4 ноября 1836 года Пушкин получает по почте пресловутый пасквиль – «диплом». И, наверное, с тех самых пор не затихают споры о том, кто написал его. В последнее время договорились и до того, что автором был сам Пушкин, что это была провокация et cetera. Подобные версии, простите, анализировать не буду, считая их, вкупе с рядом других, совершенно бессмысленными, а потому прошу вопросов по ним мне не задавать. Также не считаю серьёзным рассуждение об авторстве А.Н.Раевского (вряд ли в то время ему это могло зачем-то понадобиться). Скорее всего, имени подлинного автора письма мы никогда не узнаем.
Я уже упоминала об экспертизе, проведённой по инициативе П.Е.Щёголева, когда был сделан вывод: «пасквильные письма о А.С.Пушкине в ноябре 1836 года написаны, несомненно, собственноручно князем Петром Владимировичем Долгоруковым». Кстати, это не только его мнение. Слухи об авторстве Долгорукова ходили и раньше, П.А.Вяземский, например, записал: «Это еще не доказательство, хотя Долгоруков и был в состоянии сделать эту гнусность».
Русский историк М.И.Семевский встречался в 1880-ые годы с дочерью Пушкина Н.А.Меренберг, которая сказала ему: «Авторами писем мать моя [естественно, Наталья Александровна, которой в момент смерти отца не было и года, обо всём рассказывает со слов матери] всегда признавала князя Петра Владимировича Долгорукого, которого называли bankal [колченогий] – известного своею крайне дурной репутациею… Другое лицо, на которое указывала моя мать, как на автора безымянных писем, был князь Иван Сергеевич Гагарин; по мнению матери, он и ушёл в орден иезуитов, чтобы замолить свой грех перед моим отцом». При этом Наталья Александровна добавляла: «Князь П.Долгоруков был замечательный лгун. Поэтому если он и отпирался потом от обвинения… то ему было бы нельзя поверить». И в то же время – «Если Гагарин потом отрицал свою вину, то ему ещё можно было поверить».
Репутация Долгорукова действительно была скверной. Например, А.И.Герцен писал о нём: «Князь Долгоруков принадлежал к аристократическим повесам в дурном роде, которые уж редко встречаются в наше время. Он делал всякие проказы в Петербурге, проказы в Москве, проказы в Париже. На это тратилась его жизнь. Это был избалованный, дерзкий, отвратительный забавник, барин и шут вместе». И Долгоруков, и Гагарин входили в окружение Геккерна, об их интимных отношениях говорили много…
Однако во второй половине ХХ века результаты этой экспертизы были опровергнуты (сначала писавшим пасквиль признали Гагарина, затем посчитали, что не писал его ни тот, ни другой). Экспертиза 1987 года сделала выводы:
«- диплом написан не французом, поскольку есть буквы строго русского написания;
- диплом написан человеком из высшего общества;
- автором и исполнителем пасквиля был один и тот же человек;
- анонимка написана не Гагариным и не Долгоруким».
Между тем Пушкин был уверен в авторстве Геккерна. В письме А.Х.Бенкендорфу от 21 ноября он напишет: «По виду бумаги, по слогу письма, по тому, как оно было составлено, я с первой же минуты понял, что оно исходит от иностранца, от человека высшего общества, от дипломата». А позднее, рассказав о несостоявшейся (на тот момент) дуэли, всё же уверенно скажет: «Тем временем я убедился, что анонимное письмо исходило от г-на Геккерена, о чём считаю своим долгом довести до сведения правительства и общества».
Известно, что 8 ноября Пушкин обедал у М.Л.Яковлева с Ф.Ф.Матюшкиным и Д.А.Эристовым, а после обеда, показал этот самый «диплом», сказав: «Посмотрите, какую мерзость я получил». Яковлев, директор типографии, прекрасно разбиравшийся в сортах бумаги, указал на иностранное «происхождение» бумаги и на то, что, вследствие высокой пошлины на неё, пользуются ею только иностранные посольства.
В так называемом Остафьевском архиве хранятся записи Вяземского относительно «диплома»: «Писано в роде готических печатных букв, или старинных, например, m m — п п — I I — t t — Литера D в имени Нарышкина поправлена, или вписана после. Надпись на обёртной стороне следующая:
Александру
Сергеичу
Пушкину.
В первом слове буква у поправлена, переделана из буквы И русской или, вероятно, из французской U. Ошибка в правописании Александри даже не лакейская какая-нибудь безграмотность, и не может быть сделана русским, а должно быть сделана иностранцем. Бумага должно быть иностранная, глянцоватая».
