На Татьяну Васильеву "В главной роли" я попала поздней ночью.
Вид, в каком она предстала, к сожалению, заставил прошептать меня "свят-свят", зато оторваться от экрана я уже не могла.
Попробую аккуратно показать. Тем более, что большей частью актриса была колоритна и по-своему, то есть неповторимо, хороша.
Оказалось, мать актрисы была чемпионкой по безжалостному обращению со своим ребенком. Даже отец, веселый Ицик, хотел застрелиться, потому что вынужден был на это смотреть.
Это многое объясняет.
Поступление в театральный - зверинец очумевших людей. Детей.
Если "нет" - автоматно-штамповочный завод. В Ленинграде, где работал папа. Единственное, говорит она, что было для нее реально в этом случае.
Первая реакция на спиртное: "Я смеялась. Потом все долго приходили смотреть - как я выпью и смеюсь".
Мыла по ночам полы в метро, в четыре утра нагружалась почтой и разносила, чтоб купить себе одежду. Сравняться с инопланетянками, которые могли позволить себе колготки.
В моей памяти застряла цифра - 7 рублей 70 копеек. По-моему, первые колготки стоили столько. И это, конечно, был предмет роскоши по тем временам.
Одним из ее педагогов была Алла Тарасова. Потом - один из лучших театров страны. Театр Сатиры.
"Плучек - не везение, а такая - нечаянная радость для меня".
- У него было столько знакомых, величайших людей. Мы ходили к разным людям в гости. В основном, это были диссидентские вечеринки. Я ничего не понимала, но ела хорошо. Там было очень вкусно. Богато. И меня все любили. В первый раз французские духи подарила Лиля Брик.
Актриса не рисуется. Она говорит, что все понимали, из какой она среды. Всё, что выходит из ее уст - выстраданная ирония.
Лиля Брик, ставившая зимой сирень к ее ногам (свежую могли доставить только из Парижа, Васильевой было неловко и она ногой подвигала ее Миронову) однажды сказала: "Вы могли бы сделать так, чтобы Чацкого играл Ширвиндт? Вам Миронов, Танечка, не подходит".
- Она не понимала, что я - овца. Я была просто никто и ничто. Очень боялась, старалась всем угодить.
Быть может, поэтому сегодня Татьяна никого и ничего не боится.
Никто не понимал, зачем ее вообще взяли в театр, почему она играет главные роли. Она и сама не понимала.
- Это понимал только Плучек. Не потому что любил меня. А потому что он верил в меня. Он верил, что ЭТО случится. Что будет какой-то прорыв. И он был. В "Ревизоре".
Но ведь она, действительно, очень талантливая актриса. И ей повезло.
А вот нам не очень. Потому что в то время, когда мы не спим, нам показывают делёжку недвижимости, внуков, разборки с невестками, легко и непринужденно списывают труд и успех на постель... А про сирень от Лили Брик, которая, пока могла, не пропустила ни одного спектакля Васильевой - наверное, потому что тоже верила - я услышала впервые.
И про многое другое тоже.
- Высоцкий очень точно играл человека, который не любит женщину, которую играла я. И мне нужно было через это пробиваться, будучи той женщиной, с которой он будет жить. У меня была цель, у меня была задача. ОН передо мной ее ставил. Не столько режиссер, сколько Высоцкий.
- Я Лену Майорову очень люблю. Она очень хорошо там играла. А я - вообще... Не туда. И не знаю куда.
- С Кончаловским - это классика. Он меня пробовал в несколько фильмов. Первый раз в "Чайку" на Нину Заречную. Люди, львы, орлы и куропатки... Господи, думаю, за что?
Проба в другой проект:
- Я ходила к нему кабинет на "Мосфильм". У него лежала морковка на столе. И сушеные фрукты. Он говорил: "Угощайся". Я говорила: "Да нет. Спасибо". Я уже понимала, что сейчас начнется эта пытка. Но сначала покормят.
- А на Дульсинею я пробовалась с одной женщиной-режиссером, не буду называть ее фамилию, дай Бог ей здоровья. Мы пробовались целый день в адских условиях. В жару адскую. Я на нее смотрела и думала: "Кто из нас первый умрет - она или я?" Думаю: "Не дождешься. Сама помрешь". У меня часто бывает, что я желаю смерти режиссерам.
- Я же не сыграла на четверть того, что я могу. Мне нужен человек, который в меня поверит. И пройдет со мной этот путь. Самое главное - не предавать профессию. Но разные актеры по-разному это воспринимают.
- Сейчас не зовут. Потому что некуда. И играть мне нечего. Что мне играть в кино - следователя или труп?
