Предыдущая глава
В это погожее августовское утро Сергей долго не мог проснуться. Уже высоко поднялось солнце, высушив прохладную ночную росу, уже вернулась с завтрака первая эскадрилья, и курсанты, в субботние и воскресные дни, предоставленные самим себе, разбрелись кто куда, а Сергей все спал, сбросив с себя одеяло - внутри прокаленной солнцем палатки стояла невыносимая духота.
Максим пришел с волейбольной площадки и принялся расталкивать друга:
- Поднимайся, Серега, все царствие небесное проспишь.
Сергей только перевернулся на другой бок.
- Да вставай же ты, ну сколько можно дрыхнуть, - Максим тормошил его за плечи.
- Отстань, гуран, - наконец стал приходить в себя Сергей. – Плю'щит меня чё-то, в наряде всю ночь отстоял.
- Все равно вставай.
- Еще полчасика, Макс…
- Никаких! Купаться меня кто звал, не ты ли?
- Ну я, я… Только дай еще малость покемарить.
- И что я с ним толкую? – Максим схватил стоявшую на тумбочке банку с полевыми цветами, вытряхнул из нее букет, а воду вылил Сергею на голову. Фыркая, тот вскочил с постели, разъяренно рявкнул:
- Да я ж тебя, пацан, на запчасти разберу!
Максим стремглав выскочил из палатки. Сергей сел на жестком топчане, отжал волосы, промокнул полотенцем грудь. Вышел наружу, на веревке-растяжке пристроил сушиться мокрую подушку. Солнце изрядно пригревало, день обещал быть знойным.
- Ты уже остыл, старичок? – высунулся из-за соседней палатки Максим.
- Остыл, остыл, можешь приблизиться, - потягиваясь, Сергей сладко зевнул.
- Ты в столовую, смотрю, не пошел, так я тебе завтрак принес, в тумбочке стоит: котлета, гречка… - тот подошел ближе.
- Спасибо, но по шее все равно получишь, - незлобиво пообещал Сергей.
- Старик, а можно, я твой стартовый шоколад съем?
- Можно.
- Это хорошо, что ты разрешил… - серьезно и раздумчиво проговорил Максим. – Потому, что я его уже все равно съел.
- Съел и правильно сделал, сладкого не люблю.
- Ну и зря, сладкое обостряет ум.
- Да ладно, тебе… - вяло отмахнулся Сергей. - Мужчина должен ходить на охоту, добывать мясо и есть его. Да и рубать что-то не хочется, жара.
- Компот-то хоть выпей, он сегодня из сухофруктов, вкусный – нет слов! Я зря тащил, что ли?
- Компот – это другое дело, - Сергей резко крутанул хрустнувший торс влево-вправо. – Недоспал, все тело ломит.
- Лучше переесть, чем недоспать – старинная курсантская формула. - Максим хитровато прищурился. - Серый, я давно хочу спросить: это правда, что в армии деда'м еду приносят молодые, а сами они редко в столовую ходят?
- Да, бывает такое, особенно когда в расположении нет начальства, - улыбчиво кивнул Сергей. – Старики в армии – это каста неприкасаемых и ничего тут не поделаешь. У нас некоторые до того распадлю'чились, что даже бирку на свою кровать повесили…
- И что же это за бирка такая? – Максим даже рот разинул от любопытства, он любил слушать Серегины армейские байки.
- На ней было написано: «Во время пожара - выносить в первую очередь! Во время наводнения – не трогать, сам выплыву!»
- Ха-ха-ха! – зашелся неудержимым хохотом Максим. – Правда, что ли, Серый?
- Правда, правда… - подтвердил тот с самым серьезным видом.
- А у тебя была такая бирка?
- Нет, я до этого как-то не дошел.
После первого заплыва, набарахтавшись в воде до изнеможения, они лежали на пологом берегу и лениво переговаривались. Вокруг стоял неумолчный гомон. Визжали местные девчонки, которых обливали водой парни, слышались хлесткие удары по волейбольному мячу, где-то играл включенный на всю громкость магнитофон. Широкая чаша синего озера, обрамленная кольцом золотистого песка, утопала в знойном мареве.
