Может скрыть, а может не знать, т.к. родственники давно сбежали от него и не смогли уговорить пойти к психиатру: близким видно - как человека обуяла болезнь, а болезненную злобу от него 24 часа в сутки получать им нестерпимо. Так больной остается без разговоров, и без «пищи», т.е. без человека, на котором можно срывать свою злобу. Он выходит на охоту за «пищей».
В его пространстве нет людей, а есть телевизор, интернет, и больной начинает выбирать наиболее скандальную информацию оттуда, может вспомнить и разговоры людей, им слышанных. Он помнит, что скандальная информация вызывает противоречие в беседе и именно это поможет ему удачно охотиться на «пищу». Т.е. когда психолог (или другой человек), на которого он охотится, начнет с ним НЕ соглашаться, то он поймает его в ловушку – Ах ты меня оскорбил - и ты мерзкий человек, или не специалист (психологу), я от тебя получила шок, стресс!!! Причем предмет разговора при выяснении у больного – что такого вы обсуждали – больным скрывается от третьих лиц. Т.к. больной понимает, что он ЛГАЛ и за предмет ему устроют трепку родственники, а то и попадет в полицию.
Но его вой все стоит на всю землю и в нем всё ложь на лжи и ложью погоняет.
Т.е. он выбирает наиболее скандальные темы и делает их предметом скандала-провокации с психологом (или иным человеком), которого выбирает в жертву, он навязывает разговор на скандальную тему, выдавая себя за участника – жертву несправедливости, например:
- я ненавижу свою страну, я жертва военного режима, я хочу уехать срочно, но не могу продать квартиру уже 2 года, а мою дочь могут «забрить» на войну или посадить в тюрьму, потому что она тоже, как и я, диссидентка, – давайте поговорим об этом – т.е. о ненависти к стране;
- я ненавижу своего отца и вынуждена жить с ним под одной крышей (а самой так лет 40) – я жертва – он меня насиловал все мое детство, но об этом никто не знает, а теперь знаете Вы, - давайте поговорим об этом;
- мой муж колотит меня нещадно, деньги отбирает, я голодаю – я хочу его посадить в тюрьму – но кто меня кормить будет? – давайте поговорим об этом - как мужа посадить в тюрьму.
И.т.п.
Эта скандальная полемика из телевизора, интернета становится предметом мышления больного. Хотя в запросе он ставил предметом тревогу - и это слово он тоже слышал в телевизоре, но тревога не является предметом его мышления - но он понимает, что это слово подходит, чтоб ему вползти на прием к психологу. Именно вползти, потому что он «охотится» на человека.
Зачем ему «охотиться» на человека? Ему нужно отдать человеку свою боль – а сделать это он может - только причинив тому боль, т.е. растоптав.
По такой схеме встреча выглядит так.
«Потерпевший» приходит к психологу, потому что идти ему больше не к кому – никто не хочет быть его «пищей», потому что уже попадались на его провокации. А психолог не защищен - он не знает клиента, и он все равно побеседует, потому что тот описал свою боль, обозначив ее как тревогу – и спать не могу, и есть не могу, и коростой все тело покрылось….и психолог откроет дверь, впустит. Бабушка, ждущая Красную Шапочку, а впустившая Волка, который притворился и обманул. Человек ждал человека, а пришел голодный волк-зубами щелк.
Клиент начинает говорить о несправедливости войны и требовать - под соусом эмпатии – отвечать таким же диссиденством, приводит душераздирающие «факты» жизни своих близких… Бред, фантазии – все смешалось в больной голове «потерпевшего». Выглядит бред очень достоверно – фразы выстроены грамотно, говорит эмоционально о страданиях близких.
Но логики нет в его изложении – одни противоречия, как и в любом бреде, и это быстро выясняется и служит сигналом – а здоров ли человек?
Такие разговоры психолог не поддерживает – предметом сессии не может быть политика, а предметом является проблема клиента, которую он обманом заявил - тревога. Однако тревога уже забыта клиентом и с пеной у рта «потерпевший» «уличает» психолога, например, в отсутствии эмпатии ко «всему».
Психолог разговор пытается перевести на предмет сессии, а больной, имея только предметом то, что лежит в его голове (другого у него нет и быть не может, потому что это особенности болезни), продолжает настаивать на поддержке его предмета. И тут больному открывается возможность «поужинать», наконец, - «сожрать» психолога, обвинив его в чем угодно. Далее по схеме «охоты», он должен грубо и истерично оборвать сессию и хлопнуть громко дверью, чтоб оставить психолога «в полной грязи» - так больной это видит и тем наслаждается. «Ужин» больной продолжит на просторах интернета – там, где можно пасквиль оставить на психолога.
Больной оборвал бы сессию (или беседу с человеком) своим триумфом (ниспровержением психолога, человека) ровно через 15 минут после ее начала, потому что объем его внимания именно таков - 15 минут, более не выдерживает и выключается: ничего не воспринимает и как заезженная пластинка повторяет и повторяет свой предмет.
Мой шеф-психиатр схему эту рассказывал, подчеркнув, что обычно «потерпевший» напишет пасквиль, но его никто не воспринимает, и все заканчивается тем, что родственники начинают его зорко контролировать, беспокоясь о себе, чтоб он их не перессорил со всем обществом. Но шеф не застал времен интернета – сейчас бы он ужаснулся размерам анонимных пасквилей, которые развешивает и хранит интернет. Та «чистка», которую наша страна пережила в 30-40 гг. времени репрессии специалистов, бледнеет перед могуществом услуг интернета анонимным «потерпевшим».
Никогда не могла представить себе людей, которые писали доносы на соседей в годы репрессий, но познакомившись с «потерпевшими» - я стала понимать - кто писал пасквили и наслаждался гибелью людей – злобные от специфической болезни люди. Или перекошенные от невротических страданий – мстительность как реабилитация за то, что судьба им что-то не дала, а этому дала, ненависть как отсутствие собственной воли к своей работе и достижениям, алчность от лени, ненасыщаемость от страха не нажраться вдоволь, …(читатель сам может продолжить).
Причем такой аноним точно знает, что если его родственники узнают фамилию анонима, то трёпки ему не избежать, чтоб не позорил фамилию, не ссорил их с социумом, не принес беду по линии правоохранительных органов. И тем самым анонимностью как безнаказанностью еще более наслаждается «потерпевший» – не поймаешь – и мой «ужин» вечный будет – я перебросил свою боль на психолога, пусть он теперь загибается от моей боли, пусть ему больно будет как мне.
Но психолог не реагирует и психопат это знает, и от этого еще нестерпимее психопату.
Если представить образно ЗАТЫК больного, психопата, который заставляет его «охотится» на людей, то выглядит это так -
У него зияющая рана в груди, и она нестерпимо болит – и эту боль, вызывающую злобу, он пытается выбросить из себя – перебросить на другого: помоги избавиться - так он кричит бессознательно. А по факту внешне получается схема та, что я описала выше.
Бессознательное кричит - Забери мою боль! Он как бы избавляется от боли своей на какое-то время – на время «ужина».
У психопатов это процесс более осознанный и они его оречевляют так – «Я его смешал с грязью, мы его смешаем с грязью, и он не отмоется никогда». Это буквальное выражение психопата, когда он проговаривается в пылу «поедания добычи».
Автор: Мусина Вера Петровна
Психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru