Слишком впечатлительным не читать
«Как же разламывается голова», — еле открыв глаза, подумала Любка.
Ещё пару лет назад она удивлялась, когда ее мама, страдающая мигренями и высоким давлением, говорила, что голова как пивной котёл.
— Мамуль, а как это голова может быть котлом, да ещё и пивным? — спрашивала она у мамы.
— Эх, доченька, — вздыхала мать, — дай Бог тебе никогда не узнать, каково это!
Мать конечно же желала своей ненаглядной Любочке здоровья и не хотела, чтобы ее солнышко когда-нибудь познала такие страшные головные боли.
Любка познала, и очень скоро. И были эти головные боли от жестокого пьянства, в которое впала она вместе со своим мужем.
Как это случилось? Незаметно. Сначала выпивали как все: на Новый год и восьмое марта, на день рождения, а потом как-то незаметно стали пить каждый вечер по рюмочке.
— Для аппетита, — поднимая рюмку, сообщал муж.
Потом стали пить по паре рюмашек, а в скором времени по три! А шесть рюмок, знаете ли, это уже полбутылки.
Как-то, взглянув на оставшуюся половину, плескавшуюся в пузыре, муж сказал:
— Да что тут пить-то? — разлил ещё по рюмке, а потом ещё. Успокоились, когда бутылка опустела совсем.
— Вот теперь законно в мусорку, — и кинул пустую емкость в помойку.
Олег костоправил в собственном дворе, а Люба за сыном присматривала, трёхлетним Витюшей, а пятилетний Данила в сад ходил, дочка Аня училась в шестом классе и стеснялась пьющих родителей.
Обедал Олег дома. И вот как-то незаметно стали и в обед по стопочке принимать, опять-таки для аппетита. Как будто страдали они отсутствием такового. Нет, не страдали, едоки оба были отменные.
Ну а скоро настали времена, когда пить начинали практически с утра, и до вечера выпивали три, а то и четыре бутылки бормотухи, на неё перешли. Коньяк, которым аппетит раньше поправляли, стало накладно покупать.
Три бутылки в день не шутка для семейного бюджета, потому что работа пошла на спад, заказы Олег стал выполнять не вовремя и не качественно, и слава о нем пошла нехорошая. Клиентов раньше было хоть отбавляй, Олег даже отказывал многим, двор вмещал лишь пять машин максимально. А как запил он, так и не стало машин вовсе. Только залётные заезжали, и мелкая копеечная работа осталась, а такой серьёзной работы как раньше — выправить машину после аварии, не стало.
Однажды Любка решила, что и младшего трёхлетнего сына надо отдать в детский сад. В те времена (речь идёт о второй половине восьмидесятых) это было достаточно просто.
И через недели две от заявленного желания Данил и Витя уже вместе ходили в детский сад.
В тот день Любка очнулась с дикой болью и кинула тапком в мужа, развалившегося на диване. Вместе не спали уже месяцев пять. А зачем? Секса все-равно не было, к чему мучиться, пиная друг друга ночью.
Муж тут же вернул тапок обратно.
— Эй ты, алкаш, — крикнула Любка, — веди детей в сад, иначе весь день придётся с ними возиться.
— От алкашки слышу, я в гараж уйду, сама будешь с ними возиться. Аньке скажи, пусть отведёт. Ей все-равно в школу.
— Весь мозг, гад, пропил. Каникулы уже как месяц, лето на дворе, Аньку не растолкаешь.
— Мне пофигу, с пацанвой тебе возиться!
Олег перевернулся на другой бок и тут же захрапел.
Любка завыла, головная боль была нестерпима, печень ломило зверски. Но она встала, и тотчас же тошнота лавиной подскочила к горлу.
«Сколько раз давала я себе зарок бутылку пива приберегать», — подумала она.
— Анька, зараза, — взвыла Любка, — а ну быстро веди пацанов в сад и пива мне притарань.
Аня вскочила, потому что лучше сделать, как она велит, иначе можно схлопотать тумаков.
Девочка растолкала пацанов, быстро их одела. Всю дорогу младший ревел, не хотел идти в детский сад.