- Ты, Макс, на негра стал похож, честное слово, - Сергей критически осмотрел друга.
- А ты сам-то? Краснокожий – словно Чингачгук-Большой змей.
- Да-а, почти все лето под солнышком, это, брат, не шутка.
- Еще пара месяцев и – отпуск, - Максим с блаженством вытянулся на песке. – Ох и соскучился я по дому, Серый. Маманю стал часто во сне видеть.
- Давне-е-нько из Забайкалья улетели. А сколько еще впереди? – Сергей задумчиво смотрел на черного жучка, ползущего перед ним. – Все хочу спросить, - он сосредоточенно зарывал жучка в песок, тот упрямо выбирался из-под него, старался удрать. – Как у тебя сейчас с высотой выравнивания? Что говорит Давыдов?
- А что он может говорить? – Максим неопределенно пожал плечами. – Толкует, что на «Антоне» все начнем сначала, на нем летать вроде попроще, а пока потихоньку дает пилотаж на Яке. С мужиком как-то легче, он и матюгнуть может по-свойски, а мама все только уговаривала.
- Мама, мама… - голос Серея сорвался. Он долго молчал, потом трудно вздохнул. - Да не уговаривала она, просто очень хотела, чтобы ты самостоятельно полетел, - он дал уставшему жучку заползти на палец, стряхнул его в сторону и сонно опустил лоб на скрещенные ладони.
Неожиданно Максим толкнул его:
- Глянь-ка, старик, на вышке наш образчик галантности и супермен.
Сергей привстал на руках. Действительно, на самой верхней площадке ныряльной вышки, высокий и мускулистый, стоял Герман Юдин. Заметив, что деревенские девчата внимательно смотрят на него, он не спешил нырять, неторопливо прохаживался по гнущейся под его тяжестью широкой доске, поправлял на голове синюю резиновую шапочку, потряхивал кистями рук, словно разминался. С этой высоты отваживался нырять далеко не каждый, и поэтому на Германа было устремлено множество любопытных глаз.
- Сейчас мы всех покорим своим бесстрашием и мастерством, - произнес Максим с ироничной усмешкой. – Прыгнем с так называемого корабельного транца или как он там говорил…
- Смотри, смотри! – перебил его Сергей.
Герман встал на край доски и начал раскачиваться. Вся вышка скрипела, ходила под ним ходуном и, наконец, когда распрямившаяся доска в очередной раз подбросила его вверх, Герман, широко раскинув руки, ласточкой отделился от нее, но тотчас же сложился в комок, сделал переднее сальто и, выпрямившись перед самой поверхностью озера, почти без брызг вошел в воду. Затихший на мгновение, пляж ахнул.
- Здорово! – не удержался Максим.
- Ничего, - сдержанно похвалил и Сергей.
- Но как исполнено, с какой помпой! – Максим злорадно засмеялся, повернулся к нему. – Кстати, как слетали в Омск, помалкиваешь что-то? Или в суточном наряде память заспал?
- А что рассказывать? Час туда, час назад. На базовом аэродроме заход по схеме под шторкой, обратно по Пэ Вэ Пэ[1], вот и весь полет. Пока аэроплану делали углубленную техобслугу, валялся в казарме два дня. Абиту'ры в училище – тьма. Медкомиссию проходят, экзамены сдают.
- Понятно, - сказал Максим. – Ну что, давай окунемся, а то уже мозги начинают плавиться, - он глянул на озеро, кипевшее от множества тел.
- Погоди-ка, - приподнялся Сергей. – Кто это там метется по дороге?
- Так это же гвардии старшина Логинов, их ротное высочество, - Максим с усмешкой следил за приближающимся велосипедистом. – С чего бы это, ведь воды боится, как черт ладана, - он встал на колени, обметая левой рукой, присохший к животу песок, призывно замахал правой. – Иван Иванович, колесуй сюда. Первый эскадрон, сми-и-ирно! Где же вы, товарищ старшина, достали такое чудо техники?
