В данной статье рассматриваются самые значительные герои, которые представлены в романе идей "Атлант расправил плечи" (1957 г.) американской писательницы “разумного эгоизма” Айн Рэнд.
Автор произведения, подобно Данте в “Божественной комедии”, разделяет героев своего романа на два лагеря: социалистов и капиталистов. Главной чертой первых можно отметить хищническое желание реализовать принцип “От каждого по способностям, каждому по потребностям”, который вынуждает сторонников разума отдавать плоды своих трудов социалистам, требующим этого по праву нужды. Капиталисты являются теми самыми атлантами, которые двигают прогресс ради ощущения собственности, выражающееся в инновационных изобретениях, достижениях промышленности и наращивании благосостояния. Предпочтения автора очевидны, потому что герои сопровождаются не только вереницей пояснительных эпизодов из жизни, но и соответствующими чертами внешности: социалисты уродливы и их успехи в жизни связаны со случайностями, а капиталисты прекрасны, как греческие боги, а их победы связаны с долгими годами тяжелого труда.
Проблема персонажей каждой группы в том, что данные характеристики в них являются гиперболизированными, доведенными до абсолюта, поэтому трудно составить различие между героями. Преобразование, которое характерно жанру романа, происходит из узнавания участниками повествования своих истинных мотивов.
Среди каждой группы также можно выделить представителей определенной отрасли или профессии: предприниматели, творцы, ученые, рабочие, иждивенцы, журналисты, политики и военные.
Центральными фигурами произведения являются Таггерты. Именно их противопоставление двигает сюжет, появляется возможность создать конфликт Каина и Авеля, родственники по крови становятся врагами по идеологии.
Предприниматели
В данной категории оказываются владельцы компаний, от которых зависит судьба дальнейшего производства и страны. В большинстве случаев социалисты являются владельцами каких-либо состояний лишь по праву наследства и только капиталисты создали свои компании с нуля, либо привели их к наивысшей точки развития..
Костяком предпринимателей от капиталистов являются Дагни Таггерт из “Таггерт Трансконтинентал”, Хэнк Риарден из “Риарден Стил”, Дэн Конвей из "Феникс-Дуранго", Эллис Уайэтт из "Уайэтт Ойл", Дуайт Сандерс из “Юнайтед Локомотив”, Эндрю Стоктон из "Литейного завода Стоктона", Кен Даннагер из "Даннагер Коул", Тед Нильсен из "Нильсен Моторс", Мидас Маллиган из "Банка Маллигана", Лоренс Хэммонд из «Хэммонд Кар Компани», Уард из "Комбайнов Уарда", Роджер Марш из «Марш Электрик», Кэлвин Этвуд из “Этвуд Лайт энд Пауэр”.
Со стороны социалистов предпринимателями выступают Джеймс Таггерт из “Таггерт Трансконтинентал”, Оррен Бойль из "Ассошиэйтед Стил", Пол Ларкин, владел “скромным заводом, производившим оборудование для рудников”, Хорес Басби Моуэн из «Объединенной стрелочно-семафорной компании», Юджин Лоусон из Национального общественного банка Мэдисона, , Клифтон Лоси временный заместитель Дагни, Эрик, Джеральд и Айви Старнсы, владельцы “Двадцатого века”, где они основали коммунизм, Ли Гансекер, последний владелец “Двадцатого века”.
Ученые
К этой группе принадлежат те, кто изучают науки, делают выводы и делятся своими достижениями с обществом. Со стороны социалистов цель сторонников является доказать философию не-разума и доказать постулаты идеализма (антиматериализма). Со стороны капиталистов задача была поставить результаты своих трудов на рост собственного благосостояния, либо создать собственность, промышленного гиганта, который мог бы приносить прибыль. В данный список не включен Риарден, потому что он был отчасти изобретателем стали, но его основная деятельность была направлена на создание инфраструктуры для выплавки.
Изобретателями и профессорами от людей разума были Джон Голт, инженер “Двадцатого века”, первый забастовщик, Хью Эктон, бывший декан философского факультета Университета Патрика Генри, Квентин Дэниелс, сторож в Технологическом институте, человек, способный восстановить генератор Голта и Томас Хэндрикс, знаменитый хирург.
От социалистов мы видим Саймона Притчетта, нового декана философского факультета Патрика Генри, доктора Поттера, у него непонятная должность в Государственном научном институте, Роберт Стэдлер, глава Государственного института, Флойд Феррис, лакей от науки.
Творцы
Здесь перечислены писатели, музыканты и художники (в широком смысле). Она немногочисленна и введена в повествование, чтобы высказать позицию автора относительно творчества:
She believes that when one deals with words, one deals with the mind.
Она считает, что когда человек имеет дело со словами, то имеет дело с разумом.
Со стороны социалистов идут писатели Бальф Юбэнк и Гилберт Кейт-Уортинг, композитор Морт Лидди.
Капиталистов представляют Ричард Халлей и “лучшая рыбачка” (Айн Рэнд) из Ущелья Голта.
Иждивенцы
Данная группа представлена только лагерем социалистов, за исключением Черрил Брукс: Филипп Риарден, брат Хэнка и член "Друзей Глобального Прогресса", Лилиан Риарден, жена Хэнка, Бетти Поуп, любовница Джеймса, Клод Слагенхоп, глава "Друзей Глобального Прогресса", Лору Брэдфорд, любовница Чалмерса. Её участники живут по принципу, озвученному матерью Риардена:
That's your cruelty, that's what's mean and selfish about you. If you loved your brother, you'd give him a job he didn't deserve, precisely because he didn't deserve it—that would be true love and kindness and brotherhood. Else what's love for? If a man deserves a job, there's no virtue in giving it to him. Virtue is the giving of the undeserved.
— Причина всему этому лежит в твоей жестокости, в твоем низменном эгоизме. Если бы ты любил своего брата, то предоставил бы ему работу, которой он не заслуживает. Да, да, именно потому, что он не заслуживает ее, — в этом проявилась бы истинная любовь и братские чувства. Зачем тогда нужна любовь? Если человек достоин своей работы, нет никакой до-бродетели в том, чтобы ее ему дать. Добродетель — это когда тебе дают не заслуженное тобой.