Литературовед и текстолог Н.Ф.Бельчиков, анализируя эту запись, делает вывод, что текст самого пасквиля и адрес на обложке писались разными людьми: «Так, например, ”Сергеичу” в экземпляре, бывшем в руках Вяземского , как и в другом экземпляре, хранящемся в Пушкинском Доме, написано через Е, тогда как по старому правописанию тогдашний грамотный человек написал бы Ѣ. По мнению В.В.Данилова, поделившегося этим соображением с нами, написания “Сергеичу” и “Александри” возможны для ”лакейского” малограмотного пера, ибо в простом народе имя ”Александр” произносится и звучит как ”Александра”, отсюда дательный падеж — “Александре”, а на письме при неграмотности — ”Александри”. Таким образом, и ”Александри” и ”Сергеичу” ведут, действительно, скорее в лакейскую , чем в кабинет человека , привыкшего писать письма на иностранном языке. Адреса надо было написать по-русски, и естественно, что поручили это кому-то из дворни, человеку, не знавшему Пушкина. А затем грамотный ”барин” поправил лакейское ”Александри” на ”Александру” , причём поправка была сделана другими чернилами». Простите за большую цитату, но думаю, что вывод очень любопытный. Напомню ещё, что и В.А.Соллогуб поминает «письмо, на котором было действительно написано кривым, лакейским почерком: “Александру Сергеичу Пушкину”».
И всё же, мне кажется, что, кто бы ни написал текст пасквиля, сочинители его были Пушкиным определены верно.
А.И.Тургенев уже после гибели поэта записал в дневнике: «Подозрения. Графиня Нессельроде».
Иного лет спустя как-то за обедом Александр II сказал: «Ну, вот теперь известен автор анонимных писем, которые были причиною смерти Пушкина; это графиня Нессельроде». Интересно, что на это же указывал в 1928 году Г.В.Чичерин в письме к Щёголеву. Почему его свидетельство ценно? Первый нарком иностранных дел РСФСР и СССР был потомственным дипломатом и мог знать многие тайны. А помянутая Нессельроде – Мария Дмитриевна, жена тогдашнего министра иностранных дел графа К.В.Нессельроде.
Супруги Нессельроде были дружны с Геккерном (доносили, что он пользовался «покровительством графа и графини Нессельроде») и Дантесом. Говорили, что графиня была «поверенной сердечных тайн» Дантеса, позднее она будет посажённой матерью на его свадьбе с Екатериной Гончаровой, после роковой дуэли граф и графиня примчатся в дом Геккерна и проведут около раненого Дантеса вечер и ночь.
Графиня была давним врагом Пушкина, считала, что он написал злую эпиграмму на её отца («Гурьев грабил весь народ»). Вероятно, она могла показаться и с лучшей стороны (о ней довольно тепло отзывались и Д.Ф.Фикельмон, и А.О.Смирнова-Россет), однако, согласно воспоминаниям М.А.Корфа, хотя она и могла быть «самым верным, надёжным и горячим, а по положению своему и могущественным другом» для тех, кого любила, «вражда её была ужасна и опасна». Выводы сделать несложно. Всё тот же Долгоруков, рассорившийся с высшим светом, говорил, что она «женщина ума недальнего, никем не любимая и не уважаемая, взяточница, сплетница и настоящая баба-яга, но отличавшаяся необыкновенной энергиею, дерзостью, нахальством и посредством этой дерзости, этого нахальства державшая в безмолвном и покорном решпекте петербургский придворный люд, люд малодушный и трусливый, всегда готовый ползать перед всякою силою, откуда бы она ни происходила, если только имеет причины страшиться от неё какой-нибудь неприятности» (вероятно, и сам перед ней «ползал» когда-то!).
Остаётся один вопрос: если Геккерны мстили даже не Пушкину, а Натали, то какую цель преследовала мадам Нессельроде? Да всё ту же – расправа с неугодным поэтом из-за «ужасной и опасной» вражды. Вспомним текст пасквиля:
«Кавалеры первой степени, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев, собравшись в Великий Капитул под председательством высокопочтенного Великого Магистра Ордена, е<го> п<ревосходительства> Д.Л.Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Пушкина заместителем Великого Магистра Ордена Рогоносцев и историографом Ордена. Непременный секретарь: граф И.Борх».
Здесь прямой намёк на роман царя с Натали (отношения его предшественника с женой Нарышкина были известны всем), и «историограф» помянут, конечно же, не случайно: это очередное оскорбление Пушкина. Что бы ни говорили о том, что Нессельроде «преследовали собственные политические цели», убирая с дороги неугодного им поэта, якобы опасаясь его влияния на царя (с трудом могу это себе представить), результатом стала трагедия.
Оскорбление для Пушкина было страшным. Он в авторстве пасквиля не сомневался (да ведь, собственно говоря, и Долгоруков с Гагариным, и Нессельроде, и Геккерны – это одно общество). И так ли уж важно, чья рука его переписала, когда понятно, из каких кругов он вышел?
В тот же вечер поэт посылает Дантесу по городской почте вызов на дуэль.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
