В конце семидесятых годов прошлого века, попав не помню уже зачем в Ленинград, я первым делом отстоял очередь и купил за рубль билет в Эрмитаж
Пробежав три этажа и стоически выдержав натиск сонма Магдалин, Мадонн, Фрин и Венер, добрался, наконец, до последнего этажа, где экспонировалось искусство начала двадцатого века.
Расслабился, выдохнул. Иду, гляжу по сторонам. То на Матисса слева, то на Пикассо справа. Хорошо.
В самом конце длинной анфилады, как бы изображая дно современного искусства, ниже которого падать уже некуда, вдруг ни с того ни с сего обнаруживается непонятный крохотный зальчик, даже выгородка, скорее. Внутри горит свет, стоит музейная скамейка с бархатным верхом для отдохновения зрителей, а на стенах висит несколько ранних картин Василия Кандинского. Вход в этого загончик перекрыт низеньким барьером в виде толстого красного шнура на двух никелированных стойках.
Занес было ногу над барьерчиком, чтобы пройти ближе и лучше рассмотреть работы. Вдруг откуда ни возьмись возникает старушка-смотрительница, в строгом светло-сером костюме, та самая, из чудесной плеяды настоящих потомственных ленинградских интеллигентов с дореволюционными корнями, родом непосредственно из Серебряного века. Звучным благородным грудным контральто с возвышенным тремоло, легким пиццикато и грассированием, не утратившем очарования с возрастом, она исключительно вежливо и тактично не объявила, нет, не сообщила, боже упаси, а чисто по-дружески рассказала, что:
- Молодой человек, вы нас, пожалуйста, извините, но посетителям музея мы не гекомендуем смотгеть эти кагтины.
Но я-то понаех. Я хам в третьем поколении и по умолчанию быдло. Я веду себя соответственно статусу. Я не обращаю на старушку в сиреневых кудряшках, потомственную искусствоведку в штатском, ни малейшего внимания и даже не смотрю в ее сторону. Шагаю поверх барьера, разглядываю картины и усаживаюсь на скамейку просто передохнуть. Все-таки Фрины и Магдалины, встреченные по пути, успели меня порядком утомить.
Вдруг (опять это "вдруг"!) через заборчик перепрыгивает длинноволосый хиппи и падает на колени перед "Композицией VI".
Думаю: наш человек. Разве что излишне эмоционален, несдержан и порывист...