Рабочие
Роман построен таким образом, что все герои капиталистов проходят через стадию черной работы. Тем не менее, вне Атлантиды эту группу составляют разные рабочие, которые либо опираются на паразитические мотивы социалистов, либо на труд и честность капиталистов.
От противников разума мы видим Бена Нилли, подрядчика вместо Макнамары, Дэйва Митчема, нового управляющего отделением Колорадо, Джо Скотта, машиниста поезда, идущего на смерть.
Со стороны честных работяг выступают Дик Макнамара, подрядчик по поставкам стрелок для железнодорожных стрелок, Пат Логан и Рей Макким, первый машинист и кочегар Линии Джона Голта, Эдди Уиллерс, помощник Дагни, Оуэн Келлог, кандидат на управление отделением в Огайо, Гвен Айвз, секретарша Риардена, Том Колби, техник с прокатного завода, глава профсоюза рабочих компании Риардена, Билл Брент, главный диспетчер отделения Колорадо, Джеф Аллен, бродяга, который работал на "Двадцатый век".
Политики и военные
Со стороны капиталистов данная категория не представлена, она скорее составляется из перебежчиков: пирата Рагнара Даннескьолда, судьи Наггарснета и Тони Кормилицы, человека из Вашингтона на заводе Риардена.
Социалисты: Уэсли Моуч, Верховный координатор Бюро экономического планирования, Клем Уизерби, технический эксперт по железным дорогам, Фрэд Киннан, глава Альянса трудящихся Америки, Кип Чалмерс, чиновник, умерший в тоннеле, Лестер Такк, глава предвыборного штаба Чалмерса, Томпсон, глава государства, Каффи Мейгс, полномочный координатор, Чик Моррисон, влиятельный политик,
Отцы-основатели
Отдельное место в повествовании выделено основателям "Таггерт Трансконтинентал” и "Д'Анкония Коппер": Нату Таггерту и Франциско д’Анкония. За ними Айн Рэнд и приписывает заслугу в основании Соединенных Штатов Америки, именно их предпринимательность, целеустремленность и трудолюбие отсрочили падение мира под идеологией смерти.
Журналисты
В повествовании большую степень отдается заголовкам в газетах, которые транслируют мнение правительства, а также формируют общественное мнение. Доктор Феррис обозначает роль журналов в романе:
If anyone wished to oppose a government policy, how would he make himself heard? Through these gentlemen of the press, Dr. Stadler? Through this microphone? Is there an independent newspaper left in the country? An uncontrolled radio station? A private piece of property, for that matter—or a personal opinion?" The tone of the voice was obvious now: it was the tone of a thug. "A personal opinion is the one luxury that nobody can afford today.
Если кто-нибудь захочет выступить против политики правительства, как он добьется того, чтобы его услышали? Через этих джентльменов прессы, доктор Стэдлер? Разве в стране есть хоть одна независимая газета? Неконтролируемая радиостанция? Хоть какая-то частная собственность? Личное мнение? — тон его голоса теперь был вполне ясен: это был тон убийцы. — Личное мнение — это роскошь, которую сейчас никто не может себе позволить.
СМИ в романе занимаются тем, что формируют общественное мнение. Айн Рэнд раскладывает каждый заголовок статьи и подчеркивает, где находится уловка. Когда предприниматели совершают успехи, то газеты порочат их “жаждой наживы” и расплывчатыми формулировками. Когда социалисты совершают неудачи, то журналисты оправдывают их природными катаклизмами и побочными незначительными достижениями.
Весь штат газет находится в руках капиталистов, единственное исключение составляет молодой журналист, который просит Роберта Стэдлера признаться в том, что проект “Икс” ему не принадлежит.
Дагни Таггерт
Дагни Таггерт является центральной фигурой повествования, поэтому в ней раскрывается большинство качеств, присущих лагерю капиталистов: она сильная, умная, самостоятельная, трудолюбивая женщина. Она стремилась с самого детства управлять дорогой Ната Таггерта, роскошь для неё никогда не было самоцелью, она питала привязанность к реальной собственности, к тяге к прогрессу, к промышленным гигантам, которые могут создаваться лишь единицами. В 3 главе 1 части рассказывается про её десткие мечты:
It was the joy of admiration and of one's own ability, growing together. Her feeling for the railroad was the same: worship of the skill that had gone to make it, of the ingenuity of someone's clean, reasoning mind, worship with a secret smile that said she would know how to make it better some day.
Радость восхищения наукой и собственными способностями возрастала в ней одновременно. Таким же было и то чувство, которое она испытывала к железной дороге: почтение перед гением, создавшим ее; к изобретательности чьего-то логичного, тонкого интеллекта добавлялась тайная улыбка, означавшая, что однажды она поймет, как сделать лучше.
У Дагни много хороших качеств, присущих предпринимателям. Прежде всего, она принимает ответственность за все риски, думает на два шага вперед и видит последствия каждого принятого решения. Её главной задачей при работе с железной дорогой является минимизация расходов, рост не просто экономической выручки с линии дороги, но и экономического потенциала, то есть поддержка работоспособности её коллег, предпринимателей. Даже её участие в восстановлении снабжения Миннесоты обусловлено не желанием спасти голодающих, а в сохранить то, что ещё не разрушено - экономический потенциал края.
Немаловажным является образ сильной женщины, который выстраивает автор. Дагни действует вопреки природы и общественного сознания. Вначале её увлечение железной дорогой только забавляет родителей, а после она добивается места вице-президента компании.
Несмотря на то, что многие обвиняют её в бесчувственности, она обладает элегантностью и женственностью. Объектами её обожания становятся такие же способные люди: Франциско д’Анкония, Хэнк Риарден и Джон Голт. В романе описана страстная любовь сильных людей, которая противопоставляется отношениям ради самоутверждения. Свои предпочтения Дагни высказывает после светского дебюта, проведенного её матерью:
What men? There wasn't a man there I couldn't squash ten of.
— Каких молодых людей? Так, глупые парни, с десятком которых я легко бы разобралась.
При этом мать в начале приема говорит о внешнем виде Дагни:
Dagny," Mrs. Taggart said gently, reproachfully, "do you see how beautiful you can be when you want to?
— Дагни, — проговорила миссис Таггерт с мягкой укоризной, — видишь, какой красавицей при желании ты можешь быть?
По линии любви Дагни выбирает лучшего из лучших. Франциско д’Анкония был гением, который добился того, что полностью уничтожил империю своих предков. Хэнк Риарден со своей инновационной сталью был идеалом, пока она не встретила изобретателя Джона Голта, который создал невероятный двигатель.
Из всех героев в отношении секса и отношений Дагни является самой беспринципной в терминах “полной свободы”. Она без сомнений признается в том, что была любовницей Хэнка Риардена на радио, после первой ночи она признается ему в своих животных желаниях и в том, что не чувствует за них стыда:
I want you, Hank. I'm much more of an animal than you think. I wanted you from the first moment I saw you—and the only thing I'm ashamed of is that I did not know it. I did not know why, for two years, the brightest moments I found were the ones in your office, where I could lift my head to look up at you. I did not know the nature of what I felt in your presence, nor the reason. I know it now. That is all I want, Hank. I want you in my bed—and you are free of me for all the rest of your time.
— Я хочу тебя, Хэнк. И во мне куда больше животного, чем ты думаешь. Я хотела тебя с самого первого мгновения нашего знакомства и стыжусь только того, что не поняла этого сразу. Не знаю почему, но уже два года моей жизни самые радостные мгновения я испытывала в твоем кабинете, когда могла видеть тебя. Я не берусь судить о природе того, что ощущала в твоем присутствии и почему. Теперь я просто понимаю это. И не хочу ничего другого, Хэнк. Я хочу, чтобы ты делил со мной постель, все остальное — твое и только твое.
Её любовная линия тесно пересекается с поисками генератора, который изобрел Джон Голт. Когда она находит гениальнейший из умов, то влюбляется в него. В отличие от других предпринимателей, она присоединяется к забастовке после угрозы жизни Джону Голту, а не из-за разрушенного моста (хотя эти события в итоге происходят одно за другим, но решится на побег ей помогает первое).
Её работа - единственное, что поддерживает работу железных дорог. В романе дорога также является образом персонажа. Вначале она:
The Taggart Transcontinental Railroad, the network of red lines slashing the faded body of the country from New York to San Francisco, looked like a system of blood vessels. It looked as if once, long ago, the blood had shot down the main artery and, under the pressure of its own overabundance, had branched out at random points, running all over the country.
Железные дороги «Таггерт Трансконтинентал» — сеть красных линий, покрывавшая бесцветную плоть страны от Нью-Йорка до Сан-Франциско, напоминала систему кровеносных сосудов. Некогда в главную артерию впрыснули кровь, и от избытка она стала разбегаться по всей стране, разветвляясь на случайные ручейки.
Дагни Таггерт восхищается работой предков, а именно Ната Таггерта. Её железная дорога приобретает определенный пик в главе “Линия Джона Голта”, где ей удается повторить подвиг основателя “Таггерт Трансконтинентал”. После разрушительной политики социалистов её детище терпит крушение, и теперь:
There had been a time when the railroad was called the blood system of the nation, and the stream of trains had been like a living circuit of blood, bringing growth and wealth to every patch of wilderness it touched. Now. it was still like a stream of blood, but like the one-way stream that runs from a wound, draining the last of a body's sustenance and life.
Было время, когда эта железная дорога называлась кровеносной системой страны, и поток поездов казался кровообращением, несущим развитие и процветание всем самым пустынным районам. Теперь он по-прежнему походил на ток крови, но лишь в одну сторону, словно из раны, уносящий из тела последние остатки питания и жизни.
В своей линии Дагни проходит путь Кандида Вольтера. Сначала она ищет способ построить рай на земле, но ей это не удается и она пытается возделывать свой собственный сад, где понимает, что она будет бороться, пока мост Таггертов не рухнет, после этого её ждет жизнь в Атлантиде, от которой она отказывается, и, лишь потеряв все, она решает вернуться.
Джим Таггерт
Полной противоположностью Дагни является Джим Таггерт. Место президента компании ему досталось по праву наследства, а не по заслугам. Получив такое легкий дар он посвящает свою жизнь уничтожить его, без стараний победить в моральной войне свою сестру и других предпринимателей утвердить любовь не как акт восхищения, но как акт бескорыстной веры в человека.
О легком месте, которое дало ему правление сказано в работе Таггертов в компании:
The man had no policy, and any decision he made was always hers, but he made it only after he had made every effort to make it impossible.
У него [Джима] не было собственной политики, любое принятое им решение подсказывала она [Дагни], однако принимал он ее советы, только предварительно предприняв все усилия, чтобы сделать исполнение их невозможным.
Джим постоянно прикрывается мотивами братской любви и безответной помощи другим. Читатель может увидеть, как его решения приносят убыток железной дороге и не добиваются своей цели: он пытается поддержать сталелитейные заводы своего приятеля Оррена Бойля, из-за чего задерживается строительство железнодорожной ветки; он строит Мексике дороги, которые потом национализируют; он лоббирует принятие законов, которые нерыночным способом убирают его конкурентов.
Почти сразу автор посвящает читателя в поверхностные мотивы Джима (на самом деле он окажется куда более жестоким): он возмущен и негодует тем, что его дороги национализировали и акции Франциско д’Анкония ничего ему не принесут; когда принимают закон справедливой доли, то он протестует против того, что конкурент уничтожает свой бизнес, но не отдает Джиму ни толики выгоды; отдельный отрывок посвящен тому, как он транжирит деньги и не может ими насытиться.
У Джима любовная линия ограничена простушками. На контрасте с сестрой он пытается выбрать худшее из худшего, чтобы его женщины любили его за несравнимое превосходство. Тем не менее, Таггерт ошибается с Черрил Брукс. Если с Бетти Поуп и с другими женщинами он давит их авторитетом, то его жена уже не поддается его влиянию и спасается единственным доступным ей методом, и даже так она возвышается над ним.
Джим Таггерт, как и другие социалисты, является мастером плетения интриг и переваливания ответственности на других. Он является одним из главных виновников катастрофы в тоннелях Таггерта, потому что заставил Лоси действовать, при этом обустроил все так, чтобы руки были чисты. Когда ответственность за это настигает его, заявление об отставке он не подписывает только потому, что возвращается Дагни, которая способная принять на себя бремя его ошибок.
