Утром Ольга проснулась от того, что прямо ей в лицо светило такое яркое солнце, что глаза слепило.
Она вспомнила вчерашний ливень и как бежала по дороге в страхе и ужасе. Но теперь всё это показалось ей кошмарным сном. Встала, выглянула в окно — такое солнечное весеннее утро. Слышны были лай собак, пение каких-то птиц, где-то недалеко громко разговаривали женщины.
"Господи, и чего это я вчера так запаниковала?! Как будто первый раз под дождь попала", - с недоумением подумала Ольга.
Сейчас её ощущения показались ей странными и нелепыми.
Со скрипом открылась дверь. Зашла Даниловна. Приветливо взглянула на неё:
- Выспалась? Иди умывайся, сейчас будем завтракать. Я принесла домашний творог, сметану. Ты, наверное, такое в городе и не пробовала.
Когда позавтракали, Ольга спросила, когда можно уехать в город.
Даниловна пристально посмотрела на неё:
- А может, погостишь у меня немного? Как я поняла, спешить тебе некуда. А возможно, не случайно ты ко мне попала? Как ты мне вчера рассказала, что не сама выбрала путь сюда, а тебя как-будто кто-то подталкивал, так ведь?
- Это так. Я просто поплыла по течению, так бы мне сказал отец. Но это временно, мне же надо пристать к своему берегу. Это тоже его слова. Только вот где этот берег?
- Умный у тебя отец был. И он всё правильно говорил. Может быть, берегом и будет мой дом? Конечно, временным. Придёшь в себя, отдохнёшь, душа твоя успокоится. Подумай хорошо. Я тебя не неволю, ты погости несколько дней, потом и решишь.
Ольга согласно кивнула головой. Действительно, куда торопиться? Как не стало отца, у неё и дома не стало.
Квартира, конечно, осталась. Но она не могла долго там находиться — всё вокруг напоминало отца, вернее, его отсутствие. Из квартиры как будто душу вынули. А это уже не дом в полном понимании этого слова, а только пустая его оболочка.
Она после окончания института пыталась какое-то время пожить там, но что-то не давало ей покоя. Возможно, острая тоска по отцу. Ведь она даже не проводила его в последний путь. Его друг виновато оправдывался, что отец запретил её срывать перед самой защитой диплома. И ещё он хотел, чтобы дочь запомнила его таким, каким он был при жизни.
Ей знакомые советовали хорошо почистить квартиру. Ольга сделала так и даже всё окропила святой водой. Но так и не смогла там жить. Вот тогда она и сорвалась в Питер.
А у Даниловны ей было хорошо и спокойно. Сама себе удивлялась, что с первого дня почувствовала что-то родное в этой совершенно чужой женщине.
- Вот и хорошо. Переодевайся, вещи твои высохли. И выходи во двор, я тебе своё хозяйство покажу.
Ольга переоделась, вышла на улицу. С удовольствием вдохнула свежий воздух. Как же хорошо весной!
Даниловна с улыбкой глядя на неё, спросила:
- Весну любишь?
- Да, прямо не надышусь. И воздух у вас тут такой! - восторженно воскликнула Ольга.
- А я тебе сейчас покажу, где что у меня...
Она не договорила.
Калитка внезапно резко открылась и во двор ввалился мужчина лет сорока-сорока пяти в замызганной куртке, заношенных джинсах, грязных сапогах. Бухнулся перед ней на колени:
- Даниловна, не могу больше, верни всё назад!
Ольга с удивлением смотрела, как он, склонив лохматую голову, страдальчески повторял:
- Даниловна, не могу больше...
- Вернуть?! Чтобы ты опять измывался над семьёй, а потом каялся, говоря, что всё водка виновата?! - голос Даниловны зазвенел металлом, - Терпи, Василий, иначе всё потеряешь — жену, детей, да и себя тоже. Понял?! Иди, займись делом. У тебя уже всё рушится, а ты - "верни" ему. Иди, я сказала.
Василий поднялся с коленей и послушно побрёл обратно к калитке.
Ольга с изумлением смотрела на Даниловну и не узнавала её. Вместо доброй и ласковой, какой она узнала её за это время, она увидела строгую женщину с волевым, жёстким лицом, с синими искрящимися глазами. Перемена была столь разительная, что Ольга потеряла дар речи.
Привел её в чувство голос Даниловны, мягкий и насмешливый:
- Оля, а ты что застыла? Пойдём осматривать моё хозяйство. Не напугал тебя Василий? Он хороший, добрый мужик, и руки у него золотые, но как напьётся — зверь. Вся семья разбегается, кто куда. Сам себе не рад, но пить бросить не смог. Вот пришёл, помощи у меня и попросил. Я могу отвадить от пьянки, но мой метод жёсткий, вернее, даже жестокий. Если человек выдержит, то пить никогда не будет.
Ольга взглянула на неё — опять перед ней спокойная пожилая женщина с мягким взглядом голубых глаз. Даниловна, заметив её изумлённые глаза, рассмеялась молодым задорным смехом:
- Что, Оленька, удивляешься? Мы, женщины, можем быть разными. Мне кажется, и ты не исключение, так ведь? Как ты там своего шефа приложила? Я думаю, ты ударила его дважды, поэтому ему плохо и стало.
***
Продолжение здесь:
____________________
Другие книги автора: