Принято считать, что в Советском Союзе не было аналога американских супергероев из комиксов. Отчасти это верно, жанр комикса в СССР считался детским и существовал лишь в журналах вроде «Мурзилки», предназначенных для дошкольников. Уже в «Пионере» комиксов не было. В газетах и сатирических изданиях иногда помещали короткие комиксы юмористического содержания из нескольких сценок, но не более того. Однако это не значит, что советские супергерои не присутствовали в иных формах масс-культуры.
Ключевое место в советской культурной вселенной супергероев занимал, как и положено пролетарской культуре, супер-рабочий Стаханов. Не уступал ему и супер-энтузиаст Павел Корчагин. Тогда же, в 1930-х, появились и аналогичные женские персонажи, например супер-комиссарша из «Оптимистической трагедии». В этой пьесе впервые была поднята табуированная в тогдашних буржуазных странах тема перманентной эротической неудовлетворённости моряков броненосного флота. Ну и конечно, самыми яркими в довоенной советской культуре были образы супер-командиров Гражданской войны, таких как Щорс, Чапаев и Котовский.
Во время Великой Отечественной советская культура породила ставшего мегапопулярным супер-рядового Василия Тёркина. Однако помимо официально одобренных образов положительных суперменов, как и положено этому жанру, в нём возникли и супермены отрицательные. Такие, как супер-жулик Остап Бендер. Совершенно уникальным культурным явлением стали образы супер-интеллигентов: элитных доктора Живаго и Мастера, а также народного Шурика из комедий Гайдая.
Отдельно надо сказать об ещё одном уникальном свойстве советской супергеройской субкультуры — в ней очень много детей. Уже Аркадий Гайдар породил сразу двух супергероев: Мальчиша-Кибальчиша и Тимура. Оба они коренным образом отличаются от всей буржуазной супергероики — американские персонажи обычно одиночки, хоть впоследствии их стали объединять в лиги. Но в этих лигах собраны такие же супермены, как и они. В то время как супер-пионеры Гайдара возглавляют команды, набранные из самых обычных детей.
Неоднозначный персонаж, которого можно считать как героем, так и антигероем, в советской суперменской среде впервые возник именно среди детей. Это Павлик Морозов, подлый супер-стукач или же героический борец за справедливость, в зависимости от точки зрения читателя. Есть одно качество советской культуры, коренным образом отличающее её от американской и сближающее с японской. Советские супер-дети как правило являются жертвенными фигурами, даже если наделены нечеловеческими качествами, что проявилось уже в истории Мальчиша-Кибальчиша.
Даже в развесёлом детском блокбастере «Неуловимые мстители» есть сцена зверской экзекуции над одним из главных героев, Данькой. А истории так называемых «пионеров-героев», которые также являются типичными приключениями супергероев, часто заканчивались гибелью главных действующих лиц. Подобных сюжетов применительно к детским персонажам американская культура тщательно избегает и только японский жанр девочек-волшебниц демонстрирует нечто похожее. Трагичность свойственна и творчеству Владислава Петровича Крапивина, самого популярного советского автора, писавшего о супер-детях. Один известный современный писатель на этом основании даже назвал его творчество «некроромантизмом», героизирующим и воспевающим гибель детей.
Если вернуться к взрослым советским супергероям, то и в культуре позднего СССР они тоже появлялись, хоть и намного реже. К примеру, супер-разведчик Штирлиц, аналога которому в западной культуре так и не возникло. С некоторой натяжкой можно отнести к таковым Джеймса Бонда, но это всё-таки персонаж приключенческого жанра, а не подлинно шпионского, с глубоким внедрением и десятилетиями двойной жизни. Увы, к концу СССР супергеройский жанр в нём ощутимо выдохся и угас. Характерно, что одной из последних супергероинь снова стал ребёнок — девочка Алиса Селезнёва в мини-сериале «Гостья из будущего».
Один любопытный феномен также делает советскую супергероику специфической, свойственной лишь данному периоду российской истории. Причём феномен, связанный не с наличием, а с отсутствием. Супер-жулики и супер-шпионы (разведчики) в советской культуре были. А вот супер-сыщика не было. Между тем, это один из самых ранних и вместе с тем самых популярных образов в буржуазной супергероике: американский Нат Пинкертон, английский Шерлок Холмс, российский Путилин, постсоветский Фандорин. А вот в советской среде гениальные сыщики как-то не возникали. Разве что, пародийный «гениальный сыщик» в мультфильме «По следам бременских музыкантов».
Это тем более странно, что уже в 1923 году не где-нибудь, а в газете «Правда» тогдашний главный советский идеолог Николай Бухарин призвал советских писателей создать «красного Пинкертона». Нельзя сказать, чтобы те не пытались, можно вспомнить хотя бы приключенческую повесть Мариэтты Шагинян «Месс-Менд», по которой в 1926 году был снят кинобоевик. Но увы, ни сыщицкий коллектив в сериале о ЗнаТоКах, ни колхозный аналог честертоновского патера Брауна — участковый милиционер Анискин, — эту пустующую нишу так толком и не заполнили.