Самое худшее в Джиме Таггерте в том, что он не являлся жалким и никчемным типом, которым его видела сестра. Как отметила Черрил Брукс:
You . . . you're a killer . . . for the sake of killing . . .
— Ты… ты убийца… который убивает ради убийства.
Это также отмечается в сцене, где он пытается убить Джона Голта:
He was suddenly seeing the motive that had directed all the actions of his life. It was not his incommunicable soul or his love for others or his social duty or any of the fraudulent sounds by which he had maintained his self-esteem: it was the lust to destroy whatever was living, for the sake of whatever was not. It was the urge to defy reality by the destruction of every living value, for the sake of proving to himself that he could exist in defiance of reality and would never have to be bound by any solid, immutable facts. A moment ago, he had been able to feel that he hated Galt above all men, that the hatred was {woof of Galt's evil, which he need define no further, that he wanted Galt to be destroyed for the sake of his own survival. Now he knew that he had wanted Galt's destruction at the price of his own destruction to follow, he knew that he had never wanted to survive, he knew that it was Galt's greatness he had wanted to torture and destroy—he was seeing, it as greatness by his own admission, greatness by the only standard that existed, whether anyone chose to admit it or not: the greatness of a- man who was master of reality in a manner no other had equaled. In the moment when he, lames Taggart, had found himself facing the ultimatum: to accept reality or die, it was death his emotions had chosen, death, rather than surrender to that realm of which Galt was so radiant a son. In the person of Galt—he knew—he had sought the destruction of all existence.
Таггерт внезапно понял, что направляло все его действия. Не его замкнутая душа, не любовь к другим, не общественный долг или какие-то лживые звуки, с помощью которых он поддерживал самоуважение, то была страсть уничтожать все живое ради неживого. Это было стремление бросать вызов реальности, уничтожая всякую жизненную ценность, с целью доказать себе, что может существовать, не считаясь с реальностью, что никогда не будет связан какими-то вескими, непреложными фактами. Минуту назад он был способен сознавать, что ненавидит Голта больше всех на свете, что эта ненависть доказывает порочность Голта, которая не нуждалась в определении, что он хочет смерти Голта ради того, чтобы уцелеть самому. Теперь он знал, что хочет его смерти ценой собственной гибели вслед за ним, знал, что никогда не хотел жить, знал, что хотел мучительно уничтожить величие Голта. Он признавал, что это величие, величие по единственной существующей мере, независимо от того, признают его или нет: величие человека, владеющего реальностью, как никто другой. В тот миг, когда он, Джеймс Таггерт, понял, что стоит перед выбором: принять реальность или умереть, его эмоции выбрали смерть, лишь бы не капитулировать перед тем царством, выдающимся сыном которого был Джон Голт. Уничтожая Голта, Таггерт это понимал, он искал уничтожения всего существования.
Данный персонаж невзрачен, но его мотивы заслуживают особенного рассмотрения. Одним из недостатков романа является дидактический характер написания, однобокость повествования, четкая граница между злом и добром.
Джим Таггерт представлен в худших характеристиках. В какой-то момент он и сам это понимает, тогда перед ним возникает вопрос, как победить свою гнилую природу. Здесь не дается оценка его методам, но констатируется факт, что он попытался вырезать свой разум не только из себя, но и из всего существующего. Его решение уничтожить самое прекрасное, что есть в этом мире - это борьба с экзистенциализмом. Герой понимает свою слабость и находит лишь силы, чтобы уничтожать все вокруг.
Джон Голт
Самое поразительное в Джоне Голте - это общие цели с Джимом Таггертом, а именно уничтожение железной дороги и прочих достижений науки, но он не является непосредственным участником этого разрушения, а лишь Кассандрой, которая открывает людям взгляд на происходящее.
Джон Голт является загадочной фигурой, потому что был первым человеком, который объявил войну противникам разума. На протяжении повествования Дагни узнает множество историй о нем, которые являются полумифическими. Истинную историю ей рассказывает бродяга Джеф Аллен, который был работником “Двадцатого века” и видел Джона ещё инженером.
“Кто такой Джон Голт” сопровождает читателя на протяжении всего повествования. Каждый встреченный Дагни знакомый Голта, кроме бастующих, отзывается о нем, как о незначительном человеке. В этом есть часть правды, ведь после изобретения своего генератора он ушел работать путевым обходчиком.
Манифест Джона Голта представляется читателю в полном виде в главе «Вы слушаете Джона Голта». Данный отрывок выпадает из основной линии повествования, является третьим томом “Войны и мира” Толстого - совокупностью всех идей автора, если читатель их не понял. В манифесте центральной темой становится разоблачение сторонников социализма как сторонников философии Смерти и восхваление сторонников разума как сторонников Жизни.
Забастовка, которую объявил персонаж, является лучом надежды в мире Айн Рэнд. Дело в том, что рано или поздно хищнические лапы социалистов все равно уничтожили все, к чему могли прикоснуться, а предприниматели превратились бы в работников “Двадцатого века”, которые стали мошенниками, лодырями и ворами.
Именно поэтому Джон Голт призывает сторонников разума бросить свои места в предприятиях и уйти на черную работу, потому что социалисты, сторонники государства своими действиями сами уничтожат собственный мир.
В повествовании показан яркий контраст между сторонниками Жизни и Смерти. Джон Голт изобретает генератор, способный создавать энергию из воздуха, а Государственный институт создает Project X - проект “Иск”, сильное оружие, и средства подавления воли, вроде Ferris Persuader - “Увещателя Ферриса”.
Двенадцать лет Джон Голт посвящает себя тому, чтобы забирать светлые умы из мира социалистов:
I went out to become a flame-spotter. I made it my job to watch for those bright flares in the growing night of savagery, which were the men of ability, the men of the mind—to watch their course, their struggle and their agony—and to pull them out, when I knew that they had seen enough.
— Высматривал яркие вспышки в сгущавшейся ночи дикости — вспышки способностей, интеллекта. Наблюдал за их путем, за их борьбой и мучением, а потом уводил их, когда понимал, что они настрадались достаточно.
