День четвертый. Глава шестая. Нам ментов мундиры голубые...
***
Иорвет как будто хотел отоспаться сразу за все годы бессонных ночей и отдыха урывками у лесного костра. Просыпался он, когда человек пытался накормить его или поил сладким отваром, приятно пахнущим травами. Реагировал, если его, полусонного, перекладывали или обтирали, мягко касаясь расслабленного тела оказавшимися необычайно чуткими пальцами. Однажды эльф даже попытался что-то сказать, но затем ему подумалось, что любые его слова уже не имеют значения, и потому, прежде чем вновь погрузиться в блаженное небытие, ограничился кратким «спасибо, Роше», благодаря его за то, что давний противник великодушно помогает ему хотя бы умереть не загнанным лесным зверем, не развлечением для черни на эшафоте и не гниющей падалью в застенках…
Самым же поразительным здесь было то, что Роше, похоже, каким-то непостижимым образом его понял. Хотя, возможно, все объяснялось тем, что Вернон обратил внимание на другие тревожные признаки. Пошли уже третьи сутки, а Иорвету, несмотря на все условия, вовсе не становилось лучше, скорее наоборот. Это уже напрягало без всяких шуток. Непродолжительный момент прояснения сознания так и остался единственным. Зато напоить эльфа становилось все труднее, он уже не всегда откликался на запах или вкус еды, с трудом сглатывал, и иногда отвар просто стекал меж губ. Дыхание становилось все более поверхностным, и хрипы в нем теперь отчетливо слышались, не требуя сосредотачивать внимание. Так что с уверенностью можно было сказать, что завариваемые скоя*таэльскими знахарями для больного командира травки, как и средства, которые все же счел своим долгом прислать с сестрой Асплен, - не действовали ни капли.
К слову сказать, Вернон, пусть и абсолютно не суеверный человек, но, когда впервые увидел эту девицу, тенью выплывающую из комнаты больного, - чуть охранительными знаками себя осенять не принялся. Хорошо, хоть спохватился и не успел опозориться перед появившимся следом за ней Киараном! Не то чтобы Роше считал всех эльфов писанными красавцами, однако такую страшненькую блеклую эльфку видел впервые. Вся какая-то бледная, бесцветная, с уныло свисающими вдоль лица мышиными прядками, к тому же одетая в убогое тускло-серое платье, висевшее на ее скелетике без естественных признаков женских форм погребальным саваном, - совсем неудивительно было в полумраке да от неожиданности принять Ориэль Асплен за какую-нибудь потустороннюю сущность, явившуюся по многогрешную душу «беличьего» атамана.
И голосок, которым она повторила для специального агента назначение каждой из трех принесенных склянок, у нее был под стать – тихий-тихий, шелестящий, как противный мелкий осенний дождик. Роше аж передернулся, глядя как Ориэль мелко семенит к дверям. На нее с брезгливой жалостью смотрел даже краснолюд из «белок».
Зато понятно, почему братец ее спокойно отпустил из дома ажно в логово разбойников-головорезов, - цинично подумал Вернон. – На такую даже с крайней «голодухи» после двадцати лет воздержания не встанет, и дупло на деревянной чурке краше покажется.
Между тем, эта серая дева будто действительно сглазила Иорвета, - ночью у эльфа случилась остановка дыхания. Вернон лишь чудом оказался рядом в этот момент: он вставал к своему подопечному где-то раз в два-три часа за ночь, так же как и старался проверять его днем. Однако в этот раз мужчину внепланово разбудили под утро из-за вроде бы срочного донесения, а разобравшись с этим вопросом, Роше подошел к Иорвету скорее просто так, на всякий случай.
И как раз успел услышать резкий короткий сип и наступившую за ним тишину. Времени, чтобы звать кого-то еще, не было, оставалось только действовать, и Вернон до темноты уже в собственных глазах бесконечно долго дышал эльфу в рот и ноздри, ритмичными толчками давил на грудь в шрамах, пока упрямый поганец не сдался и не задышал снова самостоятельно. После подобного марафона Роше смог лишь обессиленно сползти на пол, у него самого болели легкие, ломило плечи, руки и спину, и он понадеялся, что не сломал мимоходом одноглазому пару-другую ребер… А потом всерьез задумался, что это такое сейчас было.
