Глава II Ах, эта свадьба пела, пела, пела и гуляла…
Поначалу особенно следует молодоженам остерегаться
разногласий и стычек, глядя на то, как даже склеенные горшки сперва легко рассыпаются от малейшего толчка,
зато со временем, когда места скреплений станут прочными, ни огонь, ни железо их не возьмут. Слово «мое» и «не мое» необходимо исключить из семейной жизни.
Как ушибы левой стороны, по словам врачей, отдаются
болью справа, так и жене следует болеть за дела мужа, а мужу — за дела жены. Жене следует полагаться на
то, чем по-настоящему можно привязать к себе мужа....
Плутарх. Наставления супругам.
Свадьба и две тысячи лет назад была большим семейным праздником. Для невесты она являлась переходом от девочки к женщине. В то время девушка, выходя замуж, должна была всю себя без остатка посвятить мужу и заботе о нем.
Она становилась хранительницей домашнего очага и ни о какой карьере или иной роли в жизни для богатой патрицианской девушки не существовало.
Ранним утром накануне январских ид в день свадьбы матушка зашла в кубикулу к дочери. Теренция сидела на кровати очень серьезная и грустная.
– Как ты, доченька? Переживаешь? – спросила матушка, присев на ложе дочери и обняв ее.
– Да, очень переживаю. Хочется выйти замуж так, чтобы это было на всю жизнь.
– Все в твоих руках, дочь. Если ты сама этого захочешь так и будет.
– Ты уже подарила свои игрушки и детскую одежду Ларам1?
– Да, матушка. Я все сделала, как велел обычай, – ответила дочь.
– Хорошо. Умница, – матрона позвонила в колокольчик и тотчас зашли слуги с одеждой.
На невесту надели длинную прямую белую тунику с шерстяным поясом. Обученная рабыня завязала пояс двойным геркулесовым узлом, который охранял от несчастья. Служанки уложили наконечником копья красивые белые вьющиеся локоны Теренции в пять прядей. Наконечник копья, надо отметить, в то время еще был и оберегом – символом дома и семейного права. Затем волосы скрепили шерстяными нитками и собрали в конусообразную форму. После всех этих процедур, уже перед выходом на улицу, на невесту надели паллу ярко-красного цвета и на голову накинули покрывало огненного, желто – красного цвета и немного спустили его на лицо. На ноги одели и высокие полубашмаки из красной кожи, а на руки изящные золотые браслеты.
Посмотрев на свою красавицу, матушка заплакала и проговорила:
– Как жаль, что отец не дожил до этого дня, доченька и не увидел, какая красивая у него дочь. – Теренция в ответ присела на ложе и обняла свою матушку. Так они просидели несколько секунд.
– Ну что ж, пора. Пронуба (распорядительница) Юлия из рода Юлиев любезно согласилась помочь в проведении свадьбы. Да и жених твой уже ждет в Атриуме. Пойдем, доченька.
Когда Теренция вышла в атриум к ожидающим ее жениху и гостям, все ахнули. Перед ними стояла сама Афродита. Так прекрасна, чиста и красива была в своем одеянии невеста. Цицерон от восхищения просто потерял дар речи. Это он – то, искусный оратор! Слова застряли в горле, и он не мог вымолвить ни слова. К нему подошла матушка и, взяв его за локоть, произнесла:
– Ну что, будущий зять, хороша невеста?
– У меня нет слов. Теренция – ты просто богиня! Я счастливейший из смертных! Такая девушка и согласилась стать моей женой! О…. Слава Геркулесу! – А будущая жена стояла и млела от всех этих комплиментов Цицерона.
– Ладно, ладно. Пойдемте уже на Капитолийский холм, принесем дары богам, – произнесла властно матрона.
Родственники и друзья вышли из дома невесты, украшенного венками, зелеными ветвями, лентами и цветными коврами и направились к Капитолийскому холму.