- Да ну его на хрен, этот драндулет: жопа - едет, ноги - нет! – тот вытер пот с разгоряченного лица. – На полста пятке я бы уже давно доехал - полный газ и с места - третью. Не то что это барахло! – Логинов в сердцах толкнул велосипед наземь.
- Но смотритесь вы на нем довольно грозно, почти, как на вашем танке, - сохраняя на лице полную серьезность, Максим лукаво подмигнул Сергею. – Искупаться решили, товарищ старшина?
- Какое там купание… - досадливо отмахнулся Иван. – Я за тобой, Романов, а то никого не допросишься, оборзе'ли все до упора! Садись на велик да дуй в лагерь, там к тебе такая краля прикатила.
- Какая еще краля? – Сергей с недоумением смотрел на старшину.
- Такая! – восторженный Логинов сделал руками жест, как бы оглаживая ладонями контуры воображаемой женской фигуры. - Приехала на «Волге» с военным, возле КПП стоят. Меня дежурный инструктор вызвал до проходной, прихожу, а там весь караул рот разинул и смотрит. Ох, и краса'ва! Да куда ж ты, Романов? Погоди, вместе поедем…
Но Сергей уже не слушал его, накинув спортивный костюм, он изо всех сил нажимал на педали велосипеда.
Новенькая бежевая «Волга» с распахнутыми настежь дверцами стояла в тени густолистой березы. Опершись спиной о ее ствол, на траве сидела Ольга Гончарова и плела венок из ярких полевых цветов. Высокий статный парень в новенькой форме старшего сержанта сверхсрочной службы, покуривая, бродил поодаль. При виде Сергея девушка отбросила в сторону венок, пошла навстречу с радостной улыбкой. Он остановился, не решаясь обнять ее, несколько курсантов из караульного наряда торчали у шлагбаума, с откровенным и хамоватым вниманием наблюдая происходящее.
- Здравствуй, Сережа, - заметно волнуясь, сказала Ольга, глядя на него сияющими глазами.
- Какими судьбами, Оленька? – он обнял ее, незаметно чмокнул в щеку. – Вот уж не ожидал. Ты давно с моря?
- Позавчера.
- И уже сегодня ко мне?
- Как видишь. Соскучилась очень.
- Машину как взяла?
- Папа любезно одолжил на пару часов, но не надо об этом…
- Почему?
- Потому, что я авантюристка и мне еще за это влетит.
- Так тебе же разрешили?
- Да, но ненадолго, а мы больше часа только до вашего аэродрома добирались. Дороженьки тут…
- Дела-а-а… - озабоченно протянул Сергей.
- Да ерунда всё, семь бед – один ответ. Скажи, я смогу уехать отсюда вечером?
- Конечно. И автобусы ходят, и попутки бывают.
- Тогда я отпускаю Сашу, а то ему тоже попадет.
Услышав, что разговор идет о нем, тот подошел, поздоровался с Сергеем за руку.
- Отдашь записку папе, - Ольга набросала несколько слов на блокнотном листке. - Это, чтобы весь грех был на мне. Поезжай, только не гони, пожалуйста. Да рюкзак не забудь оставить.
Когда машина скрылась за лесом, Ольга попросила:
- Ну, показывай, как ты здесь живешь? Ваш дежурный летчик разрешил мне пройти на территорию, мы тут немного пообщались с ним.
- Тогда пошли, - Сергей поднял увесистый рюкзак. – Что это там у тебя?
- Схватила, что попало под руку. Ты не забыл? Через два дня мой день рождения!
В палатке Ольга присела на край походной кровати, огляделась.
- У вас уютно, ничего лишнего, и даже цветы стоят… А можно поближе посмотреть самолеты, Сережа? Их здесь так много, красивые.
- Можно, - кивнул он.
- Ну, пошли. И покажи мне свой знаменитый Як под номером ноль восемь, ты мне столько о нем рассказывал.
- Яка под номером ноль восемь больше нет, - голос Сергея дрогнул. – Он сгорел.