В самом деле, он же не жрица Мелитэле и в лечебницу Пророка Лебеды тоже не нанимался, чтобы бросаться на помощь каждому страждущему! И Иорвет, конечно, для разработанной долгосрочной схемы важен, - как имя, как образ, - собственно, весь план изначально на нем и основывался. Но… все-таки и не таких незаменимых на погост уносили! А с тем же Киараном, допустим, они кое-какое взаимодействие уже наладили.
Так почему? Почему он только что выбивался из сил, чтобы остроухая сволочь еще немного задержался на этом свете? Поступок был таким же иррационально-необъяснимым, как и тот, когда год назад под Флотзамом он Иорвета отпустил. Как бы «белки» тогда в кустиках ни шуршали, а чтобы чиркнуть мечом по горлу, много усилий и времени не требуется, секунды хватит… и иди себе дальше по делам с чистой совестью и радуйся, что врага убил.
Именно что, тогда он вдруг пощадил врага, а нынче уже не совсем врага даже собственноручно обихаживает, буквально от смерти оттаскивает за длинные уши… Почему?
А хрен его знает! Вернон всегда оставался человеком действия, мало склонным к самокопаниям, поэтому сейчас лишь перевел дух, встряхиваясь и растерев помятое лицо руками, встал и пошел распорядиться, чтобы скоя*таэли подняли и привели Киарана.
Заснуть в эту ночь, разумеется, больше не довелось. Обуреваемый самыми скверными предчувствиями, Вернон дежурил около бессознательного эльфа. Разбуженный Киаран новости явно не обрадовался и, прихватив с собой горячую компанию единомышленников, отправился вытряхивать из постели доктора Асплена. Вернулись они злые точно осиный рой, Роше даже не удержался и сухо уточнил, не увидев среди эльфов самого медика:
- Надеюсь, дело обошлось без погромов и расправ?
Киаран скрипнул зубами и подробно и цветисто высказался: оказалось, что предшествующий визит был целиком инициативой сестры врача, - вот тебе и моль в обмороке! - а ушастая клистирка никого и ничего не присылал, ибо не желает иметь ничего общего с кровавым мясником и выродком, позором своей расы, а также его бандой, из-за преступлений которых честные и мирные эльфы страдали не меньше ненавидимых дхойне. Мол, раз подыхает, то туда ему и дорога.
- Надо же! Все-таки разродился, не зассал… - прищурившись, усмехнулся Вернон и полюбопытствовал. - И он остался жив после своего выступления?
- Да что такому слизню сделается! - отмахнулась Ярлисса и хищно усмехнулась, выставляя пузырек темного стекла. – Вот, даже проявил в итоге добрую волю.
- А вы не думали, что эти помойные черви могли нарочно подсунуть яд, если так ненавидят скоя*таэлей? – внезапно высказалась из самого темного угла обычно молчаливая эльфка-лекарка, чье имя Роше так и не удосужился узнать за эти дни.
- Bloede minteoir*s! Если они такое сделали… - взорвались яростью «белки», переглядываясь и тут же перебивая друг друга предложениями наиболее изощренных кар.
- Если они такое сделали, их повесят! Как и положено по закону Темерии за убийство или его попытку, – повысив голос, на корню обрубил птичий базар Роше. – С покушением разберутся мои люди. Но прямо сейчас ты можешь сказать что-нибудь про это?
Подчиняясь его приказу, девушка взяла пузырек, взболтала, извлекла пробку, тщательно принюхалась и даже капнула на кожу с тыльной стороны ладони, поднося руку к свечам, потом лизнула пятнышко и в конце концов сожалеюще покачала головой:
- Нет, - она виновато развела руками, - я всего лишь разбираюсь в травах и могу зашить рану, а здесь сложный эликсир. Моих знаний недостаточно, чтобы определить состав.
Эльфка поколебалась, но затем договорила, пожалуй, впервые глядя прямо в глаза специальному агенту, который так небрежно стоял среди них:
- Тем более, что есть такие вещества, которые безвредны для здорового, хм, организма или если принять их один раз. Но если кто-то уже ослаблен или болен, или принять несколько доз, накапливая… они вредят, вплоть до того, что становятся смертельными.
Не только Роше понял, что она имеет в виду, - вполне возможно, что два дня он лично пичкал Иорвета отравой. По незнанию, но что, от этого легче, что ли? Вообще-то, чего-то подобного он и опасался, потому так и не пригласил к Иорвету врача-человека.
Однако и скоя*таэли пребывали в растерянности: то, что темерский спецагент искренне оберегает и заботится об их брате и командире - трудно было отрицать, а угрозу в данной ситуации, к их стыду и негодованию, несли их собственные сородичи… Гнусные предатели своего народа, только делать-то что?
- Так, - первым определился Роше, и кивнул эльфке-травнице, - ты…
- Фелосте, - чуть улыбнулась девушка, правильно понимая вопросительный взгляд карих глаз человека.
- …ты собираешь все эти склянки и немедленно идешь на улицу Могильщиков к одному достойному юноше, - Вернон размашистым шагом подошел к столу, принявшись быстро писать на чистом листе, переспросил. – Полное имя как?
- Feloste ann Beith*enleaf.
- Парень он своеобразный, если не сказать прямо, что чокнутый, зато ученик самого Аарениуса Кранца, - пояснил для присутствующих Роше, не отрываясь от письма и вписывая туда имя эльфки. – Что вопрос срочный, я указал, так что дождись результатов… Да, и передайте, чтобы нашли мне Фенна!
Роше поднял голову и протянул в сторону «беличьей» медсестры запечатанное распоряжение. Фелосте помедлила, а потом едва ли не на цыпочках и затаив дыхание, приблизилась к темерцу, нервно выдернула у него из пальцев конверт, поспешно отступила к выходу и напоследок с разбега хлопнула дверью, сконфуженно выругавшись.
Ее уход будто стал камешком, обрушившим лавину. Следом события завертелись так, словно взяли с нее пример. Люди Роше получили приказ немедленно арестовать своеобразную семейку медиков, что, видимо, стало последней каплей, и непосредственной развязкой ночных событий в квартале нелюдей - явилась необходимость утихомиривать очередные протесты большинства местных жителей из Старших рас. С другой стороны, навстречу им от Рыночной площади уже двигались представители людского рода, яро желающие почесать кулаки и не только, об всякое нечеловеческое дерьмо. Роше успел вовремя оказаться на месте, но только с теми, кто был в его распоряжении.
Очень забавно, должно быть, смотрелось со стороны. Обхохочешься! Улицы Вызимы перед толпой перегородил двойной строй из солдат спецслужбы и бывших скоя*таэлей вперемешку, одинаково ощетинившийся оружием в противоположные стороны. И в центре абсурда – Темерский Пес во всем своем орденоносном паскудстве с булавой в виде лилий и фальшионом наготове, а спиной к спине с ним – бешено скалящаяся татуированная эльфка и застывший ледяной статуей эльф, полностью седой, за исключением одной черной косички у виска.
- Надеюсь, «белки», вы хорошо понимаете, что если сейчас взбрыкнете, то тут порешат и нас, и вас всех, и этих гребаных протестантов. Поэтому слушать меня и исполнять, - тихо проговорил Роше, обращаясь к напряженно замершим рядом скоя*таэлям, и тут же заорал во всю мощь легких, почти срывая голос. - Стоять! А ну всем стоять, суки!!! Куда выперлись, паскуды! Всех перевешаю нахрен!
Понятное дело, что обе группы расслышали его не сразу, зато вид недвусмысленно нацеленного на них обнаженного оружия – несколько охладил горячие головы. Столкнувшись с вооруженным отрядом опытных безжалостных вояк под началом самого главы специальной службы, погромщики немного сникли, потому как людская часть нарушителей порядка состояла преимущественно из всевозможного сброда, желающего поживиться чужим добром и чужими бабами, а то, что и добро, и бабы еще и нелюдские, – так это для них было практически приглашением! Ну, индульгенцией так точно, а теперь веселье не только обламывалось, но и грозило обернуться нехилыми пиздюлями. Оставшаяся часть поддавшихся азарту горожан из более благонадежных слоев тоже резко подостыла, начиная потихоньку задумываться, что они-то сводить тесное знакомство с городским катом никак не собирались, и рисковать своей драгоценной шкурой непонятно ради чего им не очень-то хочется. В то же время возмущенных обитателей нелюдского квартала немного сбило с воинственного настроя присутствие в рядах солдат собственных сородичей да к тому же скоя*таэлей, действовавших заодно со спецслужбами.
