Наступил 2001 год. В январе исполнялся год, как закрыли нашу газету. С учета в центре занятости меня снимать не собирались, но надо было уже определяться. А тут Василий Иванович Салов позвонил:
- Давай выходи на работу! Ждем!
Я была рада, что меня ждут, и что я кому-то нужна. Поэтому пообещала выйти с 1 февраля на работу, закончив свои домашние дела. Но в январе сучилось то, что мы вспоминаем практически всю жизнь. Муж поехал поступать в институт. Вместе с ним была я и муж моей сестры Игорь. Был сильный мороз, гололед и машину занесло и снесло в кювет, при этом несколько раз машина сделала красивое сальто. Но это сейчас говорить об этом легко, а тогда было не до этого. Ну и об этом я уже тоже написала – здесь.
На работу в районку я вышла практически сразу после аварии. Очень долго не могла без страха садиться в машину. Меня все время мучил вопрос: наказание это или испытание? Василий Иванович, видя мое состояние, часто уделял свое драгоценное редакторское время душеспасительным беседам, приводя меня в чувство. Он говорил, что это может быть и наказанием, и испытанием. Правда, все сорок дней после аварии мы с мужем искали ответ на этот ставший важным для нас вопрос.
Но все было к лучшему. Границы моей работы расширились до целого района. Меня приняли на должность заведующей отделом писем и социальных вопросов. Я с радостью отправлялась в поездки по деревням и селам, знакомилась с сельскохозяйственным производством. Мы часто бывали на полях и фермах. Мне стала интересна эта сфера жизни. А коллектив в редакции сложился настолько дружный и работоспособный, что на работу летела, как на праздник.
Однажды я приехала из поездки по району, а Василий Иванович пригласил меня и Анну Константиновну в отдельный кабинет и рассказал, что к нему приезжали Сергей Пойманов и Сергей Мамедов. Грядут выборы. Сергей Пойманов баллотируется в областную Думу и ему нужна информационная поддержка в газете. Василий Иванович, конечно, заинтересовался предложением. И сказал, что у него вот теперь работает Зоя Баркалова, которая знает ГОК, как свои пять пальцев. Кому как ней ей освещать работу градообразующего предприятия? Я думаю, он понимал, что эти ребята не согласятся, но важно было расставить все точки над i и другие знаки препинания. Как и следовало ожидать, основные акционеры ГОКа, конечно, не согласились. Более того, они до этого не знали, что я работаю в «Маяке Придонья» и предложили Василию Ивановичу хорошую сделку. Они заплатят редакции хорошую сумму за то, чтобы меня здесь не было. Но Салов на то и Салов.
- Я журналистами не торгую, тем более такими, как Баркалова! За одного битого двух небитых дают! – сказал, как отрезал. И младодиректора (а им тогда было всего по 28 лет) вынуждены были согласиться на его условия.
Василий Иванович тесно сотрудничал с другими изданиями, с центром по защите прав гласности. И нередко предлагал мне поучаствовать в семинарах. Это были интереснейшие мероприятия, где специалисты много рассказывали о новых законах и законодательных актах, проводили мастер-классы. И даже изучали мой случай, когда весь тираж газеты уволок генеральный директор, опасаясь, что в нем пропечатана крамола. Вот тогда-то мы и обращались в межрегиональную инспекцию по делам СМИ – нынешний Роскомнадзор, и в прокуратуру. И даже попали в бюллетень Центра защиты прав гласности. Как-то я находила отчет об этом в интернете, где скрупулезно разбирался наш случай. Кстати, хочу сказать, что директор Центра Галина Арапова – человек кристальной честности и всегда готова прийти на помощь журналистам, оказывая юридические консультации и правовую защиту. А сама неоднократно подвергалась угрозам и даже вынуждена была скрываться. Ведь далеко не всем нравится, что журналист, выступивший с критикой в адрес властьимущего, будет оправдан в суде, как профессионал, выполняющий свою работу. К сожалению, и к моему недоумению, сейчас и сам Центр и его директор Галина Арапова внесены в реестр инагентов. И уже в ее защиту выступили десятки российских журналистов. Кстати, таких центров, созданных в середине 90-х было в стране десятки. Остался один – в Воронеже.
Так вот, семинары у Араповой всегда были крайне интересны и полезны, за что я ей очень признательна. На одном из мероприятий была организована встреча с популярным тогда Александром Любимовым – одним из основателей перестроечной программы «Взгляд». Он провел небольшую пресс-конференцию, а потом мы с ним общались в непринужденной обстановке уже на фуршете. Я стояла тогда рядом с Любимовым – человеком очень высокого роста. И я заметила, что он практически ничего не ел, а пил только минеральную воду.
В июне 2001 года Василию Ивановичу предложили отправить кого-то из журналистов в Санкт-Петербург для участия в семинаре для журналистов. Он предложил мне. И я, конечно, загорелась, но увы… денег не было даже на поездку туда. Хотя организаторы обещали все оплатить по приезду. Но, чтобы приехать туда, тоже нужны были деньги на билеты. А у меня их не нашлось. Занимать у кого-то не хотелось. Да особо и не у кого было. Потом я уже сто раз вспомнила ту ситуацию. Семинар начинался 16 июня и проходил по 21 июня. А 12 июня у моей мамы случился инсульт. И мы – все три сестры день и ночь дежурили в больнице у ее постели. Так что даже, если бы я поехала, все равно бы вернулась обратно. Не могла же оставить мать и своих сестер в такое время!
Зарплата в редакции была небольшая. Сам редактор не раз говорил, что там, где хорошо работается, где интересно и коллектив хороший, зарплата обычно никудышняя. А там, где платят, редко когда бывают нормальные условия и дружный коллектив. Поэтому мы все довольствовались малым. Платили немного, но работать было интересно!
Маму мы, к счастью, вместе с замечательным доктором Багдасарян все таки вытащили. Ей тогда был 71 год. Отец , который оставался дома, даже боялся у нас спрашивать о состоянии мамы. Ему казалось, что все ужасно и он это не переживет. Слава Богу, мама вернулась домой. А отец ровно через полгода умер. Но это уже другая история.
А в конце года «Маяк Придонья» был реорганизован в областную газету «В округе», куда меня перевели на должность специального корреспондента. Это было как раз накануне памятного для меня 2002 года.