- Сгоре-е-ел?! – ошеломленно спросила девушка. – Из-за чего это случилось?
- Как-нибудь потом расскажу…
- А почему не сейчас? - уточнила она еще более тревожно.
- Потом, Оля, потом… - в голосе курсанта прозвучала непреклонная твердость.
***
На круглой травянистой полянке Сергей остановился. Тихо булькал чистый крошечный ручеек, от высоких берез на землю падали неровные тени, солнце поднималось к зениту, близился полдень.
- Вот это и есть наше место, - он снял со спины рюкзак.
- Боже, как же здесь здорово! - Ольга осмотрелась. – И родник, и трава, и деревья - все есть. А я уже забыла, когда в последний раз была в лесу.
- Вот и наслаждайся! – Максим театрально раскинул руки. – Бери все, нам ничего не жалко.
- Нет, ребята, у вас здесь в самом деле прекрасно, - Ольга опустилась на пенек. – Так и хочется побегать по траве босиком.
- Так разувайся и бегай, - Сергей бросил у старого кострища охапку хвороста. – А мы пока будем готовить праздничный обед.
- Без меня все равно не обойдетесь.
- Оля, да Серега из топора суп сварганит, честное слово! – Максим стоял на коленях и озабоченно хлопал по земле ладонями, словно искал что-то. – Черт… Где же она? А, вот! Внимание, граждане туристы: Сезам, откройся! – и с этими словами он вынул из почвы квадрат дерна.
- Что это такое? – Ольга с любопытством присела рядом.
- Подпольная кухня! – торжественно провозгласил Максим, извлекая из ямы чайник, сковородку с ручкой, кружки и ложки.
- Надо же! И не заметишь, - Ольга с изумлением следила за его действиями.
- Серёгино изобретение, - пояснил Максим, кивнув в сторону друга, раздувающего огонь. – По маскировке на местности спец высшего класса. Разведчик, как никак… Ну, что, будем чистить грибы?
- Давай, - она засучила рукава. – Как быстро вы их насобирали.
- Так их же здесь тьма вокруг, мы частенько жарим.
***
Вечерело, когда Сергей и Ольга, расставшись с Максимом, медленно пошли к дороге, ведущей в город. Вдруг откуда-то из-за деревьев редкого перелеска раздались громкие неистовые вопли:
- Баню… Баню, давай! – отдельные крики постепенно переросли в дружное скандирование. – Ба-ню! Ба-ню! Ба-ню! Ба-ню!
Что там происходит? – Ольга остановилась и вопросительно глянула на Сергея. – Орут, будто на хоккейном матче: «Шайбу, шайбу!»
- Действительно, похоже, - иронично усмехнулся тот. – Но это не матч, просто ребята смотрят кино…
Ольга пригляделась внимательнее, действительно, вдалеке виднелось белое полотнище экрана, натянутого между двумя столбами. Огромная толпа курсантов теснилась перед ним, многие даже залезли на деревья.
- Боже, сколько же их там? – Ольга недоумевающе воззрилась на Сергея.
- Человек двести, как минимум, - пояснил он. – Почти весь учебный летный отряд.
- А что за ажиотаж, почему они так беснуются?
- Потому, что смотрят фильм «А зори здесь тихие»…
- Ну смотрят, и что?
- А то, что в нем есть одна очень интересная сцена – баня!
- Ах, вот в чем дело! – звонко и озорно расхохоталась Ольга и хлопнула себя по бокам. – Действительно, баня… Я ведь тоже совсем недавно видела этот фильм. Надо признать, что актриса Остроумова в той фривольной сцене выглядит очень даже неплохо.
- И не одна она… Лиза Бричкина, то бишь, артистка Елена Драпеко тоже весьма эффектна… Да и остальные… - Сергей многозначительно недоговорил.
- Именно поэтому широкие народные массы требуют «баню», я все правильно понимаю, Сережа? – огромные глаза Ольги искрились смехом.
- Так и есть, - подтвердил он, затем пояснил. – Сам фильм мы уже раз десять посмотрели, а вот «баню», пожалуй, все сто…. Киномеханик ругается, замучился отматывать пленку назад. А наши все орут и орут: «Баню давай!» Тебе, наверное, все это смешно?