- Сомкнуть ряды! Держать цепь! Стрелки, готовьсь! Целиться по самым буйным! – отрывистые команды Роше отчетливо разносились в холодном зимнем воздухе даже сквозь оскорбления и подначки. Он развернулся в другую сторону. - А ну назад!!! Быстро разойтись всем по своим домам, пока я вас в мостовую не вбил! Один раз предлагаю по-хорошему!
- Вы нас уже убиваете! Палач! Предатели! Убийцы! Сколько крови на ваших руках? – понеслось по толпе. О банальном dh*oine в различных вариациях и упоминать не стоило, а выливалась ругань в равной степени на солдат и на скоя*таэлей.
- Достаточно, - звонко отчеканила Ярлисса, нацелив стрелу на негодующе пыхтевшего краснолюда. – Не уберешь секиру, окажется и твоя, бородач!
- Бунта я не допущу! – рыкнул Роше. – Убирайтесь к ебеням, пока целы!
В этот момент от человеческой части нарушителей спокойствия полетели первые камни. Заводилы поперли вперед, баламутя остальных выкриками в духе, мол, что же это делается, стража не о честных гражданах заботится, а грязных нелюдей охраняет! И сказать по правде, сборному отряду пришлось бы крайне трудно, толпа - страшная сила, однако, к счастью, помощь подоспела вовремя.
И весьма существенная: со стороны Замкового квартала подошел поднятый по тревоге отряд с двумя рыцарями во главе, в корне переломив ситуацию. Сомнений относительно происходящего у них возникнуть не могло, и солдаты с ходу вломились в людские ряды. Азартные вопли сменились на крики боли, злобы и страха, народ подался назад, а потом и вовсе бросился врассыпную по проулочкам и переулкам. В считаные минуты на площади остались лишь те, у кого убежать не вышло.
Роше поморщился, глядя на мертвые или стонущие тела на мостовой, и снова обратился к нелюдям, которых его отряд по-прежнему отгораживал от Рыночной площади. Те явно пребывали в растерянности: вмешаться они так и не вмешались, и теперь явно не знали, чего стоит ожидать им, задние линии заметно поредели.
Вернон усмехнулся:
- Расходитесь, и я сделаю вид, что ничего не было. Повторяю, я не допущу в городе ни погромов, ни бунтов! Так что всем недовольным советую пойти и самоубиться самостоятельно, не тратя мое время и не вмешивая в свои проблемы других!
- Но это вы все начали! – крикнул какой-то эльф.
- Да-да, люди вообще мерзкие злобные обезьяны, я в курсе, - отмахнулся от него Роше. – Убери ножик, ушастик, пока не порезался! Для тех, у кого остался здравый смысл, сообщаю: арестованные сегодня утром по моему приказу - обвиняются в покушении на убийство! Между прочим, такого же эльфа, как они сами. В этом деле нет никаких межрасовых конфликтов, одна политика, которая вас не касается!
По скоплению протестующих пробежал неясный гул.
- Это ложь!
- Доктор Асплен – честный и скромный врач, - вперед протолкался солидный краснолюд, - мы знаем его много лет.
- Сердечно рад за вас! - язвительно сообщил ему Вернон. – Следствие разберется, насколько честен добрый доктор Асплен! Расходитесь, если не хотите сидеть с ним в соседней камере в каталажке!
Роше обежал переглядывающихся нелюдей цепким холодным взглядом и продолжил:
- Да, еще говорю для всех, даже самых глухих: присутствующие здесь Ярлисса и Гроностай с некоторого времени являются офицерами темерской армии! Наведение порядка в квартале – оставляю на них. Все, разошлись, если не хотите оказаться в тюрьме или на виселице!
***
Круто развернувшись, Роше направился к командиру отряда, зачистившего площадь от обнаглевшего сброда, дабы обговорить патрули и прочие срочные мероприятия. От одной только мысли о предстоявшем визите с отчетом во дворец хотелось не просто кого-нибудь убить, а приколотить всех участников происшествия за уши, независимо от их длины, к крепостным стенам и посмотреть, как они будут выкручиваться. Имеет же и он право повеселиться в меру своей фантазии, в конце-то концов!
К сожалению, ничего подобного Вернон Роше себе позволить не мог, поэтому пришлось ограничиться лишь несколькими ругательствами, и то про себя.
