6. Жила -была девочка
Бабушка дозволяла ей взбить до однородной массы яйца с солью и содой, которые она потом выливала в расплавленную творожную массу. Когда бабушка решала, что варить уже достаточно, она разливала получившеюся массу по глубоким эмалированным чашкам и выносила в прохладное место. И уже на следующий день можно было попить чай с бутербродом, на котором лежал кусочек этого сыра.
Бабушка Ульяна была полной, рыхлой, ростом, наверное, ближе к ста семидесяти сантиметрам, по крайней мере Аньке, она казалась, довольно высокой. Седые волосы были заплетены в косичку и спрятаны под белый ситцевый платок. Лицо круглое доброе, с усталыми, немного выцветшими голубыми глазами. Было бабушке в ту пору лет шестьдесят пять, шестьдесят шесть. Одета она была в тёмную юбку неопределённого цвета, светло-голубую рубаху, сверху темно-синий фартук. На ногах коричневые хлопчатобумажные чулки, шерстяные носки и чуни, обрезанные под высоту калош, старые валенки.
Она носила их и зимой, и летом. У пожилой женщины болели ноги.
Осенью Анька пошла в школу. Платье мать принесла от кого-то из деревенских, а белый и чёрных фартук купила в магазине, так же, как и кусок кружева на воротничок. И Анька сама, исколов себе все пальцы, под маминым руководством пришила его. Потом позже Анька просто выбросит это кружево, потому что ей будет, лень его стирать и пришивать заново. А мать, купив ещё гипюр ещё пару раз, просто сдастся. Времени заплетать косу девчонке с утра у матери не было и волосы Аньке подстригут до плеч, чему та будет только рада. Слишком уж тощая у неё получалась коса.
Первую Анину учительницу звали Татьяна Михайловна. Это была очень добрая, симпатичная молодая женщина. Она с большой любовью относилась к своим ученикам и те отвечали ей тем же.
Анька запомнила её на всю свою жизнь. Вопреки ожиданиям, училась девчонка неважно. Писала она неаккуратно, пачкая пальцы в чернилах, которые умудрялась, проливать из чернильницы непроливайки и только примеры щёлкала, как орешки, да полюбила читать.
От школы до бабушкиного дома было ближе и Анька иногда ночевала у неё.
Сегодня как раз она снова ночевала у бабушки. Двое старая, да малая, поужинав стали готовиться ко сну. Хотя Аньке-то что готовиться, сходила на ведро, что стояло со снегом в углу кухни, скинула штанишки и платьишко и залезла под одеяло в бабушкину кровать. А у бабушки делов побольше. Вначале она помолилась перед образами, стоящими на полке в левом углу комнаты. Шепотом перечислила все свои деяния за день, перекрестилась, тяжело вздохнув и стала раздеваться. Сняла юбку и кофту, осталась в одной ночной рубахе. Расплела свою косичку и расчесав, заплела наново. Потом села на край кровати, что сразу прогнулась, просела под её телом и легла. Анька утонула в жаркой пуховой перине, подкатилась под теплый бабушкин бок и уснула. Проснулась под утро от того, что напруденила. Дома она всегда просыпалась и не допускала такой беды, а вот у бабушки уже который раз оконфузилась. Анька приподнялась и переползла на край поближе к ещё дышащей жаром печке, прижалась попкой к тёплой стенке и снова уснула. А бабушка, повернувшись во сне на другой бок, угодила прямо в лужу.
Утром Анька, смежив глаза, будто ещё спит, слушает, как недоумённо разговаривает сама с собой бабуля.
— Это, что ж я старая, совсем с сбрендила, что ли. – Она трогает трусики девочки. – Сухая. Ничего не понимаю. Как так получилось?
Бабушка переодевается и уходит на кухню, а Анька ненадолго засыпает снова.
Потом она встаёт, кровать в этот день бабушка не застилает. Перина должна просохнуть, после Анькиной диверсии. На второй кровати у правой стенки обычно спит дядя Саша. Это младший сын бабушки Ульяны. Он сравнительно молод и хорош собой. У него только одна беда, он потерял кисть правой руки, Анька не знает, как и когда это произошло. Видимо, она совсем ещё маленькая была тогда.
Бабушка застилает кровать, взбивает перину и встряхивает простыню, потом пуховое одеяло и сверху голубым жаккардовым покрывалом. Из-под покрывала застенчиво выглядывают белые вязанные кружева. Ставит горкой подушки и прикрывает их кружевной накидкой. Кровать стоит нарядная, словно пышнотелая барыня. На стене плюшевый ковёр с оленями и несколько больших рамок с фотографиями. В углу возле двери большой, обитый металлическими полосами сундук, на котором висит чёрный навесной замок, ключ от которого у бабушки всегда при себе.
Подоконники в комнате заставлены большущими кустами цветущего огонька и фуксии. Между окон на колченогом табурете стоит в ведёрной эмалированной кастрюле просто громадный куст алоэ. Анька не знает как давно у бабушки это растение, но судя по тому, какой маленький у них дома, этому, точно сто лет.
Девчонка умывается, расчесывает волосы, а бабушка делает ей хвостики. Потом они вместе завтракают, и Анька вприпрыжку бежит в школу.
Уже повзрослев, Анька не раз вспоминала расстроенный бабушкин шёпот , - Да что же я старая, совсем из ума выжила, что ли. – И ей было отчаянно перед ней стыдно и искренне хотелось попросить прощения.
- Бабулечка, ты уж прости родная, свою неразумную внучку. Слишком уж сладко спалось ей подле тебя.
Часть 5
Часть 7 следует