По окрестностям Черкёха, старинного села в Якутии, ездили двумя машинами - впереди мы с Николаем Ефимычем Поповым (директором музея под открытым небом) на его "Ниве", следом - Наташа и Изабелла с шофёром Николаем Егоровичем на его "Патриоте", нашем транспорте на весь заречный вояж. И в общем как заметил давным-давно один мой знакомый "чтобы посетить условную Тотьму, как минимум необходимо знать, что она существует": о красотах окрестных аласов-то я ничего и не знал. Все они расположены вдоль Колымской трассы на Ытык-Кюёль, но не прямо на ней, а за лесами 2-5 километрах.
Первым делом, километрах в 3 от Черкёха за мостиком через почти сухую речку Южная Наммара мы свернули влево. Николай Ефимович остановил "Ниву" у одинокой причудливой лиственницы:
Когда-то на ней был кэрэх - жертвенник ойуна (якутское название шамана). С тех пор осталась "шаманская стрела", которая висела на ветвях острым концом на запад, а теперь лежит у корней.
Но Шаман-дерево - лишь веха у дороги в алас Тохтобул за похожим на грандиозный курган булгунняхом:
Слово Тохтобул можно услышать и в автобусах Якутска... из динамика: означает оно Остановка. Особая роль Таттинского улуса в Саха-Сирэ быть может связано с тем, что он относительно молод. Легенда гласит, что в 17 веке, устав от войн Тыгына-Дархана с другими якутами и предчувствуя вторжение чужаков, ойун Мунгхалаах Кээрэкээн (Караган) собрал вокруг себя шестерых боотуров и двинулся за Лену в необжитые края - "туда, где остановится его лошадь".
Лошадь ушла за мегинские и хатылинские земли и встала как вкопанная в этом аласе. Но времена, когда земли хватало на всех, остались давно позади, и Каргыс-Уйэтээ ("веку резни" якутских междоусобиц) предшествовали войны с эвенками. Из эвенков, судя по имени, был и богач Бахсыгыр, владевший долиной Татты. Кээркэн отправил ему самонадеянное послание с предложением или приехать сюда мять ему торбаза, или прислать лучших воинов.
Бахсыгыр позвал на помощь якутов-баянтагайцев из Оймякона, и вот на Тохтобуле вышли друг против друга Караганов сын Кэнгис и баянтагаец Тёрёнёй. Кто из них был сильнее - история уже не ответит: Кэнгис по небрежности оставил просвет в панцире, куда Тёрёнёй и поразил его копьём. Но униженный, разорённый и лишившийся сына ойун не смирился - он читал страшные заклинания и пускал стрелы к ночным небесам, и падали эти стрелы окровавленными.
Ещё не дойдя до Оймякона раскаивавшийся из-за своего нечестного удара Тёрёнёй ранил в пылу ссоры Бахсыгыра, а затем в баянтагайское племя в образе женщины-сплетницы с бельмом на глазу явилась дочь бога распрей Илбиса, и вскоре враги Кээрэкэна перебили друг друга.
Легенды отражает культурный код Татты: грубая сила - не здешний метод, тут - край мыслящих людей, открытых духовному миру. И даже Платон Ойунский, крупнейший якутский писатель и идеолог начала ХХ века, был из рода Кээрэкэна:
Увы, я так и не спросил, когда этот памятник был поставлен, а интернет молчит. Но увековечили ойуна по всем правилам: на его одеянии - классический комплект оберегов, а столько рядов изгородей поставлено на пути живущих в этих оберегах духов.
На дальнем конце аласа - хутор Слепцовых, с которого родом был Прокопий Сокольников - первый якут-врач в современном понимании этого слова. Он поступил в Томский университет, при поддержке Петра Семенова-Тян-Шаньского перевёлся в Московский университет, а там учился у таких светил, как Иван Сеченов, Нил Филатов или Николай Склифосовский.
Там же в 1898 году Сокольников познакомился с Львом Толстым, который был озабочен судьбой сосланных в Якутию духоборов. Как врач Прокопий Нестерович сопровождал их в портовый Аян, а в 1902 уже сам приезжал в Ясную Поляну. Конечно же, со своими знаниями да при губернаторе Иване Крафте, который в 1907-13 годах натурально вытянул Якутию из 18 века, Сокольников совершил революцию и в родной медицине, а сам ушёл в революционном для страны 1917-м году.
На переднем плане кадра выше образец такого специфического для Якутии жанра, как Трибуна Ойунского - подобные сооружения, с которых "красный шаман" обращался с речами к народу, стоят во многих улусах. Нередко - как символы, срубленное уже после смерти Платона-от-Саха. Здесь трибуна Ойунского подлинная - на аласе Тохтобул он провёл в 1920 году первый советский Ысыах, от которого остались коновязи скачек - аутентичная лежит на земле, а над ней пара реплик:
За помощь в организации поездки и подготовки материала стоит поблагодарить заведующего Черкехским музеем Николая Ефимовича Попова и научную сотрудницу Изабеллу Яковлевну Жерготову. Ну и конечно администрацию Республики Саха, депутата Госдумы РФ Сардану Авксентьеву и проект "Живое наследие".
Также приглашаю всех заинтересовавшихся в свой Живой Журнал (да, он ещё существует!), где контент публикуется раньше и целостнее.