Возглавляла процессию Юлия из рода Юлиев, обладающая хорошей репутацией. О ее верности единственному мужу и благопристойном поведении по Риму ходили легенды. За ней шли Цицерон и Теренция, держа друг друга за руки. Теренция была ослепительно хороша в своей ярко красной палле. Цицерон был одет в праздничную белую тогу, а голова его была украшена миртовым венком. Следом за ними шли матушка Теренции и пожилой отец Цицерона. Потом следовали брат Квинт с женой Помпинией, двоюродный брат Цицерона Луций, Аттик, специально приехавший из Афин, Квинт Росций. Конечно, не было Киферис, с которой накануне Цицерон попрощался, пожелав удачи и оставив девушку в беспамятстве от горя. Но по другому он не мог, так как считал, что измена – это самая большая подлость по отношению к любимой Теренции. Шли родственники Теренции из древних патрицианских и плебейских родов: Метеллы, Теренции, Клавдии. Замыкали шествие флейтисты и танцоры, создающие атмосферу большого праздника. Численность процессии вначале вместе со слугами и сопровождавшими рабами достигала не менее 100 человек. По мере движения колонны она обрастала многочисленными бездельниками и зеваками, так что, когда процессия, спустя 30 минут, неспеша поднялась на Капитолийский холм и приблизилась к храму Юпитера, было такое ощущение, что людское море просто поглотит весь Капитолийский холм.
Два авгура, поджидавшие у холма новобрачных, как только молодые приблизились к оным, объявили о том, что сегодня утром по самым древним римским обычаям была заколота свинья и по ее внутренностям они узнали, что брак будет долгим и счастливым. Пожилой авгур, проводивший ауспиции, поднял руку и торжественно произнес:
– Я даю согласие на этот брак. Боги благоволят.
Это заявление было встречено радостными криками всех собравших.
Затем молодые вошли в храм и принесли в жертву Юпитеру домашний пирог. Принесли дары и Юноне как покровительнице семьи и домашнего очага. После чего по знаку распорядительницы был озвучен брачный договор в присутствии десяти свидетелей и двух высших жрецов, по которому Теренция переходила во власть мужа с приданым в 100 000 тысяч денариев. Этой суммой мог полностью распоряжаться ее супруг. В случае развода он обязан был вернуть всю сумму приданного целиком. По тем временам эта была очень приличная сумма. Кроме того, она была владелицей нескольких поместий и зданий в Риме, которые приносили ей доход до 80 000 сестерциев в год и этот капитал принадлежал только ей. Взамен она получала защиту, кров и любовь своего избранного. После чего брачный договор на глазах у огромной толпы и в самом торжественном месте Рима был скреплен подписями и печатями. Молодые обменялись кольцами и первым законным супружеским поцелуем. После чего свадебная процессия отправилась обратно на Палатинский холм в дом невесты для свадебного застолья.
Хотя дом у матери Теренции был большой, можно сказать даже огромный, но даже он с трудом вместил всех гостей. Триклиний был битком набит гостями, возлежащими на ложах. Под аплодисменты распорядительница Юлия ввела в пиршественный зал невесту и, передав ее нареченному жениху, соединила их правые руки в знак взаимной верности. После чего им вынесли корзину с предметами культа, и они возложили дары домашним хранительницам очага ларам и пенатам2.
И начался свадебный пир! Вино лилось рекой: Фалернское, Тускульское, Сицилийское.
Сервировочные столики ломились от деликатесов: аисты и журавли, белые куропатки и голуби, чёрные дрозды и соловьи, рябчики и павлины, фазаны и фламинго, попугаи и кефаль, мурена (особенно вкусным считалось её филе) и осётр, камбала и треска, форель и пескарь, рыба-попугай и тунец, морские ежи и морские гребешки - это был лишь неполный список всех яств. Были и «стандартные» блюда из баранины и свинины. Гостей развлекали лучшие флейтисты, танцоры и актеры. Поднимались тосты за молодых.
Первым произнес тост отец Цицерона, как глава семьи.
– Родственники, друзья, я не умею говорить так красиво, как умеет говорить мой сын. Скажу просто от своего сердца. Марк, сын мой. Я горжусь тем, что я твой отец. Начиная с самого раннего детства, когда ты поклялся на смертном одре матери, что прославишь наш род, ты твердо двигаешься к этой цели. Твои успехи и твоя слава бежит уже впереди тебя после таких громких выигранных дел «Квинкция» и в защиту «Секста Росция из Америи». Я восхищался и восхищаюсь твоей храбростью. Ты не побоялся пойти даже против Суллы! Ты спас невиновного человека от лютой смерти. Так ведь Цецилия? – обратился к родственнице, отец Цицерона.
