Как ей было жаль тех, чьи паспорта были задержаны: кто пытался
спорить-так бессмысленно! - и которых в конце концов увел солдат,
который вышел откуда - то из темноты и должен был ждать дальнейшего
допрос, возможно, тюремное заключение, а часто и смерть.
Что касается ее самой, то она чувствовала себя в полной безопасности: паспорт, выданный ей
Собственный сообщник Шовелена, несомненно, был в полном порядке.
Затем внезапно ее сердце, казалось, сделало внезапный скачок, а затем остановилось в
его биение длится секунду или две. В одном из пассажиров мужчина, который
как раз проходила мимо палатки, она узнала фигуру и
профиль Шовелена.
У него не было паспорта, чтобы показать, но, очевидно, чиновник знал, кто он
был, потому что он встал, отдал честь и почтительно выслушал, пока
бывший посол, по-видимому, дал ему несколько инструкций. Это, казалось,
Маргарита, что эти инструкции касались двух женщин, которые были близки
в то время позади Шовелена, и который в настоящее время, казалось, проходил мимо
без прохождения обычных формальностей предъявления своих паспортов.
Но в этом она не могла быть вполне уверена. Женщины были в плотных капюшонах
и завуалированная, и ее собственное внимание было полностью поглощено этим
внезапное появление ее смертельного врага.
И все же что может быть естественнее, чем то, что Шовелен сейчас должен быть здесь? Его объект
добившись своего, он, без сомнения, отправился в Дувр, как и она.
В этом не было никаких трудностей, и человек его типа и важности
всегда будет иметь в своем распоряжении неограниченные средства и деньги для достижения
любое путешествие, которое он, возможно, пожелает предпринять.
В присутствии этого человека здесь не было ничего странного или даже неожиданного;
и все же каким-то образом это сделало всю ужасную реальность более осязаемой, более
совершенно незабываемо. Маргарита вспомнила его жалкие слова, сказанные ей,
когда она впервые увидела его на празднике в Ричмонде: он сказал, что он
впал в немилость, что, потерпев неудачу на службе у
Республика, он был низведен до подчиненного положения, отодвинут в сторону
с позором, чтобы освободить место для лучших, более способных мужчин.
Ну что ж! все это, конечно, было ложью, хитрым методом получения доступа
в ее дом; в этом она уже была убеждена, когда Кандейль
спровоцировал эскландр, что привело к вызову.