Они встретились, когда обоим было по 30.
И влюбились. Одномоментно, обоюдно, красиво и ярко. Будто тысячи салютов неожиданно, вне планов и праздников, выбросили в ясное, ночное небо.
И все бы хорошо, но он занят, и она несвободна.
Что делать?
— Притворимся, что грандиозные салюты - всего лишь жалкие петарды, пущенные неугомонным соседским мальчишкой.
Будем жить дальше, будто ничего и не произошло?
Будем!
Они разошлись, разъехались, разлетелись по городам и странам.
Два раза в год формальное «Привет, как ты, с Новым годом!», «Будь счастлив, не грусти, с днем рождения!» .
И бесконечно, безостановочно, сладко-выматывающе - как долгий секс без оргазма - тоска, сны, печаль по тому, что могло бы случиться, но не случилось.
Страдали оба.
Героически об этом молчали тоже вместе.
Они встретились повторно, когда им было уже за 40.
К этому моменту у него умерла жена, у нее - брак.
Он вдовец.
Она в разводе.
Пусть банально. Но как после этого не поверить в справедливость, в то, что твое вернется к тебе?
Вот и на их улицу пришел праздник. Эй, маэстро, запускайте салюты!
Конечно же, они стали жить вместе.
И вдруг выяснилось, что она отвратительно готовит. А у него по утрам плохо пахнет изо рта.
Она мерзнет в плюс двадцать, а он зимой привык спать с открытым окном.
Он катается на сноуборде по черным трассам. А у нее голова кружится на колесе обозрения в парке ВДНХ.
И носки по всей квартире.
И задолбался твои волосы из слива в ванной выковыривать.
Трудно быть поаккуратнее?
Что ни день, то фейерверк. Но не красивый и могущественный салют , а дешевые китайские пукалки-бахалки, которые нетрезвые горожане запускают по поводу и без.
И вот идут они рядом по бульвару. Вечерний променад.
Идут, молчат. Но каждый про себя произносит : «Господи, почему?»
Неужели столько лет тоски по неслучившемуся - марево, обман, иллюзия.
И все эти страдания, и слезы в подушку. И сила воли в кулак, когда пишешь «Привет семье» вместо «Бросай все и приезжай, не могу без тебя». И просмотр соцсетей тайно, без лайков, чтобы не показать заинтересованность. И закрытые во время секса глаза, чтобы представлять, что сейчас это не жена, а - она выгибается и стонет.
Неужели это все впустую ?
«Господи, почему так?» - спрашивает она.
«Господи, почему так?» - спрашивает он.
«Господи, и вправду, почему?» - спрашивает совсем молодой и неопытный ангел у седобородого Старца, чинно восседающего на сахарно-белом облаке.
И старец, как фокусник, достает из облака вкусный вафельный рожок с огромной шапкой клубничного мороженого.
- Угощайся, - протягивает он рожок молодому ангелу, - это мой дар тебе. Чтобы насладиться им, его надо съесть сейчас. А если оставишь на потом, отложишь до лучших времен, подождешь более удобные обстоятельства - получишь липкие от растаявшего мороженого ладони, размякший, противный рожок и кучу клубничных пятен на одежде.
Как поступить с моим даром - решать тебе. Только если выберешь второй вариант, не спрашивай меня потом - «Господи, почему?».