- Если бы я могла что-то изменить, я искала бы артистов не в Москве для съемок. ... Я очень много езжу. Я вижу, какие там лица интересные. Не московские. Неважно какие они актеры - у нас снимаются все, кому не лень. Но это же невозможно - видеть всё время одни и те же лица.
- Гончаров не был моим режиссером. Но он сделал для меня не меньше, чем Плучек. Через два года я стала народной артисткой.
- Многих не стало, с кем бы я еще хотела поработать. Ушли. Андрей, Миша Державин, Папанов, Лазарев Александр, Смоктуновский, Леонов... Всё - мои партнеры, мне так везло. С ними бы я в углу стояла и ждала своей очереди. Я бы не была таким человеком жестким, каким я стала от безысходности. Я одна осталась... Не нужны артисты сейчас. Мы вымирающие какие-то... Не знаю, кто мы. Мы вымираем. Мы не нужны. Нужны вот эти люди, которые говорят текст.
- Не дай Бог в сериалы идти сниматься. Я думаю - только бы не предложили. Потому это в никуда. Это всё в бачок.
В сериале "Звезды эпохи" она сыграла Фаину Раневскую и ненавидит себя, вспоминая те съемки.
- Господи, пропади ты всё пропадом. Как мне отсюда уйти? Я не имела права на это соглашаться. Нельзя сыграть эту женщину, эту актрису. Нельзя! Надо было понять это своей головой тупой. Нельзя! Это провал. Я только могу просить у нее прощения. Надо было остановить съемку и сказать: "Господа, давайте подумаем, что с этим делать. Куда мы идем?" Катастрофа. Катастрофа...
- На самом деле я человек очень позитивный.
На 44-й минуте я поняла , что пересматриваю не ту передачу, что видела в ночи. Но я нисколько не пожалела.
Как не в хватает нам в эфирах честного обсуждения того, что происходит с нашим кино и театром. А здесь - столько важных деталей от человека внутри процесса. Я не узнала бы столько из программы "Москва-24", которая называлась "Откройте, Давид".
Отыскав ее, я быстро поняла, почему она шла глубоко за полночь. Там звучали вопросы, невозможные в другое время. Поэтому я тоже буду выражаться, тщательно выбирая слова.
Вы поймете.
Во-первых, местами актриса выглядела так.
Именно это меня тогда и испугало.
- Для вас существуют нерукопожатные люди? Может быть, коллеги...
- Да. Есть один. А все остальные - нет. Мне всех жалко.
- Страшное дело. Один.
- Нет. Не страшное. Это Садальский.
Давид заметил, что когда актеры ругались в медийном пространстве, все думали, что это шутка, хайп.
- А вы не играете с ним больше?
- Нет. И не буду. Он мог спросить меня - ты за какую партию, наверное, за "Единую Россию"? А мы играем любовную сцену. Ну вот что хочешь, то и делай. Вот что можно ответить в этот момент?
- Не знаю.
- Я тоже не знаю. Я за партнера этого не отвечаю. Вместо того, чтобы играть суть этой пьесы, начинаются уходы в какое-то... Слава Богу, позади этот маразм. Он мог бы быть хорошим артистом. Мог бы... Если бы его не засосала эта тупая деятельность в Инстаграм... (и прочем). Всё, что он пишет, сплетни сплошные. Людям, которые любят театр, это тоже дико как-то.
Давид спросил, сколько сейчас спектаклей в работе. Восемь, ответила Татьяна, бывает больше, бывает меньше. Сейчас лишь бы сколько-нибудь было.
А чего бы хотелось?
- Хорошей роли. Хорошую пьесу бы хотелось.
И вот то, о чем мы тут говорим чуть ли не каждый день. Запомните. И не спрашивайте почему...
- Собирает вот эти, ну, которые, как их называют, трансгендеры.
Давид рассказал актрисе о последней постановке Константина Богомолова в театре на Малой Бронной и ее участниках.
Она отреагировала в своем стиле:
- Я не знаю. Может, мне тоже как-то... Какую-нибудь операцию сделать. Тогда долго продержишься.
- Есть у вас обряд, ритуал, молитовка перед выходом на сцену?
- Господи помоги, Господи помоги... Перекрещусь. Еще мы ручки делаем так: "Раз, два, три. С Богом!"
Два этих вопроса друг за другом произвели настоящую бурю в моем сознании.
Я спроецировала слова о личных перспективах Татьяны Васильевой на весь театральный процесс в стране.
И содрогнулась.
P. S. Наверное, первое интервью на телеканале "Доверие" было записано значительно раньше. Точной даты я не нашла. Извините меня за это.