– Да, он спас его, – согласилась та и в восхищении захлопала в ладоши. Ее примеру последовали и все остальные гости.
– Что я вижу сейчас? Посмотрите на эту красавицу! – и отец Цицерона поднял за руку Теренцию. Молодая жена от смущения покрылась ярким румянцем. – Она божественно хороша! И эта красавица выбрала моего сына, хотя я уверен, что достойных женихов было предостаточно. Дети мои, – обратился со слезами на глазах отец к молодоженам.
– Пронесите вашу любовь через всю свою жизнь, как мы когда-то сделали это с матерью Цицерона. Уважайте и не обижайте друг друга. В продолжение моих слов маленькая притча.
В одном горном селении жило племя. Все соплеменники были дружны и всегда помогали друг другу. Только два человека были непохожи на всех. Один был молодой и горячий парень. Любил всех задирать и обижать, но делал это легко и не сильно, как будто невзначай. Второй был пожилым отцом семейства. Обижал редко своих соплеменников, но если обижал то «на совесть» - глубоко и надолго. И вот собрались как-то жители селения и поставили ультиматум этим двоим: исправляйтесь или мы выгоним вас из своей общины. Что делать? Посоветовал им один добрый селянин, пойти высоко в гору к отшельнику философу, может что-то он подскажет. Те поблагодарили за совет и отправились туда. Придя к старцу, они рассказали ему о своих проблемах. Он выслушал их, а потом приказал пойти и купить самого дорогого дерева, какое они только найдут, чтобы его хватило на забор, и принесут сюда. Отправились те, нашли материал, издержали кучу денег и принесли его к старцу.
– А теперь постройте из него изгородь, – приказал им старец. Сказано – сделано. Через месяц упорного труда и натертых мозолей изгородь была построена. Да такая красивая и ладная она получилась. Просто загляденье!
– А теперь, – приказал старец. – Вот вам два мешка гвоздей и вбейте их все на ту глубину и с такой силой, насколько вы обижали близких людей.
– Но, мы же испортим изгородь? – спросил удивленно молодой.
– Делайте, что велено, – и старец ушел по своим делам. Спустя три дня все гвозди были вбиты. Молодой вбивал чуть-чуть, так как обижал легко и не сильно, но вбил почти весь мешок. Пожилой мужчина вбил несколько гвоздей, но под самую шляпку. Закончив задание, они вновь позвали старца. И он приказал им:
– А теперь вытащите все! – Молодому пришлось побегать. Гвоздей- то много было вбито, хоть и не глубоко. Пожилой также помучался, гвоздей хотя и было вбито немного, но зато под самую шляпку.
Наконец, пришел старец и, показав рукой на изгородь, сказал:
– Посмотрите, что вы сделали с этим прекрасным деревом, с этой красивой изгородью. Она вся в дырках, как будто в маленьких кровоточащих ранах. Эта изгородь- душа тех людей, которых вы обижали. И не важно, глубока или мелка была рана, след от нее остается на всю жизнь…
– Марк, Теренция, не обижайте друг друга. Любите и берегите вашу любовь. А мой подарок вам вот эти ключи, – и отец положил перед молодыми на стол железные ключи.
– Отец, что это за ключи? – произнес взволнованно и удивленно Цицерон.
– Это ваш будущий дом на Палатинском холме – мой свадебный подарок. Конечно, он не так восхитителен и огромен, как дом матушки Теренции. Но он достоин Вас. И я хочу, чтобы свою новую жизнь вы начали в хороших условиях и в новом доме.
Едва он закончил свою речь к нему подошли дети и обняли с благодарностью.
– Отец, я никогда этого не забуду, – со слезами на глазах проговорил сын.
– Марк, ты достоин этого. Тем более с такой прекрасной молодой женой. За молодых! Пусть Юпитер и Юнона покровительствует им! – и отец, под крики «браво» всех присутствующих, поднял чашу с вином. Свадьба продолжилась. Звучали тосты за невесту, за родителей.
