Благодаря буккроссингу мне в руки попалось единственное советское издание (в постсоветской России его вообще не печатали) произведений датского писателя Клауса Рифбьерга, включающее его самый прославленный роман «Порок невинности» и пять избранных рассказов. Сначала этот роман, написанный на молодежном сленге, казался неудачным подражанием книге Сэлинджера «Над пропастью во ржи»: тот же конфликт школьника-подростка с лицемерием взрослого мира, та же безысходность этого конфликта, неминуемый проигрыш чистоты и невинности в поединке с продажностью и грязью. Однако, ближе к середине текста и особенно в страшной развязке роман Рифьбьерга приобретает воистину христианское звучание. Дело в том, что невинность, вынесенная в заглавие, имеет для автора не только переносный, но и вполне прямой смысл: перед нами – история того, как грязный взрослый мир развращает души и тела детей, делая их духовными инвалидами, а то и вообще невозможность перенести позор приводит к трагедии.
Три подростка (два парня и девушка) сначала кажутся прожженными проказниками, однако, это все на словах, чтобы выглядеть круче, но не на деле. Образуется любовный треугольник, но любовь двух из этой тройки чиста и невинна и не запачкана блудом (в то время как рассказчик все больше погружается в пучину разврата). Сначала алкоголь и курение (герои большую часть сюжета несовершеннолетние), потом половые эксперименты описаны автором так, что за героя стыдно, он сам понимает, что загрязняет свое тело и душу. На этом фоне чистая, платоническая любовь Торе и Хелле выглядит анахронизмом: так уже никто не живет. Большая заслуга Рифьберга в том, что он показал тесную связь плотской невинности и невинности духовной, изобразил в лице рассказчика Януса и его чудовищных отношениях с Эллен разврат как духовную грязь, ощущаемую почти физически.
«Порок невинности» - страшная книга о мире, в котором все перевернуто, а духовная и телесная невинность, целомудрие считаются пороком. Так по-настоящему страшна мать Хелле (своеобразное сосредоточие зла и подлинной порочности), накануне помолвки совращающая своего будущего зятя, что в итоге и приводит к страшной трагедии. Тем, кто задарма отдал свою невинность или даже, что еще хуже – продал ее, жизнь представляется сосредоточием смрада и грязи. Потеря чистоты духа и тела – страшная трагедия нашего мира, тем более, что именно взрослые совращают своих детей развратом, алкоголем, наркотиками. Повзрослеть в этом мире означает замараться, и это по-настоящему страшно для автора и его героев. По большому счету они уже проиграли, когда приняли цинизм и житейскую прожженность пусть только на словах, но они уже тогда считают, что это правильно. Падение на деле в такой ситуации всегда не заставляет себя долго ждать.
Дания, как и другие страны Скандинавии (в большинстве которых в конце 1960-х была, например, легализована порнография), для Рифбьерга – арена социальных масок, игр в добродетель при порочности душ. Так в его блестящих рассказах «Поульсен собственной персоной» и «Превратности судьбы» взрослые люди предстают как непрестанно играющие в жизни, лицемерящие и совершенно не интересующиеся судьбой своих детей. В той жизни, которую показывает датский прозаик, нет места подлинности, искренности и чистоте, вернее эти постоянные сверстники детства и ранней юности, а отрочестве приобретающие черты обостренного правдоискательства, неумолимо, поколение за поколением втаптываются в грязь гадостным процессом, именуемым «взросление». Взросление уже давно не считается процессом избавления от инфантилизма, приобретением самостоятельности и независимости в суждениях и оценках. Взросление в нашем гадком мире – это процесс приобщения к его порокам.
Так в рассказе Рифбьерга «Самое большое горе» пожилая героиня, прогуливающаяся со своим внуком-младенцем, чуть ли не до слез осознает несправедливость этого мира, его поглощенность небытием, грехом, смертью. Мир, каким его показывает датский писатель, отчаянно нуждается в Спасителе, и пусть в этой скромной, 200-страничной книге нет ни слова о Христе, но то здоровое понимание порока и добродетели, духовной чистоты и грязи греха, которое она предлагает, вполне могут подтолкнуть читателя к вере в Спасителя мира, а это для книги, написанной религиозно индифферентным человеком, очень много.