Родился раньше срока. Был слабенький и бледный. Часто болел. За него очень боялись, потому что постоянно пугал какими-то неожиданными болезнями. И каждый раз думали: это всё.
Но он потихоньку рос. Правда, долго не мог ходить. И разговаривать научился позднее сверстников. Родные полагали – иногда, что с умственным и психическим развитием тоже будут проблемы.
Но Бог миловал. Постепенно в норму входил. И все наладилось. Однако болезненность не отступала. Частые ангины. Острые и опасные. ОРЗ и прочее. Привязчивая аллергия чуть ли не на все.
И его, конечно, баловали. Особенно бабушка. Потому что мальчик как бы был ее достоянием. Он почти жил у нее. Она его многому научила. Терпение нужно огромное – ходить научить. А затем играть, слушать внимательно книжку, мультик до конца досмотреть. А еще правильно ложку держать и за собой ухаживать.
Не только терпение требуется. Но и любовь. Тоже большая и сильная.
Чтобы он что-нибудь сделал – нужно было уговаривать. Чуть ли не подкупать. Это очень сердило отца. И он его наказывал, когда мама и бабушка не видели.
Сын поэтому отца недолюбливал. Старался держаться от него подальше. А отец, как говорится, и не лез. Пусть женщины сами справляются. Карты им в руки. А он – мужчина, работает и семью содержит.
Мальчик годам к десяти немного окреп. Ангины и ОРЗ отступили. И он днями бегал с мальчишками во дворе. Учился слабо: с двойки на тройку. Видимо, избалованность виновата. Заниматься не хотел.
Годам к пятнадцати жизнь его заполнили друзья. Он ставил их выше родителей. И бабушки, которая его воспитала. Не разговаривал с ними, смотрел свысока и грубил.
Мать и бабушка как бы были недостойны его внимания. Друзья – то ли дело!
Как-то уехал к другу на дачу. И отключил телефон. Не было почти сутки. За это время мать с бабушкой, наверное, потеряли не один год жизни. Явился довольный и спокойный. Сказал, что уже вырос. И контролировать себя не позволит. Пусть они – взрослые – примут этот факт.
Отец не удержался. Влепил пощечину. Бабушка бросилась защищать – внука. Была безобразная сцена.
Мальчик вызывал бешеное беспокойство всех взрослых. Отец полагал, что его сын, как говорится, ленивая бестолочь. Что нормального человека из него не получится.
Примерно то же самое думала о нем мать. Но надеялась на чудо. Чудо – конечно – армия. Что она вразумит и на путь истинный направит.
Бабушка испуганно отгоняла от себя печальные мысли. Тайком молилась за «своего мальчика». И иногда говорила ему на ушко, что верит в него.
Самое тяжелое время – от пятнадцати до семнадцати лет. Мальчик был как ненормальный. Злость в глазах и в словах. Холодное презрение ко всем, кроме друзей.
Слез было пролито немало. И родители боялись, как бы он никуда не вляпался. Вдруг дело до колонии дойдет? Кто знает, где мальчика носит? Чем занимается?
Он часто дома не ночевал. Обособился и как будто озлился.
Вырос, ноги и руки сделались большими. Плечи вымахали.
Исполнилось восемнадцать лет. За столом сидел тихий, как бы поникший. Его поздравляли. И он иногда улыбался. Слушал, что бабушка говорит о своей жизни. И о быте. Слушал и ничего не говорил. Молчал.
На следующий день появился у нее. Принес какую-то коробку. Вытащил из нее инструмент. Ничего не говоря, прошел в комнату. Починил дверку у книжного шкафа. Она болталась на одной петле. Затем вынул все книжки. Выровнял корпус шкафа, укрепил ножки. Налил воды и протер полки. Вернул книжки на прежнее место.
В прихожей снял старый замок, на который нельзя было положиться. И поставил новый – с собой принес. Смазал машинным маслом, и дверь ответила мягким летящим движением.
Бабушка смотрела и тихонько плакала. На кухне съел большую тарелку борща. Поцеловал старушку и ушел.
А она сидела и думала. Поняла, что дурь ушла. И из колючего неуравновешенного подростка получился мужчина.
Не зря верила – в него.