Увы, когда Роше освободился от самых неприятных из своих обязанностей, сумасшедший день уже перевалил далеко за вторую свою половину. К этому времени порядок на улицах был восстановлен, не только нелюди, но и весь город в целом – опасливо притихли, а сам Вернон был вымотан до предела. Что поделаешь, дворцовые па и реверансы, особенно теперь, после воцарения там Ла Валеттов, с которыми они взаимно на дух не переносили друг друга, и гребаных нильфов с их церемониалом - всегда выматывали его куда хлеще самого тяжкого боя!
Невероятно, но факт, объяснить что-то юной королеве, получив от нее вполне разумное распоряжение, было куда проще, чем договориться и выработать какое-нибудь решение задачи с ее ближайшим окружением. Вернон порой отчаянно тосковал по тем дням, когда они спешно возвращались в Темерию после с треском провалившегося Совета королей в Лок Муинне, и между ним и дочерью Фольтеста не мельтешила вся эта кодла. Нынче же девочка в блестящем вычурном платье, за которым ее самой заметно не было, лишь как обычно грустно смотрела на него, и лишь тонкий голосок, по-прежнему твердо повторяющий «Я верю вам, сир Роше!», не давал сорваться и сотворить что-нибудь опрометчивое.
Вот и сейчас, когда прямо на лестнице королевского замка его перехватил Морвран Воорхис и завел пространную речь о том, что милсдарь специальный агент поступает крайне неразумно, вываливая всю грязь на нежные ушки Ее Величества, Вернон ограничился лишь тем, что жестко уведомил:
- Я поступаю сообразно своему долгу и положению. У главы специальной службы не может быть секретов от своего государя, - произнес он, глядя нильфгаардцу прямо в глаза и четко печатая каждое слово.
- Однако королева Анаис еще ребенок и слишком мала для некоторых вещей, - тонко улыбнувшись, указал Воорхис, хотя взгляд оставался холодным и злым.
- Королевские дети взрослеют либо рано, либо никогда, господин посол, - сухо обрубил Роше.
Он очень хотел добавить, что сдохнет, но не позволит никому, даже ее собственной матери, превратить Анаис, дочь человека, которому он, Вернон Роше, был обязан всем, королеву его страны и надежду на возрождение Темерии, в безмозглую куклу... Однако к чему ставить врага в известность о своих намерениях?
Потому Вернон покрепче стиснул зубы и предпочел формально извиниться, прервав опасный разговор под предлогом необходимости срочно переговорить с ипатом, тем более, что это полностью соответствовало истине. Благо, с преемником покойного Велерада у Роше наладилось вполне приемлемое взаимодействие и у Деллена Вернон надолго не задержался.
Быстрым шагом направляясь к штаб-квартире бывших скоя*таэлей, Роше подумал было, не заглянуть ли ему по пути тюрьму, но потом рассудил, что Фенн в любом случае уже должен был закончить с допросами, поэтому делать крюк нет необходимости. К тому же, после того как внешние события относительно улеглись, во внутренних ощущениях мужчины на поверхность вновь выступила не оставлявшая его с не менее беспокойной ночи тревога. Вступая во двор замка, Вернон был морально готов к тому, что «белки» встретят его печальным известием о кончине своего командира.
Стоило честно признать, что ночью Иорвет был не то что в шаге от могилы, он уже в самом прямом смысле пересек смертную черту, и едва-едва удалось зацепиться за кромку, чтобы задержать эльфа в мире живых. Конечно, можно было понадеяться на то, что Фенну удалось выбить из семейки медиков нужные сведения, или что у Рене получилось разобраться с эликсирами, выделить яд, и алхимик с Фелосте озаботились противоядием… Однако слишком велика была вероятность, что они попросту опоздали, либо уже в принципе невозможно ничего сделать, ведь первоначальный план тоже провалился...
Или нет! Вернон невольно заулыбался при виде возбужденно спешащей навстречу Бьянки. Девушка выглядела измотанной, но довольной, вместо приветствия начав с главного:
- Командир, все сделано! Чародейка доставлена. Я правильно сделала, что сказала сразу отвести ее к Иорвету?
- Абсолютно, - подтвердил Роше, даже не пытаясь скрывать облегчение.
Он многое намеревался обсудить с бывшей советницей Фольтеста, однако сначала - эльф, в отличие от Иорвета политика может подождать. Вместе с Меригольд появился шанс, что хоть что-то наладится и пойдет как следует!