- Абсолютно нет. Я ведь почти уже врач и понимаю такую бурную реакцию молодых здоровых парней, ведь физиологию еще никто не отменял, жизнь есть жизнь… А ты тоже орешь? – Ольга с азартным интересом смотрела на него.
- А чем я отличаюсь от других? – честно признался курсант. – Все смотрят, и я смотрю… Все орут, и я ору… Тем более, что есть повод: согласись, что девушки там просто неотразимы… Особенно твоя тезка Ольга Остроумова. Кстати, когда вижу ее, то невольно улавливаю в ней что-то твое…
- Что именно? – Ольга с еще большим любопытством воззрилась на Сергея.
- Прежде всего, пожалуй, волосы, и у тебя, и у нее они просто роскошные. Ну и… прости… фигуры, в них тоже много чего общего…
- А ты что, видел меня обнаженной?
- Конечно нет… - смущенно пробормотал он и покраснел. – Но, надеюсь, что рано или поздно, такая возможность будет мне предоставлена…
- Х-м… Такая возможность будет предоставлена… - медленно и чуть озадаченно повторила девушка и какое-то время шла молча. Потом улыбчиво и рассуждающе продолжила. – Значит, «Баню давай!» Да, натерпелись мальчики в этой глухомани без тесного общения с противоположным полом… Не так ли, курсант Романов?
- Мне об этом судить сложно… - как-то неловко проронил Сергей.
- Почему?
- Потому, что тесное общение, которое ты имеешь ввиду, еще не довелось испытать… - в словосочетание «тесное общение» он постарался вложить какой-то особенный смысл.
- Это правда? – Ольга остановилась и уже совсем серьезно посмотрела ему в глаза.
- Истинная! – твердо и незыблемо подтвердил Сергей. С минуту девушка стояла, напряженно замерев, и ему вдруг подумалось, что ждет вопроса про то самое тесное общение, только имеющее отношение уже не к нему, а к ней, Ольге Гончаровой. Но вопроса не последовало и молодые люди снова двинулись по тропинке.
Когда углубились в заросли, Сергей обнял подругу за узкую волнующую талию. Они молча шагали по едва приметной тропинке, усеянной сосновыми шишками. Стояла чуткая лесная тишина. Сорвав цветок, Ольга задумчиво крутила в руке его тонкий стебель. Неожиданно отбросила, захлопала ладонями:
- Ой, смотри… Белка, белка, Сережа! – девушка повернула к нему восторженное лицо.
Между веток раскидистой сосны мелькало юркое рыжее тельце с пушистым хвостом. Проводив ее глазами, они пошли дальше. Неожиданная грусть охватила Сергея, и он шагал молча, чувствуя рядом горячую близость обнаженного Ольгиного плеча, густо покрытого коричневым черноморским загаром.
- Послезавтра у меня соберутся друзья отмечать день рождения, а тебя не будет, - печально произнесла она.
- Я могу приехать, - тут же загорелся Сергей.
- Как?
- Сбегу рано утром, а к вечернему построению вернусь.
- Даже не думай! – категорично возразила Ольга. – Это будет не праздник, а нервотрепка. Или ты забыл про последнее замечание?
- Тогда я тебе сейчас сделаю подарок. Хочешь?
- Конечно, хочу. Но какой подарок можно сделать в лесу?
- Минутку… - Сергей, словно буддийский монах-послушник на молебне, опустился на колени перед небольшим пятачком песка, попросил. – Только не смотри, это будет сюрприз.
Ольга послушно отвернулась, заложив руки за спину, отошла недалеко.
Сергей смахнул прошлогоднюю хвою, разгладил ладонью песок, долго и старательно рисовал что-то на его поверхности. Закончив работу, негромко позвал:
- Можешь подойти, всё готово.
Она приблизилась, внимательно всмотрелась. Ее глазам предстал картина: огромный олень, а рядом с ним крошечный олененок.