Поначалу его идея в том, чтобы люди разума не давали плодов своих трудов тем, кто ставит нужду как привилегию на получение благ и услуг. Впоследствии, Мидас Маллиган приобретает некоторый клочок земли, в котором и укроются забастовщики от будущей катастрофы. Ущелье Голта закрепляется окончательно с приходом Эллиса Уайэтта, который не мог жить вне долины.
С другой стороны, Джон Голт не оставляет своих разработок. При помощи своего генератора он устраивает в жалкой трущобе высокотехнологичную лабораторию, где проводит исследования, которые уничтожают бандиты при попытке вскрыть её.
Джон Голт двенадцать лет был влюблен в Дагни, но не мог ей открыться из-за своего дела. В целом, любовь Айн Рэнд совершенно противопоставлена любви к Беатриче Данте, ведь её герои любят друг друга за великие достижения. Здесь есть, однако, небольшая логическая уловка, ведь когда все идеальны, кого ты полюбишь в конце концов? Самого идеального? А если он уже занят?
Хэнк Риарден
Судьба Хэнка Риардена привлекает прежде всего в его внутреннем конфликте. Этот человек создал немало предприятий и положил многое на алтарь прогресса, но всю жизнь чувствовал вину перед обществом и родственниками, которые осуждали его за достоинства. Его линия связана прежде всего с борьбой за право называть себя идеальным человеком, которым он и являлся, но чего не понимал из-за окружения.
В романе выстраивается любовный треугольник. Его жена Лилиан Риарден, как и другие сторонники лагеря социалистов, старается уничтожить достоинство Риардена, в какой-то мере даже через себя. Именно этим она пользуется, отдаваясь Джиму Таггерту, чтобы тот разделил с ней чувство превосходства, способности уничтожать прекрасное.
Совершенно иной фигурой становится Дагни Таггерт, с которой у него есть и деловые интересы, и влечение. Свою животную натуру Хэнк презирает, он ненавидит свой брак за то, что он создан лишь его похотью. В процессе развития сюжета герой приходит к тому, что своих желаний не стоит стыдится, потому что тело и разум неразрывны - они и составляют личность человека.
Центральным эпизодом его линии является выступление в суде:
I work for nothing but my own profit—which I make by selling a product they need to men who are willing and able to buy it. I do not produce it for their benefit at the expense of mine, and they do not buy it for my benefit at the expense of theirs; I do not sacrifice my interests to them nor do they sacrifice theirs to me; we deal as equals by mutual consent to mutual advantage—and I am proud of every penny that I have earned in this manner. I am rich and I am proud of every penny I own. I have made my money by my own effort, in free exchange and through the voluntary consent of every man I dealt with—the voluntary consent of those who employed me when I started, the voluntary consent of those who work for me now, the voluntary consent of those who buy my product.
Я работаю исключительно ради прибыли, которую получаю, продавая свой продукт людям, которые хотят и могут его купить. Я произвожу его не для их пользы и в ущерб себе, и они покупают его не ради моей пользы и в ущерб себе. Я не жертвую своими интересами, и люди не приносят свои интересы в жертву мне. Мы действуем как равные, при взаимном согласии и ко взаимной выгоде. Я горжусь каждым центом, заработанным мною таким способом. Я богат и горжусь этим. Я сделал свои деньги своими усилиями, на основе свободного обмена и при добровольном согласии каждого человека, с которым я заключал сделку, добровольном согласии тех, кто нанимал меня, когда я начинал, при добровольном согласии тех, кто работает на меня сегодня, и добровольном согласии тех, кто покупает мой продукт.
Риарден в романе делает многое, чтобы спасти железную дорогу. Несмотря на то, что он вожделеет Дагни, его действия подкрепляются не мотивами сердца, а стремлением к прибыли. Он вкладывается в “Линию Джона Голта”, идет на уступки по кредиту и покупает облигации компании, чтобы его инвестиции отбились сторицей, а железная дорога стала демонстрацией способностей его детища, Риарден-металла.
Тем не менее, стыд Риардена за свои желания ломает героя. Когда его начинают шантажировать тем, что раскроют их с Дагни интригу, Риарден подписывает дарственную на свою сталь. Впоследствии герой узнает, что благодаря Рагнару Риарден в общем-то ничем не пожертвовал. Кульминацией данного происшествия становится и то, что Дагни не поддается, когда её так же пытаются шантажировать и она рассказывает про их связь по радио.
Риарден вызывает симпатию у общества. Тони Кормилица, которого послал Вашингтон, чтобы он следил за выполнением директив правительства, в итоге меняет мнение об идеологии Риардена и даже решается пожертвовать собой, чтобы спасти его. После своей речи в суде зал рукоплещет ему, признавая за ним моральную победу. Социалисты на приеме у Риардена осуждают его и говорят о его низком рейтинге, хотя читатель видит, что все слухи о нем пускает пропаганда новостей.
Франциско д’Анкония
Главными чертами этого героя является его харизма и умение скрывать свои истинные мотивы, а также нечеловеческая гениальность. С самого детства его девизом становится “Я сделаю это”. Вместе с Дагни они устраивают соревнование, чтобы посмотреть, кем из них будут больше гордиться предки.
В десятилетнем возрасте Франциско знает пять языков и без акцента говорит по-английски. В шестнадцать он устраивается подручным у печи, а в двадцать выкупает весь завод, заработав деньги на бирже. В двадцать шесть он узнает про истинные мотивы социалистов и приступает к уничтожению собственной компании.
Среди всего лагеря капиталистов Франциско остается самым живым, душевным персонажем. Он выбирает хитрый способ победить врага, для чего претворяется плейбоем, а с мотов взятки гладки. В общении со всеми, кроме Риардена, он все сводит до шутки, до абсурда, чем напоминает Гамлета.
Тем не менее, к концу романа читатель узнает, что не так много прекрасного было в судьбе этого героя. Он вынужден притворяться никчемным повесой, лишь бы добиться победы над идеологией противников разума. На алтарь прогресса он ставит свою любовь к Дагни. Его незаурядные способности, которые могли бы на многие годы дать отсрочку сторонникам философии Смерти, он вынужден скрывать.
Из всех поклонников Дагни, Франциско является самым человечным. Он дает Дагни прозвище “Чушка”, та обменивается “Фриской”. Их любовь ассоциируется прежде всего моментами встреч на даче Таггертов, где они бегут навстречу друг другу. Они были друзьями детства, их связывает длительная историю.
