При анализе структуры расходов представляется принципиально важным понимать, что речь идет именно о приоритетах государства (и, соответственно, о сравнительной силе различных лоббистских, в том числе олигархических группировок), но отнюдь не обязательно о будущих успехах или неудачах соответствующих сфер и отраслей.
Оторванность выделяемых бюджетных средств от полезных для страны и народа результатов связано с широкомасштабными реформами, проводимыми в интересах тех или иных административно-хозяйственных группировок, как правило, за счет граждан России, ценой разрушения или деградации соответствующих сфер жизни (самоочевидные примеры – реформы пенсионного обеспечения, образования, науки, ЖКХ, оптимизация здравоохранения, «мусорная реформа» и проч.). Благодаря разрушительности преобладающей части осуществляемых реформ их финансирование ведет к регрессу тех отраслей, которые формально оказываются получателями возросшего бюджетного финансирования.
Другим важным фактором несовпадения динамик финансирования тех или иных сфер и их состояния представляется складывание в отечественной хозяйственной деятельности (еще во второй половине «нулевых») специфического «нового бюджетного сектора», принципиально изменившим как функциональную структуру российской экономики, так и характер значительной части бюджетного процесса.
Традиционный подход к структуре недостаточно развитых для в целом успешного участия в глобальной конкуренции экономик выделяет в них два ключевых сектора: экспортный и ориентированный на внутренний рынок. Если в силу каких-то причин (для России это поощрение государством финансовых спекуляций в противоположность инвестициям, незащищенность собственности и чрезмерная открытость перед непосильной для производителей глобальной конкуренцией) капитал не перетекает из первого сектора во второй, развивая его, - разрыв между ними постепенно становится непреодолимым.
Обладая качественно более высокой рентабельностью, экспортный сектор неизменно выигрывает у работающего на внутренний рынок конкуренцию за все виды ресурсов – от финансовых до лоббистских – и обрекает его довольствоваться «объедками с барского стола». В результате развитие концентрируется в экспортном секторе, работающие на внутренний рынок производства в целом (хотя часто и с наглядными исключениями) становятся «территорией деградации», а политическая система переориентируется на интересы внешних
потребителей экспортного сырья и финансовых ресурсов, приобретая выраженный компрадорский характер.
Конечно, экспортный сектор включает не только непосредственно экспортеров и производителей экспортных товаров, но и всю часть экономики, получающую от них (в том числе через вторые и третьи руки) свою долю экспортной выручки. Так, сетевая торговля, ориентированная на «средний класс» крупных городов, - часть экспортного сектора, хотя вряд ли об этом задумывается.
Однако разделение на два сектора очевидно и разрывает страну надвое, становится источником сильнейшей социальной напряженности и клановой борьбы, которые, в свою очередь, блокируют общенациональное развитие и разрушают конкурентоспособность страны. Единственный выбор, который существует в рамках этой двухсекторной модели, - между латиноамериканским «бегом по замкнутому кругу» и африканской «стабильной» деградацией.
Таков взгляд стандартной аналитики, - в отношении России устаревшей около 15 лет назад.
Социальные реформы уже «нулевых» годов: первые пенсионные, жилищная, образования, здравоохранения, а также людоедская «монетизация льгот», - создали еще один весьма специфичный, «бюджетный» сектор российской экономики.
Вошедшие в него предприятия и организации благодаря указанным реформам получили возможность паразитировать на разнообразных финансовых потоках – либо бюджета, либо частных, но направляемых к ним государством. То, что данные предприятия в целом ряде случаев были прямо и не скрываемо связаны с самими либеральными реформаторами (классический пример дал уже первый этап реформы здравоохранения), иллюстрирует цель создания этого сектора вполне исчерпывающе, но для понимания специфики отечественных экономики и бюджетного процесса важнее другое: этот «новый бюджетный сектор» изначально, с самого момента своего создания и по преследуемым им целям является паразитическим.
Он получает крайне широкие возможности извлекать прибыль не из собственных усилий, но из действий государства в его интересах, - и это создает если и не коррупцию, то все необходимые предпосылки для ее возникновения.
В частности, о том, что основным содержанием развития российской фармацевтики стало не продвижение лекарств, а попадание в программу «дополнительного лекарственного обеспечения», не писал еще в «нулевые» годы только ленивый. Пенсионная реформа на первом же своем этапе сконцентрировала потоки пенсионных взносов и передала их игрокам фондового рынка, снимающих свою маржу и с убыточных операций. Реформа образования изначально была направлена на передачу вузам в виде платы за обучение 1 млрд.долл. в год, ранее
уплачиваемых родителям репетиторам; введение ЕГЭ переориентировало еще и значительную часть взяток за поступление от преподавателей к чиновникам от образования. Реформа электроэнергетики «по Чубайсу, а не по уму», качественно снизив надежность энергообеспечения, сняла с энергетиков реальную ответственность за состояние отрасли и радикально повысила их доходы.
Список почти бесконечен: либеральные реформы «нулевых» создали, а последующие качественно расширили, укрепили и разнообразили мощный пласт бизнеса, паразитирующий на государственных расходах и государственных решениях. Вероятно, в этом была одна из их действительных целей.
