(«Волки и овцы»)
Итак, планы Мурзавецкой грандиозны, однако в конце комедии её ждёт полный крах – Чугунов очень точно подведёт итоги: «И невесту вашу с приданым, и Михаила Борисыча с его имением волки съели, да и мы с вашей тётенькой чуть живы остались!» Почему же так произошло?
Позволю себе провести, возможно, неожиданную литературную параллель. В знаменитом романе «Что делать?» Н.Г.Чернышевский будет рисовать, без спора, менее грандиозные, но тоже довольно дерзкие планы героини, также закончившиеся крахом. И завершит размышлением: «Обстоятельства были так трудны, что Марья Алексевна только махнула рукою. То же самое случилось и с Наполеоном после Ватерлооской битвы, когда маршал Груши оказался глуп, как Павел Константиныч, а Лафайет стал буянить, как Верочка: Наполеон тоже бился, бился, совершал чудеса искусства, – и остался не при чем, и мог только махнуть рукой и сказать: отрекаюсь от всего, делай, кто хочет, что хочет и с собою, и со мною». Ведь Мурзавецкая оказывается примерно в такой же ситуации и тоже терпит неудачу из-за «помощников»: Аполлон «оказался глуп», а Глафира «стала буянить», да ещё и привлекла к делу Горецкого…
Что же подвело Мурзавецкую? Ведь в самом начале комедии она с насмешкой выслушает слова Лыняева о себе: «Волка хочется поймать, травленого. На след никак не попаду… Завёлся в нашем округе какой-то сутяга, что ни съезд, то две-три кляузы, и самые злостные. Да и подлоги стали оказываться. Вот бы поймать, да в окружной!» Прекрасно понимая, о чём идёт речь, она лишь усмехнётся: «Ах ты, судья праведный! Ну, дай Бог нашему теляти да волка поймати!» Она абсолютно уверена в своей безопасности, потому что всецело полагается… нет, не на верность, а на страх и стремление к выгоде во всём подвластного ей Чугунова - «Потому что боишься меня, знаешь, что я могу тебя и с места тёплого турнуть, и из городу выгнать — проказ-то немало за тобой; и придётся тебе в волостные писаря проситься. Да ведь у меня недолго, я как раз».
План совершенно ясен – женить Аполлона на Купавиной, сыграв на её совести («Что греха таить, я для своей родни криводушница»), и взять в свои руки управление её богатым имением. Испуг Чугунова (а ведь он давно на этом имении наживается: «По милости нашей барышни у госпожи Купавиной всем имением управляете — ведь это легко сказать! Да оно и видно: и домик обстроили, и лошадок завели, да и деньги, говорят…») её не трогает: «Будет с тебя, нагрел руки-то». Правда, потом понимает, что лучше внять его просьбе («Мне вот к усадьбишке пустошь прикупить хочется, рядом продаётся, три тысячи просят»), и весьма показательно оказывает милость: «Коли дело сделается, я тебе тысячу рублей дам, а остальные сам промышляй покуда, сколачивай как-нибудь, я тебе не судья. Только не больше; а две тысячи хоть и у Купавиной своруешь, так не бойся, её не разоришь»).
Аполлон, конечно, окажется не просто глуп; он по-настоящему даже не осмысливает происходящего. Постоянно находясь «под градусами», он и не может адекватно реагировать на слова тётки. «Ну, вот тебе мой приказ, поди выспись, а вечером к невесте поедем! Оденься хорошенько, к Евлампии Николаевне поедем!» – «Боже мой, как я влюблён-то в неё! Уж это… уж это… тут, ма тант, слов нет. Мерси, мерси! Вот за это мерси! (Целует у неё руку.)» Но, конечно, эта влюблённость – только на словах. Он будет хвастаться перед тёткой: «Десять слов... Я больше с женщинами никогда не говорю. Десять слов, и довольно, готово, вот по сих пор. (Показывает на уши.)»
Однако в сцене с Купавиной он потратит эти слова (и куда больше, чем десять) на то, чтобы получить («конечно, взаймы…») деньги, которые нужны для «потребностей молодого, холостого офицера»: «Апрезан келькшоз [Сейчас хоть сколько-нибудь]». Деньги получит – и нарвётся на новые неприятности, дав тётке новый повод предъявить претензии к «невесте».
«Станет буянить» Глафира (о ней мы, разумеется, попозже поговорим подробно), но главное – это то, что она сведёт Лыняева с Клавдием Горецким – личностью весьма своеобразной и выразительной (чего стоит одна его просьба «Глафира Алексеевна, позвольте для вас какую-нибудь подлость сделать»).