Риарден первый, кто разглядел за маской Франциско истинные мотивы. На приеме, который проводит жена, он отмечает, что презирает Франциско, но, встретившись с ним лично, меняет свое мнение. Полностью в способностях Франциско Риарден убеждается после аварии на заводе, где они тушат пожар и запечатывают печь и где Риарден спасает Франциске жизнь.
Стоит также отметить, что диалог, который дал название книге, состоялся между Риарденом и Франциско:
"Mr. Rearden," said Francisco, his voice solemnly calm, "if you saw Atlas, the giant who holds the world on his shoulders, if you saw that he stood, blood running down his chest, his knees buckling, his arms trembling but still trying to hold the world aloft with the last of his strength, and the greater his effort the heavier the world bore down upon his shoulders—what would you tell him to do?"
"I . . . don't know. What . . . could he do? What would you tell him?"
"To shrug."
— Мистер Риарден, — голос Франсиско звучал спокойно и серьезно. — Скажите, если бы вы увидели Атланта, гиганта, удерживающего на своих плечах мир, если бы увидели, что по его напряженной груди струится кровь, колени подгибаются, руки дрожат, из последних сил тщась удержать этот мир в небесах, и чем больше его усилие, тем тяжелее мир давит на его плечи, что бы вы велели ему сделать?
— Я… не знаю. Что… он может поделать? А ты бы что ему сказал?
— Расправь плечи.
Немного отвлечемся и обратим внимание на отвратительный перевод. В контексте данного разговора и общего посыла книги стоит, конечно, говорить о том, что Атлант расслабил плечи и уронил небосвод. Расправить плечи в своей коннотации подразумевает такие категории как воспрял духом, приступил к чему-то со рвением или вошел в кураж. По словам Быкова, «владение английским как иностранным сыграло с Айн Рэнд дурную шутку, потому что „shrugged“ — это означает всё-таки „пожал плечами“, а не „расправил плечи“». Для меня при первом знакомстве с книгой Атлант и был социализмом, который набрался сил и теперь угрожает миропорядку. Только после отсылок к Атлантиде и к вышеприведенному отрывку стало понятно, что где-то присутствует несостыковка. По итогу, название за книгой закрепилось, и всякие знатоки, которые книгу не читали, тем не менее, употребляют Атланта именно в кривом значении - мир, в котором расправил плечи коммунизм.
Айн Рэнд взваливает на Франциско д‘Анкония роль и бремя, которые ему приходится отыгрывать и нести до конца книги. Он обманывает Джима, опровергая его же идеологию, когда его вложения оказываются пустышкой, якобы годной только для гуманитарной помощи:
I don't know why you should call my behavior rotten. I thought you would recognize it as an honest effort to practice what the whole world is preaching. Doesn't everyone believe that it is evil to be selfish? I was totally selfless in regard to the San Sebastian project. Isn't it evil to pursue a personal interest? I had no personal interest in it whatever. Isn't it evil to work for profit? I did not work for profit—I took a loss. Doesn't everyone agree that the purpose and justification of an industrial enterprise are not production, but the livelihood of its employees? The San Sebastian Mines were the most eminently successful venture in industrial history: they produced no copper, but they provided a livelihood for thousands of men who could not have achieved, in a lifetime, the equivalent of what they got for one day's work, which they could not do.
<...>
"This is outrageous!" Taggart's voice started to rise. "It's perfectly outrageous to treat your public responsibilities with such thoughtless levity!
— Не понимаю, почему ты назвал мое поведение гнилым обманом. Я считал, что ты распознаешь в нем искреннюю попытку применить на практике то, что проповедует сейчас весь мир. Разве все вокруг не считают, что эгоизм — это зло? В проекте Сан-Себастьян я не преследовал абсолютно никаких эгоистических целей. У меня вообще не было там личного интереса. Разве это не скверно — работать ради собственной выгоды? Я не искал там выгоды… и я понес потери. Разве не все считают, что предназначение промышленного предприятия заключается в обеспечении благосостояния его наемных работников? Таким образом, рудники Сан-Себастьян сделались наиболее успешным предприятием во всей истории промышленности: они не дали меди, но обеспечили существование тысяч людей, которые за всю жизнь не создали того, что зарабатывали у меня за один рабочий день.
<...>
— Это немыслимо! — голос Таггерта сделался громче. — Это возмутительно! Невероятно, чтобы человек мог обходиться со своими общественными обязанностями, проявляя такое бездумное легкомыслие!
Тем не менее, действия Франциско также задевают вложения Риардена, который хотел использовать медь из "Д'Анкония Коппер". Это служит причиной раздора между ними, но Риарден прощает своего друга, когда узнает про забастовку людей разума.
Роберт Стэдлер
Данный персонаж является важным в формировании образа Джона Голта, Франциско д’Анкония, Рагнара Даннескьолда. Он был их учителем и сторонником философии разума, пока его не ввели в заблуждение и не извратили его замыслы. В Университете Патрика Генри Роберт Стэдлер преподавал физику.
Он любил науку и был готов пожертвовать многим ради её развития. Вначале такие вложения кажутся ему незначительными: при помощи государства и налогов ему удается основать Государственный институт, над дверями которого висит надпись “To the fearless mind. To the inviolate truth” [Бесстрашному разуму. Нерушимой истине]. Однако его стремления развивать науку за счет чужого труда, ставить цели науки не на конкретный реализуемый результат, а на абстрактные положения приводят к тому, что государство использует институт для преследования своих целей в качестве рационального аргумента против любой критики: создается прострактный отчет о низком качестве риарден-металла, выпускаются книги доктора Ферриса о несостоятельности разума и идеализме, строится теория социализма и антикапитализма.
Самое главное достижение Государственного института - это проект “Икс”, опасное звуковое оружие, результаты которого наблюдает Стэдлер лично:
He raised his field glasses again, almost as if he were suddenly hoping that the cloud shadow would be all he would see. But the material objects were still there; they were a mount of refuse. He moved his glasses over the wreckage; in a moment, he realized that he was looking for the kid. He could not find it; there was nothing but a pile of gray fur.
