15.
Аня осталась. Почему она выбрала быть в эти дни со мной, а не с Любкой? Не знаю. Я не отговаривал, не уговаривал и сам никуда не хотел ехать. Потом поеду на кладбище к Леше. Хотя куда ехать? Он здесь - и там, и здесь, и везде. Так просто и страшно доказал свою мысль про огромный мир, лишь условно поделенный на части. На текущее время здесь и остановленное, вечное - там.
Я ненавидел себя, думающего и чувствующего. Мыслящего и живого. В горе все должно свестись к какой-то точке, камню, темноте закрытых глаз, к внутренней немоте. К молчанию без мыслей. А у меня это не получалось. Виновато мое многолетнее писательство. Я приучил мир превращаться в мои чувства, иначе быть и не могло, но теперь воспротивился, называя это кощунственным эгоизмом. Так и думал - кощунственный эгоизм, но при этом ведь опять думал от себя, из себя, про себя! Невыносимая, замкнутая в кольцо мысль, как удавка. Долго бы я с ней здесь не выдержал, поспешил бы за Лешей. Если бы не Аня. Если бы не Она, думаю я сейчас, потому что с той самой минуты, когда мы сидели на скамейке, они надолго слились для меня воедино.
Места я себе не находил, - вдруг вспомнил простые слова, которыми, не находя других, мой отец выражал крайнее состояние своей души. Места не находил, – говорил он о радости, о любви, о горе. Я вспомнил эти его слова – он тогда рассказывал одну историю из военного прошлого. Он был понтонером, плавал лучше всех в своем взводе. Перед форсированием Южного Буга приехал командир полка и приказал кому-нибудь поплыть через речку, чтобы проверить, есть ли на той стороне немцы - начнут стрелять или нет. Отец уже начал раздеваться, но его остановили командиры: нет, не ты, ночью пригодишься, надо будет трос на тот берег тащить. Послали другого. На середине речки его убило пулеметной очередью. Места себе не нахожу, когда вспоминаю, - сказал отец.
И я так же. Не находил себе места от того, что произошло. Леша перевернул весь мир, накрылся им, словно отодвинув меня, опередив. Хотя я туда не собирался… Да что же это – я, я, я! Забыть бы о себе хоть на время.
Почему я стал ходить туда, где когда-то стоял мой дом? Приходил и смотрел на высокую траву. Войти бы в нее, как в воду. Наверное, чувствовал, как кошка, то место, где надо мне быть. Здесь ближе всего к Леше. Нет почти никаких преград.
Да, если б не Аня… Вот здесь это и подтвердилось. Она ходила за мной, но не мешала. Просто была рядом. Я опомнился, когда она сказала:
- А правда, что с возрастом человек любит вспоминать, что было давным-давно? В детстве?
Как будто не спросила, а подсказала.