«Новый бюджетный сектор» неоднороден и состоит из нескольких типов коммерческих структур. Помимо указанных «паразитов», к нему стоит отнести бюджетных подрядчиков, в первую очередь ставших притчей во языцех строителей, а также компании, предельные цены на продукцию которых устанавливает государство. Это естественные монополии (включая почту и ЖКХ) и общественный городской транспорт.
Повышая тарифы на их услуги без обеспечения их финансовой прозрачности, государство тем самым обогащает их или покрывает их бесхозяйственность за счет общества – явно (как энергетиков, газовиков и железнодорожников) или скрыто (как официально убыточных коммунальщиков и представителей городского транспорта). Потакание злоупотреблению монопольным положением оборачивается узаконенным грабежом естественными монополистами всех остальных предприятий и граждан России – не говоря уже о том, что чрезмерный рост тарифов означает и излишние бюджетные расходы.
Наконец, частью «нового бюджетного сектора» являются многие фирмы, выполняющие исследования для бюджетных организаций, особенно в гуманитарных сферах. При вполне очевидных и наглядных результатах (напоминающих их полное отсутствие, а весьма часто и прямую пропагандистскую ложь) и разговорах ученых об «откатах» в 60-80% бюджет часто демонстрирует трогательную заботу о них. Так, динамика расходов на прикладные исследования в самых разнообразных сферах весьма часто значительно более благоприятна, чем динамика расходов по «профильным» статьям.
Существование «нового бюджетного сектора» уже давно разорвало связь между увеличением бюджетного финансирования чего бы то ни было (включая здравоохранение, образование, науку, строительство автодорог, закупку военной техники) и состоянием соответствующих сфер общественной жизни. Ведь увеличение государственных расходов легко может быть направлено коррумпированной бюрократией не на решение наболевших проблем и обеспечение развития, а на простое
наращивание прибыли олигархических структур, присосавшихся к бюджетным потокам и паразитирующих на соответствующих сферах общественной жизни.
Классический пример – медицинская мафия, сложившаяся с энергичным, если вообще не решающим участием респектабельных иностранных (прежде всего американских) производителей медицинской техники на государственных закупках (в результате возникла ситуация полного отсутствия на рынке прозрачных цен и условий, причем цена на сложную технику в рамках государственных закупок не менее чем на треть, а часто и в разы выше цены для частных структур).
Таким образом, «новый бюджетный сектор» является ключевым и при этом драматически неооцениваемым (и отнюдь не сводимым исключительно к коррупционной тематике) элементом российской экономики, без учета интересов которого просто не может разрабатываться никакая государственная политика, в том числе и проект бюджета. Игнорирование этого самоочевидного факта является еще одной иллюстрацией заведомой недостоверности проекта бюджета, вполне исчерпывающего обоснованной выше.
В силу изложенного увеличение финансирования тех или иных направлений не должно однозначно и автоматически приветствоваться, так как свидетельствует лишь об усилении внимания к соответствующим секторам и об увеличении их приоритетности, но не говорит ничего о причинах этого внимания и задачах, связанных с этой приоритетностью.
В то же время сокращение финансирования всегда свидетельствует о деградации соответствующих сфер. Иное было бы возможно в условиях качественного повышения качества управления (прежде всего за счет ограничения коррупции и произвола монополий), однако государственная политика не дает (в том числе в проекте бюджета) никаких оснований для подобных надежд. Цифровизация же пока, по крайней мере, в бюджете не обеспечивает качественного повышения эффективности, а в отдельных сферах (образование и здравоохранение) противоестественно используется в качестве одного из ключевых инструментов их форсированной деградации.
Поэтому, повторим, речь идет именно об изменении приоритетов государства, но отнюдь не обязательно о развитии и тем боле модернизации российского общества.
"Объяснение происходящих событий - в моей исчерпывающей книге (13-е издание) "Конец эпохи: осторожно, двери открываются!"
Том 1. Общая теория глобализации: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/21807-mdelyagin-konets-epokhi-ostorozhno-dveri-otkryvautsy?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD
Том 2. Специальная теория глобализации: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/24234-konets-epokhi-ostorozhno-dveri-otkryvautsya--tom-2-s?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD
В электронном виде:
Том 1. Общая теория глобализации http://worldcrisis.ru/crisis/delyagin_book
Том 2. Специальная теория глобализации. http://worldcrisis.ru/crisis/delyagin_book_2
Кроме того, рекомендую моя книга о том, как не выживать, а жить под властью одичалых строителей блатного феодализма: "Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!" (издание пятое) https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/26975-zhizn-v-katastrofe-pobedi-krizis-sam--izdanie-pyatoe?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD
Исчерпывающая книга А.В.Островского (и, кроме того, образец проверки фактов, "мануал по фактчекингу") "Солженицын. Прощание с мифом" с предисловием А.И.Фурсова и моим послесловием. https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/28928-solzhenitsyn-proschanie-s-mifom-predislovie---aifurs?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD
Художественное осмысление современной сюрреалистической эпохи - в моей книге "Праздничный ад свободы": https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/19060-prazdnichnyy-ad-svobody