Как я заметила, что Махидевран Султан достала что – то из кармана? Мы с Мехмедом(так назвали шехзаде) находились в покоях его бабушки. Я быстро среагировала и не дала ей положить это ребенку в простынку. Со стороны, наверно, это выглядело, как неуважение к Султанше. Я быстро выпрыгнула из своего угла и ударила ее по руке. Что – то упало на пол. Хорошо, что Валиде Султан тоже все это видела, а то меня бы наказали. Эта змея начала вопить, как – будто ее убивают. Сбежались все: слуги, охрана, евнухи, но Валиде Султан молча сделала знак рукой и все, почтительно поклонившись, вышли. Я подобрала с пола то, что упало. Там была просто тряпочка. Валиде Султан посмотрела из моих рук что это и велела выбросить и помыть мне тщательно руки. Я вышла, но сердце было не на месте, быстро, но тщательно вымыла руки и вернулась. Махидевран уже не было. О чем они говорили с Валиде Султан, я не знаю, но больше бывшая фаворитка ни на шаг не приближалась к шехзаде. Валиде Султан запретила мне рассказывать Хюррем Султан о произошедшем. Я и не сказала никому, даже Лейле.
Я помню, что Гюльфем хатун рассказывала Хюррем о болезни и смерти своего сына и сына Фюлане хатун. Они подозревали, что Махидевран Султан была причастна к этому. Там тоже нашли какую – то тряпочку, но не обратили внимания, так как болезнь очень быстро началась, и не до этого было. А потом обе вспомнили, но было поздно. Все выбросили, доказать они не могли ничего. В этот раз у нее не получилось, а если бы я не досмотрела? Хюррем бы умерла от горя. Я слышала, что достаточно дать подержать ребенку одежду заболевшего оспой, и ребенок заболеет и умрет. От оспы нет спасения.
Я почти совсем не хожу в общую комнату, только если прохожу для прогулки в сад, и не знаю никаких новостей. Сегодня Хюррем Султан приехала рано и попросила меня наведаться туда, послушать, что да как, заодно и отдохнуть, а она сама с ребенком справится. Я спустилась вниз и присоединилась к общей трапезе.
- Тебя выгнали? Что это ты с нами есть вздумала? Там – то вкуснее, - одна из девушек решила меня задеть, но я даже внимания на нее не обратила, подсела к своим приятельницам, а ее осекла Дайе хатун.
После еды, мы все сидели на диванах и разговаривали. Я больше молчала, если только кто спросит, отвечала, больше слушала. В гареме образовалось два лагеря: одни поддерживали и восхищались Хюррем, а вторая – тихо ее ненавидели и завидовали. Вернувшись, я все рассказала госпоже. Через несколько дней, я обратила внимание, что не видно тех, кто так яро выступал против моей госпожи. Они пропали. Спрашивать я не стала ни у кого, что произошло. Если кто – то знает, то скоро будет знать весь гарем, и я узнаю. Но в гареме стало тихо, и никто больше не осмеливался и слова дурного сказать о матери шехзаде. Вот так и правильно. Хюррем во всех вопросах лучшая: она поет лучше всех, танцует тоже, а уж сколько она всего знает… не счесть. А вышивает так, что сама Валиде Султан брала у нее уроки. Все у нее спорится в руках! Ее наряды самые изысканные, а манеры – безупречны!
Пусть у нее не будет врагов! Вот бы Махидевран Султан куда – нибудь уехала… но это невозможно – она мать шехзаде.
Хюррем Султан приехала из Топкапы и сразу же зашла к нам с шехзаде в комнату. Она протянула мне письмо одного из послов. Там говорилось, что мои родители и братья и сестры живы! Их домик там же, где и был! Я заплакала от радости! Хюррем обняла меня и гладила по голове, - Ну что же ты плачешь? Ведь все хорошо? Я договорилась с Повелителем, что отправлю через гонца весточку от тебя.
- Хюррем, я так рада! Я напишу им письмо, но кто его им прочитает? Я же только по османски писать могу? Мои родители вообще безграмотны.
- Мы пошлем гонца к ним и он прочитает твое письмо. Найдем того, кто знает твой язык. Надо еще подарки! Всем! Завтра же пойдем на базар и купим! Я попрошу Валиде, и она мне разрешит. А с Мехмедом побудет бабушка и Лейла присмотрит.
На следующий день мы в сопровождении евнухов отправились на базар за покупками. Хюррем не дала мне потратить ни одного акче, за все сама расплачивалась, сказала, что свои деньги я могу и так отправить моим родным. И еще она сказала, что я могу пригласить родителей и братьев с сестрами приехать в Стамбул в гости. Гонец, если они, конечно, соберутся, привезет их сюда, и я смогу с ними увидеться. А если сейчас не смогут, то потом можно все это устроить, ведь теперь это наша империя!