И снова поднял бинокль к глазам, словно во внезапной надежде, что не увидит ничего, кроме тени от тучи. Но материальные предметы никуда не делись; они превратились в кучу мусора. Он вглядывался в нее пристальнее, понимая, что ищет козленка. Но не мог найти; там была только холмик серого меха.
По итогу, Айн Рэнд ставит антитезу промышленникам: пока предприниматели создавали нефтеперабатывающие комплексы, линии железных дорог, источники безграничной энергии, государство изобрело “Мидаса наоборот”, прибор, цель которого превращать вещи в “mount of refuse” [кучу мусора]. Конечно, данное открытие сопровождается пафосными словами о мире и процветании, хотя сам Стедлер отмечает:
What war? What aggression? With the whole world starving and all those People's States barely subsisting on handouts from this country—where do you see any danger of war? Do you expect those ragged savages to attack you?
— Какой войны? Какой агрессии? Когда весь мир голодает и все эти народные государства едва существуют на наши подачки, где вы видите опасность войны? Думаете, эти оборванные дикари нападут на вас?
Роберт Стэдлер видит результаты своей деятельности, но принимает свою роль адвоката преступлений государства. В конце концов, он понимает, какие бандиты завладели властью в стране, поэтому он окончательно сходит с ума и хочет захватить проект “Иск”, чтобы завладеть оружием, способным контролировать небольшое феодальное княжество.
Когда он добирается до места, то видит, что комплекс захвачен бандитами под преводительством пьяного Каффи Мейгса. Тот говорит профессору, что власть в руках у тех, кто сможет за неё постоять и дергает за рубильник. Оружие, созданное трудом высококлассных специалистов, стреляет само в себя в руках полуграмотных.
Хью Экстон
Этот персонаж был деканом философского факультета в Университете Патрика Генри и учителем троицы забастовщиков, как и Роберт Стэдлер. В этом образе автор хотела подчеркнуть важность преподавания не только технических, но и гуманитарных наук. Если отдавать какую-либо часть жизни сторонникам философии Смерти, то весь мир будет находится под угрозой.
Он также присоединился к забастовке и его долгие годы никто не видел, пока его не нашла Дагни в захолустном кафе, где он готовил гамбургеры.
"Hugh Akston?" she stammered. "The philosopher? . . . The last of the advocates of reason?"
"Why, yes," he answered pleasantly. "Or the first of their return."
— Хью Экстон? — наконец выдавила она. — Филoсоф?.. Последний из адвокатов разума?
— Ну конечно, — любезно ответил он. — Или первый предвестник их возвращения.
Его роль в повествовании незначительна, потому что транслятором его философии становится сам Джон Голт в своем обращении к миру. Хью Экстон выступил в роли посредника, передавшим ученикам тезисы Аристотеля, к которому тепло относилась Айн Рэнд.
Черрил Брукс
Героиню случайно встречает Джеймс Таггерт в магазине «Центовка». Президент железной дороги видит в простушке шанс проявить свою гуманность и показать общественности пример социального самопожертвования. Он начинает водить её по различным приемам, выставляя как какую-нибудь зверушку или экспонат из цирка уродов. В целом, на примере Черрил Брукс Айн Рэнд раскрывает настоящее отношение социалистов к людям - жалким тварям, которым помогут благородные, сильные и бескорыстные люди.
Тем не менее, Джеймс ошибается, потому что Черрил Брукс изначально принадлежала к лагерю капиталистов своими помыслами. Когда Джеймс при первой встрече спрашивает её, зачем она приехала, то та ответила:
Oh, I don't know, but . . . but people do things in the world. I saw pictures of New York and I thought"—she pointed at the giant buildings beyond the streaks of rain on the cab window—"I thought, somebody built those buildings—he didn't just sit and whine that the kitchen was filthy and the roof leaking and the plumbing clogged and it's a goddamn world and . . . Mr. Taggart"—she jerked her head in a shudder and looked straight at him—"we were stinking poor and not giving a damn about it. That's what I couldn't take—that they didn't really give a damn. Not enough to lift a finger. Not enough to empty the garbage pail. And the woman next door saying it was my duty to help them, saying it made no difference what became of me or of her or of any of us, because what could anybody do anyway!
— Ну не знаю, но… бывает, людям всякое удается. Я увидела фотографии Нью-Йорка и подумала… — она указала на огромные дома, видневшиеся сквозь потеки дождя за окном такси, — я подумала, что тот, кто построил эти здания, не сидит без дела и не скулит о том, что на кухне грязно, крыша прохудилась, трубы засорены, мир вокруг проклят и… Мистер Таггерт, — она резко дернула головой и посмотрела ему в глаза, — мы были бедны как крысы, и нас это ничуть не смущало. Именно этого я и не могла перенести — того, что им на самом деле все было безразлично. Они и пальцем не хотели пошевелить. Даже вынести мусорное ведро. A соседка все твердила, что я должна обслуживать их, что нет разницы в том, что будет со мной, с ней самой, с любым из нас, поскольку никто ничего не в состоянии изменить!
Девушка приехала в Нью-Йорк в попытке изменить свою судьбу и не разделить участь с родственниками, которые забили на свою жизнь. Кстати, примерно такую же картину Дагни наблюдает на развалинах поселков вокруг “Двадцатого века”. Когда она узнает, что Джеймс Таггерт и есть тот невероятный делец, который вопреки крикам газет и негодованию общества построил “Линию Джона Голта”, то почитает за истинное счастье, что он делает ей предложение выйти замуж.
Воздушный замок развеивается, когда Черрил узнает, что настоящей основательницей линии является Дагни Таггерт. Сначала Черрил уверена, что Джеймс - гений и жертва несправедливого общества, но затем убеждается, что он и есть поборник философии Смерти.
Героиня торжествует, правда, в трагической форме. Она не видит выхода из сложившейся ситуации и сбрасывается в реку. Как и другие забастовщики, она по-своему не дает Джеймсу наслаждаться незаслуженным браком и состоянием, которого тот не добился.
Джеф Аллен
Герой появляется в 10 главе 2 части. Его пытается выбросить проводник на полном ходу из поезда, но от смерти его спасает Дагни. Герой был бродягой из-за последнего кризиса, но через него Дагни узнает, кто такой был на самом деле Джон Голт.