У него свои понятия о совести: фальшивые бумаги он писал, но отказывается назвать для кого («за это деньги заплочены»), однако, получив бо́льшую сумму, во всём сознаётся. Ну нельзя не привести цитаты: «Горецкий (берёт деньги). Покорно благодарю-с. (Кладёт деньги в разные карманы.) Десять назад отдам — скажу, мало дали. Это я писал-с».
Однако автор делает неожиданный поворот в этом «расследовании»: казалось бы, державший в своих руках все ниточки Лыняев, «проспав», упускает свой шанс. И теперь всё оказывается в руках приехавшего из столицы Беркутова.
Об этом человеке сейчас - только два слова (потом поговорим подробнее). Конечно же, не случайна данная ему автором фамилия. Напомню: беркут — самый крупный орёл, один из самых известных пернатых хищников. И этот прилетевший хищник легко побеждает хищников местных, причём устраивает всё так, что, по крайней мере, в глазах общества, Мурзавецкая «стоит выше подозрений».
Планы Меропы Давыдовны рушатся в тот момент, когда, казалось бы, она вот-вот должна была восторжествовать: уже изготовлены поддельные векселя, остаётся только их «состарить», положив в конторскую книгу («из кладовой мы её достали, отсырела она, пятнышками пошла. Векселя у меня в ней всю ночь лежали, да и теперь пусть лежат, да выцветают, а то свежи чернила-то»), - и можно «пугнуть» Купавину: «Евлампия Николаевна приедет, вы покажите векселя, да построже обойдитесь. Уплатите, мол, немедленно, а то ко взысканию подам. Ну, уж тут она вся в ваших руках: что хотите, то с ней и делайте».
Приезд Беркутова уничтожает всё. Поразителен диалог двух хищников, когда в ответ на заявление Мурзавецкой «И документы, и всё у меня налицо» - последует лицемерное сожаление: «Какие же они негодяи! Что они с вами делают!.. Племянничек ваш, Аполлон, и компания». А затем, после отказа помещицы от разговора, - и прямая угроза: «Что они? Им терять нечего. А этакую даму, почтенную, видеть на скамье подсудимых! Вся губерния будет смотреть…» А после и рассказ обо всех махинациях, при этом с постоянными уверениями: «Теперь моя главная забота: спасать вас».
И вот уже, спасая себя, Мурзавецкая и от претензий отказывается, и невесту, которую мечтала заполучить для племянника, сватает уже Беркутову: «Кого б тебе посватать!.. Да чего ж лучше, соседка твоя, Евлампия Николаевна… Только ты меня выручи!»
То, что произошло, останется скрытым ото всех. Беркутов будет демонстрировать своё полное к ней уважение: «Меропа Давыдовна, благодарю вас за радушный прием и за участие, которое вы во мне приняли! Позвольте предложить вам этот маленький подарок. (Подаёт Мурзавецкой коробочку.) Это аквамариновые четки!»
Изменились ли взгляды Мурзавецкой? Разумеется, нет. Просто сейчас она столкнулась с более сильным противником. Очень выразительны её слова: «Не клевещи, матушка, на женщин! Всякие бывают; есть и такие, что не только своим хозяйством, а хоть губернией править сумеют, хоть в Хиву воевать посылай! А мужчины есть тоже всякие: есть вот и такие молодцы (показывает на Беркутова), а то видали мы и таких, что своей охотой к бабам в лакеи идут».
У Беркутова тоже наполеоновские планы. И, думается, такая союзница, как Мурзавецкая, ему нужна. Не случайно же он будет так превозносить её перед Лыняевым. Недаром в разговоре с ней прямо скажет: «Мне, как приезжему, любопытно знать житьё-бытьё в нашей губернии; а от кого же я могу получить более верные сведения и более справедливые отзывы, как не от вас…» А потом заметит о земских деятелях: «Положим, что между ними есть люди и неглупые, но ведь у вас только могут они занять опытность, знание жизни народной и нужд здешнего края».
Он помешал ей сделать что-то во вред Купавиной (вернее сказать, самому Беркутову), но там, где его интересы не будут страдать, мне кажется, эти хищники станут выступать «единым фронтом».
И Мурзавецкая тоже прекрасно понимает это. И теперь, когда угроза разоблачения вроде бы и исчезла, она будет Беркутова поддерживать, прекрасно понимая, чем ему обязана: «Вот золотой-то человек! Я его в поминанье запишу. Запиши его ко мне в поминанье, да и к себе запиши!»
Да, Чугунов скажет: «И мы с вашей тётенькой чуть живы остались!» Но всё же жива! И, думаю, зубы свои ещё покажет. Ведь «барышню княжеского рода» она ещё замуж не выдала Лыняев, конечно, с крючка у неё сорвался, но можно же и другого найти…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского - здесь