притихли. Потом Даша прошептала:
- Злая такая…
Наташа задумчиво откликнулась:
- А мне жалко её… Елизавету Никитичну.
Даша приподняла голову:
- Жалко?..
- Ты вот… влюблена в гимназиста Демидова. Ждёшь встречи с ним… Думаешь о нём. И… Он, Павел, любит тебя, Дашенька. По его глазам видно, что любит. А Елизавета Никитична всегда одна. Ни с кем не ждёт встреч. И с нею никто не ждёт встреч, – понимаешь?..
Сейчас, в седьмом классе, девочки заметили, что Елизавета Никитична, их классная дама, стала с ними ещё строже и суровее. От её холодных серых глаз – казалось, в них никогда не тают колючие льдинки, – ничего не могло укрыться: ни локон, кокетливо упавший на плечо Насти Ерофеевой, ни перстенёк с сапфиром на пальце у Вари Никоновой, ни Дашенькина рассеянность на уроке географии. По поводу Настиного локона и перстенька, подаренного Варе её дядюшкою Семёном Ильичом, Елизавета Никитична сухо и холодно кивала:
-Убрать. Снять.
А гимназистку Дашу Евдокимову классная дама оставляла в классе – на два часа, за географической картой, чтоб бесследно исчезла глупая Дашина рассеянность…
Кажется, единственною радостью для суровой классной дамы были её редкие прогулки по набережной, – там, где река Кальмиус впадает в Азовское море… И надо же было такому случиться, что воскресным сентябрьским днём Елизавета Никитична оглянулась на счастливый девичий смех… Классная дама свела свои красиво изогнутые брови: гимназистка Настя Ерофеева шла рядом с высоким и рослым кадетом… и смеялась так, будто в целом мире никого больше не было, – только они с этим незнакомым кадетом. Елизавета Никитична решительно подошла к своей воспитаннице. От неожиданности Настя вспыхнула, присела в реверансе… Классная дама сдерживала гнев:
- Это Ваш брат?.. Кузен?
- Нет… Это… Это сын подруги моей мамы, кадет Константин Пименов, – растерянно пролепетала всегда высокомерная гимназистка Ерофеева.
Елизавета Никитична не взглянула на сына подруги Настиной матери. Негромко и кратко распорядилась:
- Отправляйтесь домой.
На следующий день Настя Ерофеева все уроки стояла перед классом: таким было наказание за серьёзную провинность гимназистки. Правда, Елизавета Никитична не объяснила ученицам, в чём же заключалась Настина непростительная провинность… А после уроков классная дама велела Ерофеевой остаться в классе. И сама осталась, – о чём-то долго говорила с гимназисткой. После разговора с Елизаветой Никитичной гимназистка Ерофеева вышла с полыхающим лицом. Надменно бросила подружкам:
- Она просто завидует мне. Потому что она сама никогда не прогуливалась с кадетом по набережной.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»