В романе рассказ Джефа Аллена важен, поскольку отражает позицию рядового рабочего, вынужденного работать по принципу “от каждого по способностям, каждому по потребностям”. Сама компания “Двадцатый век” выступает в роли своеобразного Чевенгура, как у Платонова, коммунизма, основанного на одном предприятии:
We're all one big family, they told us, we're all in this together. But you don't all stand working an acetylene torch ten hours a day— together, and you don't all get a bellyache—together. What's whose ability and which of whose needs comes first? When it's all one pot, you can't let any man decide what his own needs are, can you? If you did, he might claim that he needs a yacht—and if his feelings is all you have to go by, he might prove it, too. Why not? If it's not right for me to own a car until I've worked myself into a hospital ward, earning a car for every loafer and every naked savage on earth—why can't he demand a yacht from me, too, if I still have the ability not to have collapsed? No? He can't? Then why can he demand that I go without cream for my coffee until he's replastered his living room? . . . Oh well . . . Well, anyway, it was decided that nobody had the right to judge his own need or ability. We voted on it. Yes, ma'am, we voted on it in a public meeting twice a year. How else could it be done? Do you care to think what would happen at such a meeting? It took us just one meeting to discover that we had become beggars—rotten, whining, sniveling beggars, all of us, because no man could claim his pay as his rightful earning, he had no rights and no earnings, his work didn't belong to him, it belonged to 'the family,' and they owed him nothing in return, and the only claim he had on them was his 'need' —so he had to beg in public for relief from his needs, like any lousy moocher, listing all his troubles and miseries, down to his patched drawers and his wife's head colds, hoping that 'the family' would throw him the alms. He had to claim miseries, because it's miseries, not work, that had become the coin of the realm—so it turned into a contest among six thousand panhandlers, each claiming that his need was worse than his brother's. How else could it be done? Do you care to guess what happened, what sort of men kept quiet, feeling shame, and what sort got away with the jackpot?“
Мы все — одна большая семья, говорили нам, мы все здесь заодно. Вот только не все работают у ацетиленового резака по десять часов кряду, и не у всех от этого болит живот. Что главное из способностей и что имеет преимущество из потребностей? Когда все идет в общий котел, вы же не можете позволить каждому решать, каковы его потребности, правда? Если так рассуждать, он может заявить, что ему необходима яхта, и если кроме желания ему нечего предъявить, то пусть докажет ее необходимость. Почему бы нет? Если мне не позволено иметь машину, пока я не доработаюсь до больничной палаты, зарабатывая на машину для каждого бездельника и для последнего голого дикаря на земле, почему бы ему не потребовать себе еще и яхту, если я до сих пор держусь на ногах? Нет? Не может? Тогда почему он требует, чтобы я пил кофе без сливок, пока он не переклеит обои в своей комнате?.. Короче, решили, что ни у кого нет права оценивать собственные способности и потребности. Проголосовали за это. Да, мэм, мы голосовали за это на собраниях дважды в год. Как еще можно было все устроить? Представляете, что творилось на этих собраниях? На первом же мы обнаружили, что все как один превратились в попрошаек, потому что никто не мог требовать оплаты как законного заработка: у него не было прав, не было заработка, его труд ему не принадлежал, он принадлежал «семье», которая ничего не давала ему взамен, и единственное, что он мог предъявить — свою «потребность». То есть публично попросить удовлетворить его потребности как последний нищий, перечислив все свои трудности и страдания, от залатанных одеял до простуды жены, в надежде, что «семья» подаст ему милостыню. Человек предъявлял страдания. Потому что они, а не его работа, встали во главу угла. И шесть тысяч человек превратились в соревнующихся попрошаек, кричащих, что его нужда острее, чем у его брата. Могло ли быть иначе? Представляете, что произошло? Кто-то молчал, маясь от стыда, а кто-то шел домой с главным призом.
В данном случае Айн Рэнд рассказывает о важности мотивации в любом предприятии. Она отрицает главный принцип философов Смерти о том, что нужда дает естественное право на блага. Как только наградой за труд становится абстрактная помощь ближнему, когда люди получают незаслуженную награду, то они превращаются в монстров, которые только и стремятся поглотить все, до чего только могут добраться.
Эдди Уиллерс
Данный персонаж появляется эпизодически и его главным конфликтом становится влюбленность в Дагни Таггерт. Через него раскрывается проблема идеальных людей в плане того, а что делать тем, кому не досталось Джона Голта или Дагни Таггерт?
С другой стороны, Эдди Уиллерс близок к Черрил Брукс, потому что через него показывается судьба Атлантов, которые утонули вместе с тонущим кораблем. Этот герой - яркий персонаж экзистенциалистов, человека, борющегося с обстоятельствами, несмотря ни на какие препятствия.
Dagny!—he was crying to a twelve-year-old girl in a sunlit clearing of the woods— in the name of the best within us, I must now start this train! . . . Dagny, that is what it was . . . and you knew it, then, but I didn't . . . you knew it when you turned to look at the rails. . . . I said, "not business or earning a living" . . . but, Dagny, business and earning a living and that in man which makes it possible—that is the best within us, that was the thing to defend . . . in the name of saving it, Dagny, I must now start this train.
Дагни! — кричал он двенадцатилетней девочке на залитой солнцем поляне, — во имя лучшего в нас, я должен привести в движение этот поезд!.. Дагни, вот в чем было дело… ты знала это тогда, а я нет… ты знала, когда отвернулась и посмотрела на рельсы… я сказал: «Не бизнес и не деньги» … но, Дагни, сам бизнес, само умение выживать и есть лучшее в нас, вот что нужно защищать… во имя того, чтобы спасти это, Дагни, я должен привести в движение поезд…
Социалисты или капиталисты? Делитесь мнением в комментариях!
Автор: Мыскин Роман
#литература #книга #айн рэнд #атлант расправил плечи #проза #американская литература #литература сша #филология
Литература
- An Atlas Shrugged Census
https://web.archive.org/web/20141007220125/http://www.atlaslisted.com/ - Айн Рэнд. Атлант расправил плечи /; Пер. с англ. — Альпина Паблишерз, 2016.
- Ayn Rand. Atlas Shrugged - Random House, 1957.