Когда он добавил мораль к своей истории, я понял, почему он приберег ее для “своих особых друзей”.

Когда он добавил мораль к своей истории, я понял, почему он приберег ее для “своих особых друзей”. Но я не сказал ему, что вижу это. Это был тот подлый способ старого араба обходить такие вещи, как адвокат, косвенно говорить то, что он не осмеливался сказать прямо, что “по его личному мнению, тогда был один молодой человек, путешествовавший по реке Тигр, которому лучше было бы быть дома в Америке”. Я не сказал ему, что вижу это, но я сказал ему, что его история напомнила мне одну, и я быстро рассказал ее ему, и я думаю, что расскажу ее вам.