– За лучшего друга на свете! – от Аттика.
– За лучшего брата! – от Квинта.
– За лучшую дочь! – от матушки Теренции.
– За лучшего оратора и актера! – от Квинта Росция.
Молодым было подарено много подарков в виде картин, скульптур, амфор, книг и даже денег. Особенно запоминающимся были два подарка:
– Шикарная позолоченная колесница с гнедыми скакунами от родственников Метеллов.
– И огромная сумма денег, а если быть точнее 400 000 тысяч сестерциев от матушки Теренции.
– Зять мой, эта сумма позволит тебе попасть в члены римского сената и стать сенатором. Она – пропуск в твою будущую блестящую политическую карьеру. Я тоже теперь уверена в этом, видя, сколько у тебя друзей и как они восхищаются тобой.
– Спасибо!!! – и Цицерон со слезами на глазах подошел к матушке своей жены и протянул руки для объятий. – Можно я буду называть вас своей матушкой? – спросил ее Цицерон.
– Конечно, сын. Я буду счастлива, – и они обнялись под аплодисменты гостей.
Танцы и веселье продолжались до самого вечера.
Ближе к ночи началась вторая торжественная часть праздника. Цицерон загодя уехал в свой новый дом на подаренной колеснице. Хотя уехал сильно сказано. Дом стоял всего в двухстах метрах от дома его новой матушки. Когда он подъехал, то увидел двухэтажный уютный дом, покрытый коричневой штукатуркой, весь утопающий в зелени. Это очень понравилось Марку, так как он обожал растения и цветы.
А в доме невесты тем временем происходило следующее:
По обычаям того времени Теренция начала «плакать и отказываться ехать в дом мужа». Юлия вытащила ее из объятий матери и повела за собой на улицу, чтобы «спровадить» в дом мужа. Пышное шествие возглавлял «счастливый3» мальчик, который нес факел из прутьев терновника, который зажигали от огня на очаге дома невесты. За ним шла новобрачная, ее за руки вели два других «счастливых» мальчика. За ними несли символы домашнего труда: кудель и веретено с основой. Далее шли родственники, друзья, знакомые и просто зеваки. Сопровождали кортеж флейтисты и певцы. Пелись свадебные песни, звучали пошлые и язвительные куплеты, немало веселившие всех зевак. Прохожим раздавали (бросали) орехи как знак плодородия, которые должны были обеспечить новой семье обильное потомство.
Спустя несколько минут, когда процессия поравнялась с новым домом молодых, Теренция обменялась положенными приветствиями с молодым мужем. Затем новобрачная смазала двери дома, куда она входила как будущая мать семейства, жиром кабана — животного, посвященного Церере. Действия эти должны были обеспечить молодой семье и ее дому благосклонность богов-покровителей; возможно также, что тем самым жена принимала на себя обязанности хозяйки дома. Затем Марк взял на руки свою любимую Теренцию, чтобы она не споткнулась о порог дома, что сулило несчастье, и было плохой приметой, и внес в дом.
– Друзья, спасибо за праздник! Отправляйтесь гулять и пировать в дом невесты или куда захотите. Завтра ждем на второй день у себя в доме ближе к вечеру! – и с этими словами Цицерон лично захлопнул дверь своего нового жилища.
Внутри дома молодоженов уже ждали. Они прошли в кубикулу. Слуги подали мужу зажженный факел и кубок с водой. Цицерон встал с этими предметами у кровати. К нему подвели Теренцию, которая произнесла следующие слова согласно обычаю:
– Где ты - Гай, буду я – Гайя4. – Затем Теренция протянула одну монету мужу, забирая факел и воду, вторую монету она положила на алтарь для домашних лар, а третью оставила для завтрашнего приношения для лар на перекрестке.
По знаку Марка все слуги покинули кубикулу. Цицерон снял паллу с молодой жены, и Теренция осталась в одной белой тунике. После этого он развязал ее пояс, завязанный геркулесовым узлом, что согласно обычаю должно было принести им много детей.
– Как ты родная? Устала? – заботливо спросил молодой муж.