— Ну какой же ты дурачок! В саду игрушки, воспитательница у тебя хорошая, кормят, вон Данилка же не плачет. Понимает, что лучше в саду, чем дома. Я бы лучше в детский сад ходила, — вздохнула Анюта. — Возвращаться даже не хочу. Сейчас напьются опять с утра пораньше. Одной бутылкой пива дело не закончится. Потом собачиться будут.
Да, действительно, сценарий каждый день был предсказуем.
В детский сад входили под жалобный плач Витюши. Аня распределила братьев по группам и поплелась домой. По пути зашла в магазин, продавщица тетя Света сразу предупредила:
— Ань, пива не дам, у вас долг огромный.
— Тетя Света, они меня убьют,
Вот такова людская доброта. Или что это было? Но плелась домой Аня с бутылкой пива.
А дома мать орала матом на отца, что он изверг, пьянь, алкаш, импотент и ещё много кто. Аня поставила бутылку на стол, и тихонько юркнула в свою комнату.
Воспитательница из группы Витеньки прибежала в группу, где был Данилка.
— Наташа, можно я Данилу ненадолго возьму к себе? Витя опять такой крик устроил, а ты же знаешь, это заразительно. Полгруппы ревет, а вторая половина вот-вот поддержит первую.
— Хорошо, только к тихому часу приведи.
— Конечно, конечно. Спасибо тебе. Знаешь же, только Данила может успокоить братишку.
Данила зашёл в группу, подошёл к Вите, тот сразу обнял его за шею крепко, и стал что-то быстро шептать на ухо. Данила улыбнулся, погладил его по голове, вытер слёзки. Витя успокоился.
Через несколько минут все ребятишки этой группы отправились гулять на свою площадку на территории детского сада. Данилка пошёл вместе с ними.
— Даня, я хочу домой, давай убежим, — прошептал Витя.
— Давай, — согласился Данил.
Надоел ему этот детский сад. Дома тоже особо ничего хорошего. Мама почти все время спит, отец в гараже возится, Анютка в наушниках целый день, но во дворе они с ребятами здоровский шалаш построили, в нем можно весь день играть, и не видеть маму с папой.
Данил и Витя стали потихонечку двигаться в направлении калитки. Да, собственно, воспитательница не обращала на них никакого внимания, она болтала со своей коллегой, а дети сами по себе развлекались, кто как мог.
До калитки дошли беспрепятственно и вышли из детского сада тоже без проблем. До дома было недалеко, вот только дорогу переходить надо. «Ну ничего», — подумал Данька, — перейдём как-нибудь, с Анюткой много раз переходили».
И Даня стал вспоминать, как Аня останавливалась и смотрела налево, потом смотрела направо, и если машин не было, то переходили. Так и сделали, дождались, чтобы не было ни одной машины, и перешли. Правда долго стоять пришлось, машин много было, Витюша даже ныть начал, что жарко, он устал, пить охота. Но Даня был непреклонен. Нет и все!
— Пойдём только тогда, когда ни одной машины не будет! — твердо сказал он брату.
Домой не пошли, а сразу в шалаш завернули. Только не повезло. Мать вообще-то редко стирает, потому что пьяная обычно, а именно в тот день затеяла стирку. Вышла во двор белье вешать и увидела пацанов своих в шалаше.
— А вы что здесь делаете? Это как же так? — задохнулась она от негодования, — Анька, зараза такая, ты чего? Не увела их в сад что ли?
Но Ани как на грех дома не было, она к подружке убежала, чтобы ругань родительскую не слышать.
— Вы что из сада сбежали? — и мать сорвала прут и стала больно жалить им по ногам Витю и Данила. Сильнее всего доставалось старшему. Мать спустилась на мат и орала, что есть мочи, на весь двор.
— А ну бегом назад! До обеда ещё успеете. Нечем мне вас кормить! Папаша-то ваш денег в дом сроду не носит!
И она взялась костерить ещё и отца. Даня схватил за руку Витю, и ребята побежали от этого ужаса во весь опор. Когда они добежали до дороги, то Даня даже не заметил этого. Бежали и бежали, в голове все ещё звучали материнские крики, а ноги, исполосованные прутом, горели огнём. Автобус надвинулся на пацанов как огромный айсберг…….
Удар был очень мощным, и щуплые тельца ребят разметало на многие метры...
Татьяна Алимова
