«Рассеянный» из знаменитого стихотворения Маршака – существовал. Он жил в Москве (Малый Кисловский переулок), а не на улице Бассейной в северной столице. Он был известным ученым!
Раньше всего Маршак написал эти строки:
- Глубокоуважаемый
Вагоноуважатый!
Вагоноуважаемый
Глубокоуважатый!
Во что бы то ни стало
Мне надо выходить.
Нельзя ли у трамвала
Вокзай остановить?
Именно из них выросло всенародно любимое стихотворение. Подобное смешение двух слов, когда слова обмениваются слогами или звуками («тросточка с набалдым золоташником») по-научному называется спунеризмом, по имени оксфордского профессора Уильяма Арчибальда Спунера (1844-1930), которого такие оговорки обессмертили.
Хотя, по-моему, другой, русский профессор Иван Алексеевич Каблуков (1857-1942) – ничем не хуже англичанина.
Рассеянный – на лекции
На лекциях Ивана Алексеевича всегда был аншлаг. На Каблукова приходили со всех факультетов. Вот что рассказывает очевидец.
Каблуков лил какую-то жидкость в пробирку.
– Вот видите, э-э – я лью этот порошок, и вы можете наблюдать... Я оши... э-э... бся. Это не жидкость – это порошок... то есть это порошок, а не жидкость... ЖИДКОСТЬ!!
Студенты уже похихикивали, но это было еще не все...
– Вот я беру деревянную дощечку с такой же деревянной дырочкой.
Студенты уже откровенно хохотали, кто-то спросил насчет деревянной дырочки, другие начали зажигать и гасить электричество — молодежь расшалилась. Профессор насупился, даже покраснел.
– Как вам не стыдно смеяться над старым дур...
И при общем хохоте поправился – академическим тоном:
– ...я хотел сказать – профессором.
Конец другого выступления выглядел так:
– Господа, следующая лекция будет не во вторницу... а в пятник, то есть не так: в пятник, а не во вторницу. Я ошибся, она будет не в пятни... цу, а в понедельни...
Боясь что-то напутать, Иван Алексеевич растерялся и выбежал за дверь. Зал дребезжал от хохота. Профессор испытал какую-то неловкость из-за недоговоренности, потому что через несколько мгновений высунулся из дверного проема и договорил:
–к!...
После чего, обливаясь потом, исчез. Лекция дочитана, долг выполнен.
Когда профессор был в ударе, он читал целую лекцию – без оговорок. Тогда студенты уходили глубоко разочарованные.
А потом – снова начиналось!
– Я заметил, что в лабораториях там не так, как у нас... там каждый студент имеет свое отверстие, чрез которое может выпускать вонючие газы в любом количестве и по своему желанию.
Долго помнили москвичи историю об устройстве американских студентов...
Рассеянный – в светской гостиной
Леонид Сабанеев (записавший эти перлы) наблюдал за Каблуковым не только будучи студентом, из лекционного зала. Каблуков близко дружил с другим химиком, который приходился дядей мемуаристу. Потому Сабанеев повидал профессора в домашней обстановке…
За именинным столом хозяйка его спрашивает: «Иван Алексеевич, вы что хотите – чаю или кофе?» – на что следовала реплика:
– Я попросил бы кошечку чаю.
Про крымские пейзажи:
– Там такая красота: кругом, куда ни посмотришь – только горе да моры.
Про литературу:
– В Америке очень почитаемы русские вели... э-э...кие писатели, как, например... Толстоевский...
Необходимо было познакомиться и решить один вопрос с известным виолончелистом Брандуковым.
Иван Алексеевич подошел к Брандукову и, как у него бывало обычно, тыкая пальцем в Брандукова, сказал:
– Эт-та ...э...э...э Каблуков... – на что Брандуков ему отвечал резонно:
– Нет – это Брандуков, – и смущенный Иван Алексеевич отошел с печалью...
Только не издевайтесь над профессором!
Вообще-то я сейчас сделал ужасную вещь. В то время звание профессора просто так никому не давали. Иван Алексеевич прежде всего – заслуженный ученый, ведущий специалист страны по физической химии, основатель большой научной школы, автор 300 работ. В 1928 году он стал членом-корреспондентом Академии наук.
Вклад Каблукова в физику и химию – очень и очень солиден… кто же будет осуждать серьезного ученого за то, что вместо «химия и физика», он мог ляпнуть на лекции: «физия и химика»? Разве его заслуги станут менее весомыми?
Кроме того… нельзя исключить, что слухи о косноязычии профессора немного преувеличены. Каблуков был такой яркой личностью, что про него рассказывали анекдоты. Поэт серебряного века Эллис даже выступал с пародиями. Шутки, придуманные символистом, стали распространять как подлинные фразы Каблукова.
Я решил передать лишь подлинные «перлы», которые услышал из уст профессора Леонид Сабанеев:
Литература о его «речениях» в Москве составилась огромной – думаю, что много бывало в ней и присочинено досужими личностями. Но и того, что мне лично удалось услышать, более нежели достаточно. Сейчас я хочу поделиться с читателями этой моей коллекцией, причем оговариваюсь, что во всем этом нет ничего легендарного и вымышленного.
Но вот беда: сам Сабанеев как мемуарист мне кажется не слишком надежным источником! Он тоже был «рассеянным»… мог, например, написать рецензию на выступление крупного композитора, не побывав на этом выступлении.
В общем, я не могу поручиться, что вместо «я сам сидел на лекции / в гостиной и все слышал» не следует читать «слышал звон, да не помню, где он» и что изрядная часть «подлинных» речений Каблукова – это все-таки фольклор.
Сложно сказать… очевидцев уже не осталось. Каблуков умер в 1942 году, но в старости он смог избавиться от своей странности и говорил правильно, без чудачеств.
Однако в тот момент, когда он жил до революции в этом старинном двухэтажном доме на Кисловке (Малый Кисловский переулок 2/8 стр. 1), забавные слова сыпались как из рога изобилия.
Рассеянный узнал себя
И все-таки мы можем точно утверждать: Маршак метил в Ивана Алексеевича.
В черновике «Рассеянного» читаем:
На свете жил да поживал
Иван Иваныч Башмаков,
А сам себя он называл
Башмак Иваныч Иванов
И даже так:
В Ленинграде проживает
Иван Каблуков.
Сам себя он называет
Каблук Иванов
В беловик это не вошло, но одного «вагоноуважатого» хватило, чтобы Каблуков себя узнал.
Передадим слово Самуилу Яковлевичу:
«Очень многие мои читатели спрашивали меня, не изобразил ли я в своем «Рассеянном» профессора И.А. Каблукова. Тот же вопрос задал моему брату - писателю М. Ильину - и сам И.А. Каблуков. Когда же брат ответил ему, что мой «Рассеянный» представляет собой собирательный образ, профессор лукаво погрозил ему пальцем и сказал:
– Э, нет, батенька, Ваш брат, конечно, метил в меня!»
Подписывайтесь на канал! Каталог всех моих статей по рубрикам – в оглавлении.
Читайте также:
#история #литература #москва #интересные факты #поэзия