После похорон и поминок будни потекли своим чередом. Антонина Ивановна немного пришла в себя. Хоть моральное состояние желало лучшего и руки ни к чему не лежали, но она всё же пыталась быть полезной в семье сына.
-- Маам,- раздражительно кричала Соня,- бабка опять на кухне навоняла. Зачем она вот это всё там жарит с утра? Кто это есть будет? Ты скажи ей, чтоб не вставала с постели пока я из дома не уйду. Мешается под ногами, а потом у меня весь день плохое настроение.
-- Антонина Ивановна,- Марина спокойным, но твердым голосом обратилась к свекрови,- вы это, кончайте со своими привычками. У нас тут совсем другая жизнь. Либо приспосабливайтесь, либо нам с вами не по пути будет. Уж будьте так любезны.
-- Но дочка, я ведь хотела как лучше,- расстраивалась женщина,- завтрак вот... Чтобы время вам сэкономить. Так хочется быть хоть немного полезной. Я ведь люблю вас.
-- Ой, не надо. Только вот этого не надо,- Марина застегивала сапоги перед выходом на работу и заматывала шарф перед зеркалом,- никто не любит не родных им людей. Одна показуха.
-- Ну, как же вы мне не родные-то?..
-- А какие мы вам родные? Лишь только Витя. Да и то, я никогда не замечала у вас к нему какой-то привязанности. Всю жизнь вы любили своего старшего сыночка. А уж после его гибели так только о нем и толковались. Рассказываете мне тут. Разве я не помню, как вы были против, когда Виктор взял меня с ребенком.
Антонина Ивановна понимала, что тот, кто не терял своих детей, никогда не поймет как это и поэтому молча слушала, не пререкаясь. Это был не её дом. И здесь ей видимо были не рады.
-- Да кто ж тебе такое сказал,- удивилась женщина неожиданному заявлению снохи,- когда это я была против. чтобы вы с Витей поженились?..
-- У сыночка своего потом спросите,- кинула Марина свекрови и демонстративно громко захлопнула дверь.
Так и повелось. Из гостиной Антонине Ивановне выходить запрещалось. Обедала она и ужинала лишь только после того, как все выходили из-за стола. А, если в доме появлялись гости, то тогда ее отпускали на чай к свояченице. И это были ее лучшие моменты в жизни. Женщины могли вдоволь наговориться, наплакаться...
Но Антонина Ивановна никогда не роптала и на родных своих не жаловалась.
-- Только вот одного не пойму,- как-то не выдержала женщина и обратилась к Анне Гавриловне,- почему они такие, недолюбленные что ли..,- что ты, что я, к детям со всей душой, а они как ежики. Как будто и не мы их воспитывали.
-- А Мариночка всегда такая была. Я же её уже большенькой удочерила,- начала рассказ Анна Гавриловна,- муж тогда болел сильно, а деток у нас не было. И я так боялась остаться одна, что решилась взять девочку из детского дома. Когда пришла, то мне её сразу и предложили. Две семьи от Марины на тот момент уже отказались. Вот видимо и сломалась психика. Я старалась тогда её отогреть, но ничего у меня не получилось. Даже сюда, в деревню, мы переехали, из-за того, что её парень беременную бросил. Испугалась, что что-нибудь сделает с собой или еще чего... А тут с Витей твоим познакомились, слава Богу...
-- А я и не знала...
-- Вы не спрашивали и я не рассказывала. Но и меня она так и смогла принять как мать. Все ей чужие. Вот сидит в голове установка и всё тут.
Антонина Ивановна итак снохе старалась не перечить, а с того разговора со сватье и подавно.
-- Витенька, сынок, можно я все же буду у сватьи жить? Ну чего ты так уперся. Я вон и девчонкам твоим мешаю.
-- Не говори глупостей. Веди себя потише и никому мешать не будешь. Чего тебе старой надо. Поела, поспала. На всё готовом. Не молодеете вы с Анной Гавриловной. А то еще один пожар мне устроите или еще чего похуже. Тут ты у меня под присмотром, а туда я не набегаюсь. Сама знаешь, пашу как лошадь. К тому же Марина решила, что пора Анну Гавриловну в дом престарелых отправлять. Самой ей жить уже тяжело в деревне, а она не родная ей...
продолжение будет...