- Как я должна понимать твой рисунок Сережа? – спросила почему-то полушепотом.
- Это Белый олень, он принесет тебе счастье и удачу.
- Какая прелесть, - девушка растроганно смотрела на его работу. - Спасибо, Сереженька, это самый дорогой для меня подарок. А маленький олень, это кто?
- Ты, моя любимая.
- Тогда Белый олень, это – ты, я правильно понимаю?
- Ты все понимаешь правильно, - кивнул он. – Я всю жизнь буду любить и оберегать тебя. В любой момент приду на помощь, только позови.
Ничего не произнося, она припала лицом к его сильной груди, обняла и долго стояла неподвижно.
Было уже совсем темно, когда они подошли к дороге, проходившей в нескольких километрах от учебного аэродрома. Стало прохладно. На небосводе высыпали звезды.
- О чем ты молчишь, Сережа? – тихо спросила Ольга.
- О том, что скоро приедет автобус и увезет тебя.
- Но мы ведь скоро увидимся.
- Насчет скоро не знаю, буквально на днях пересаживаемся на «Антона», теперь будет совсем мало времени, все-таки – совершенно новый самолет.
- На нем летать труднее?
- В чем-то, да, в чем-то, нет.
- Понятно. Давай посидим, я что-то устала.
Они подошли к темнеющей в стороне копне, от нее веяло духмяным ароматом подвяленного сена.
- Ну, вот: и дорога рядом, и сидеть есть на чем, - Сергей выдернул из крутого бока копны несколько охапок скошенного травостоя, расстелил свою куртку, потом мимолетно глянул на часы. - Автобус останавливается здесь по требованию. Как минимум, будет еще два рейса. А на попутке поедешь, если что?
- Конечно поеду, - решительно кивнула она.
Они сели рядом, прижались друг к дружке, ощутив взаимное волнующее тепло. Долго и напряженно молчали, вслушиваясь в себя и обнаруживая, как где-то глубоко внутри рождается какое-то новое чувство, неотвратимо и могуче овладевающее ими. Оба понимали, что оно, это чувство, неминуемо должно перерасти в нечто прекрасное и одновременно запретное, отчасти даже страшное, но еще не знали с чего начать.
Наконец, Сергей осторожно, словно боясь испугать, обнял Ольгу, еще теснее приник к ней. Она задышала взволнованно, учащенно и, видя, что она не противится, он стал целовать ее горячо и неистово-страстно, покрывая поцелуями прекрасные губы, лицо, шею, возбужденную юную грудь… Почувствовав, что она задыхается, оторвался от девушки и, обессиленный от невероятного потока рвущихся наружу эмоций, откинулся спиной на сено. И она, словно испугавшись, что он куда-то уходит, тотчас же наклонилась, опустила голову на плечо, разбросала по его груди волну своих роскошных золотых волос.
- Оля… - Сергей провел подрагивающими пальцами по ее вспыхнувшему жаром лицу. - Оленька…
- Не бойся… - сказала она негромко, но голос был преисполнен твердой решимости. - Ничего не бойся, Сережа! Час назад я ждала, что спросишь меня про то пресловутое «тесное общение», но ты не решился и поэтому скажу тебе сама: у меня тоже никогда еще не было «этого»… И я хочу, чтобы все произошло первый раз с тобой… Именно с тобой, мой любимый! - и вдруг повалилась спиной на душистое сено, властно увлекая за собой Сергея.
… Они не помнили сколько времени являли собой единое целое. Неуправляемый взрыв страсти, обжигающий восторг первой близости, сладостно-бесконечный обвал одновременного и неистового освобождения – все это слилось воедино и долго не позволяло им выйти из незнакомого доселе чудесного состояния.
Лишь через час послышался далекий звук двигателя и на дорогу легли лучи автомобильных фар. Светясь квадратиками окон, приближался автобус. И словно очнувшись от какого-то прекрасного и нескончаемого сновидения, Сергей и Ольга разом поднялись с мягкого вороха увядшей травы.
[1] ПВП – правила визуальных полетов, предусматривающие только дневное воздушное движение.
Продолжение