– Да, очень. Но не настолько, чтобы пропустить первую нашу с тобой брачную ночь, – улыбнувшись, ответила молодая жена. Их тела сплелись воедино, как будто две истосковавшиеся половинки, наконец- то нашедшие друг друга. Они с головой нырнули в омут океана страстей и желания, чтобы утолить извечную жажду: мужчины к женщине, а женщины к мужчине. Эту ночь любви они не забудут никогда…Они и не заметили, что Юпитер уже покатил на своей колеснице озарять своими божественными лучами землю. Ночь пролетела незаметно. Время летит быстро в царстве наслаждения и блаженства.
– Марк, я боюсь, – сказала Теренция лежа в объятиях молодого мужа.
– Чего малышка? – спросил любимую Цицерон и нежно поцеловал свою белокурую красавицу.
– Я боюсь того, что так хорошо. Я боюсь, сможем ли мы с тобой сохранить эти такие сейчас сильные наши чувства и эмоции через всю жизнь. Пронесем ли мы нашу любовь через все невзгоды и трудности?
– Ты знаешь. Все зависит от нас и нашего желания. И немного от богов, – ответил Цицерон, целуя вновь свою возлюбленную. – Давай вместе поклянемся Юноной. Повторяй за мной, – попросил молодой муж.
– Клянусь! Любить и уважать свою половинку!
– Клянусь! Быть терпеливым и нежным!
– Клянусь заботиться друг о друге.
– Клянусь! Прежде чем сердиться и злиться, ставить себя на место своей половинки!
– Клянусь! Быть верным (ой) и преданным (ой), пока смерть не разлучит нас.
– Марк, эта очень сильная клятва. Она нам поможет? – спросила с тревогой Теренция.
– Уверен, что да. Ну, а теперь давай вставать, а то нам нужно подготовиться к вечерней встрече гостей, – и Цицерон позвонил в колокольчик, вызывая слуг. Из окна второго этажа открывался шикарный вид на форум, храмы и различные здания Рима, разбросанные где-то внизу. «Да… Прекрасно жить в престижном доме и хорошем районе», – потягиваясь, подумал про себя Цицерон. Дом на Эсквилине отец вчера подарил младшему брату Квинту. Так что теперь у каждого из братьев был свой дом.
– Милая, мне нужно кое-куда отлучиться по делам, а ты готовься к вечеру, прихорашивайся.
– Ну, вот не успела выйти замуж, а муж уже за порог, – притворно сердясь, ответила Теренция.
– Я ненадолго. Приду через пару часов, – и Цицерон, сладко поцеловав молодую жену в уста, спустился вниз. Там он позвал с собой Тирона и отправился на рынок, чтобы у ювелиров купить молодой жене подарок – ювелирное украшение – золотой браслет в память о первой брачной ночи.
Вечером празднество продолжилось. Теренция была великолепна в наряде изысканной матроны. Она еще раз принесла жертвы ларам и пенатам, а Цицерон подарил ей при всех красивый золотой браслет. В этот день собрались только самые близкие родственники и друзья. Веселье продолжилось, но, честно говоря, все уже устали на второй день, да и молодые, не спавшие всю ночь, «клевали носом», поэтому гости разошлись раньше.
Этот 77-ой год был самым счастливым и для Цицерона и для Теренции. Они нашли друг друга, а в апреле весталки сообщили Теренции, что у них летом родится ребенок. Радости родителей не было предела. Марк и так-то был заботлив, но тут, узнав, что милая беременна, просто сдувал с нее пылинки. За пять дней до августовских календ весь дом четы Цицеронов был украшен венками из Мирты, которые оповещали, что скоро в этом доме родится ребенок. Теренция уже с трудом ходила и сильно поправилась и даже немного подурнела, что по приметам весталок, говорило о том, что всего скорее родится девочка. В один из вечеров Марк и Теренция сидели у камина, в котором весело потрескивали дрова, в своем доме и коротали вечер. Цицерон читал интересный труд Платона, а Теренция вязала маленькие носочки будущему ребенку. В комнате царила простая милая семейная идиллия.
