Впрочем, с усами или без усов, но этот мальчик носил лейтенантские знаки различия, а Сергиев знал свое место. На Вострое — мире болезненно гордых людей — высокородные были самыми горделивыми, и только совершенно безмозглый солдат рискнул бы открыто выказать им неуважение. Поэтому, когда парень остановился в паре метров от него, сержант встал по стойке «смирно», выпятил грудь и четко, словно щелкнув кнутом, поднес ладонь к виску. Лейтенант отсалютовал в ответ, кратким и резким движением руки.
— Имя и звание, солдат, — произнес юноша.
— Китько Сергиев, сударь. Сержант 112-го полка Магаданских лазстрелков, восьмая рота, второй взвод.
Парень кивнул.
— Очень приятно, сержант. Вы здесь командуете?
«Это что, проверка?», — спросил себя Сергиев.
— Больше нет, сударь.
Улыбнувшись, юноша без лишних слов пригнулся за тем же валуном. Изломив бровь, он посмотрел на сержанта снизу вверх и жестом пригласил последовать его примеру.
— Меня зовут, — произнес парень, когда сержант присел рядом с ним, — младший лейтенант Максим Кабанов, командир шестого взвода десятой роты 116-го Сольсводского полка.
Говоря, юноша смотрел на своих людей, которые занимали укрытия рядом с бойцами Сергиева и делились с ними горячим охсом из фляжек. Медик сольсводцев уже осматривал раненых солдат.
— Это честь и отрада для меня, сударь, — ответил сержант.
Лейтенант Кабанов снова повернулся к нему.
— Отвечая на ваш невысказанный вопрос — мне исполнится восемнадцать в следующий День Императора. Да, я и мои люди зелены, как трава, и, наверное, любой из нас лет на десять моложе, чем вы, сержант. Но, так или иначе, мы пришли выполнить повеление Императора, а мои бойцы отлично обучены и быстро проявят себя в битве.
— Они — Первенцы, сударь, — ответил Сергиев, не сумев придумать ничего лучше.