– Марк, я переживаю. Я ведь не умру при родах, как твоя мать? – вдруг начала разговор Теренция. Цицерон отложил книгу и присев на корточки перед креслом жены, нежно взяв ее руки в свои, произнес:
– Не переживай. Помнишь февральские Лупинарии? Как мы с тобой туда ходили, и как хорошо тебе досталось плеткой от Луперка? Это хороший знак! Принимать роды будут лучшие повитухи Рима, это я тебе обещаю, к тому же я буду рядом все время, – успокаивая свою молодую жену, говорил Цицерон, поглаживая ее руку.
– Правда, Марк, ведь все будет хорошо? И ты будешь со мной все время?
– Клянусь Юноной! – и Цицерон поднял вверх руку, призывая, в свидетели богов.
Рано утром 5 августа, накануне августовских нон, Теренция легко разрешилась от бремени, родив симпатичную девочку, очень похожую на молодую маму. Все роды Цицерон, как и обещал, просидел рядом с любимой, держа ее за руку и всячески ободряя словами. Даже видавшие виды повитухи были этому поражены. Впервые муж в Риме активно принимал участие в родах и не испугался вида крови и стонов роженицы.
Теренция чувствовала себя хорошо. Цицерон наклонился к жене и с благодарностью нежно поцеловав, произнес:
– Спасибо за дочь, родная, – а та в ответ только устало улыбнулась и заснула.
Повитухи вынесли ребенка по традиции перед домом и положили на землю, предварительно постелив дорогое шелковое покрывало. А затем Цицерон, выйдя на улицу, поднял вверх младенца, признавая этим жестом его своим законным ребенком. Ведь в то время отец – глава семьи мог убить ребенка, если бы посчитал, что тот не достоин жить и, увы, римские законы в те далекие времена ничего не могли с этим поделать, признавая неограниченную власть отца над всеми домашними.
На восьмой день накануне августовских ид в дом Цицерона были приглашены все родственники для праздника. В этот день выбиралось имя девочке, приносилась жертва Юноне, очищающая ребенка и мать. Цицероны накрыли праздничный стол, а отец Цицерона, брат Квинт, брат Луций, мать Теренции пришли с маленькими золотыми подарками в виде небольших амулетиков. Согласно верованиям римлян того времени, золото отгоняло стригов, таких страшных существ с загнутым клювом и крючьями вместо когтей, рывшихся во внутренностях малюток и пивших их кровь. Кто-то принес амулетик в виде меча, кто-то в виде топорика, кто-то две руки соединенные в рукопожатие. Все эти амулеты были нанизаны на маленькую золотую цепочку, подаренную отцом, и надеты на шею малышке.
– Уважаемые родственники, сегодня мы собрались здесь для важного события. Надо выбрать имя наше дочурке, – произнес Цицерон, подойдя к молодой маме, и погладил улыбнувшуюся ему дочурку нежно по голове. Потом поцеловал Теренцию и вновь повернулся к собравшимся. – Какие будут предложения?
– Марк, ты разве забыл, что дочери называются согласно номену, то есть по имени рода? – спросил того удивленно отец.
– Нет, конечно. Просто это хороший повод собраться и порадоваться этому очень важному событию для нас. Значит Туллия? А я буду звать мою малышку Туллиолой, – добавил с нежностью Цицерон и снова поцеловал дочурку в голову.
В позднереспубликанское время, увы, женщины не имели личных имен, женским именем становилась женская форма родового имени: например Юлия из рода Юлиев, Клавдия из рода Клавдиев и соответственно Туллия из рода Туллиев.
– Ну, что ж, раз с именем все решено, предлагаю в честь этого выпить Фалернского, – добавил Цицерон, поднимая чашу с вином. В этот момент заплакала малышка, просящая грудь и тотчас вбежала кормилица и забрала дочурку. К сожалению, молока у Теренции было очень мало и приходилось пользоваться молоком кормилицы, кстати, эта услуга была очень распространена среди богатых матрон Рима.
Если можно придумать имена годам жизни Цицерона, то этот по праву можно назвать семейным. Цицерон женился по любви, что среди богатых римских семей была большая редкость, так как большинство браков заключалось по расчету, и у него родилась дочь, любовь и нежность к которой он пронесет через всю свою жизнь…
#Цицерон
#исторические_романы
#бизнес_романы
#рим
