"Душа" (СССР, 1981) и "Шляпа" (СССР, 1981)
4 июня 2019
Всё-таки, притягательный это жанр — мюзикл! Вот уже больше десятка лет бьются отечественные кинематографисты над созданием кинозрелищ, накрепко спаивающих песня и танцы с драматической или комедийной историей, а безусловных удач пока нет. То здесь, то там блеснет коронным номером Людмила Гурченко или Андрей Миронов. То там, то здесь прозвучат приятные для слуха мелодии Раймонда Паулса и Александра Зацепина. Но и здесь и там не находится единственного и неповторимого «мюзикального» режиссера, рожденного для столь неподдающегося жанра.
Пожалуй, лишь один Леонид Квинихидзе («Соломенная шляпка», «Тридцать первое июня») упорно пытается взобраться на притягательную вершину жанра. Его мюзикл называется «Шляпа». Это и символически-иронично, и конкретно, ибо главный герой фильма — известный эстрадный трубач Денисов, в самом деле, почти никогда не расстается с шикарным головным убором.
Цель режиссера ясна — используя хорошую драматическую повесть Виктории Токаревой «Ехал грека...», поставить нескучное музыкальное зрелище о том, что получится, если сунуть «Руку в реку» эгоизма и мещанства.
И вот что получилось на экране. Олег Янковский в роли Денисова элегантен, обаятелен, умен, ироничен, неподражаемо непосредствен в выборе средств для достижения своих, не всегда приятных для окружающих целей. Ясно. Денисов идет в жизни по неверной дорожке. Людмила Савельева в роли возлюбленной Денисова женственна, обаятельна, умна, иронична, неподражаема, несчастна в своей неразделенной любви. Ансамбль «Автограф» и ленинградский мюзик-холл в фильме элегантны, обаятельны, чуть менее ироничны, неподражаемо непосредственны в желании выдать рядовые «шлягеры» за музыкальные откровения...
К концу «Шляпы» дело оказывается, конечно, не в ней, но в том, что Денисов своевременно осознает допущенные им ошибки, героиня Савельевой выходит замуж за другого, а рок-группа уверенно поет торжественную песнь, посвященную любимому руководителю.
Единства музыки и драмы вновь не произошло Тонкая психологическая ткань повести В. Токаревой сведена в картине к однозначным прописям со счастливым концом.
У «Шляпы» при всех ее шикарно-приторных интерьерах и прочих «красотах» есть одно бесспорное достоинство — это лента нормального метража. И слава Богу, ибо бессмысленные длинноты и неудержимо порождаемая ими скука в зрительном зале мюзиклам особенно вредны.
О сей нехитрой истине, видимо, подзабыли авторы двухсерийного «Карнавала» (сценарий А. Радионовой. Т.Лиозновой, постановка Татьяны Лиозновой). Отсюда и частые сбои ритма, «температуры» эмоций, что, ох, как губительно для комедийной основы фильма. Между тем тут есть прекрасно сыгранные и срежессированные, поистине карнавальные эпизоды (песенно-танцевальный монолог главной героини у телефона-автомата, пародия на арабские «душещипательные» мелодрамы). Есть, наконец, талантливая актриса Ирина Муравьева, озорно-насмешливо сыгравшая семнадцатилетнюю провинциалку Нину Саломатину, надумавшую «взять приступом» одно из столичных театральных училищ.
Как и в «Москва слезам не верит», в основе картины не стареющая сюжетная схема. Снова, как и в «Шляпе», рядом с сольной актерской партией — хорошо подобранный «хор» известных артистов (Ю. Яковлев, А. Абдулов)... Но, странное дело, наивно-простенький сюжет, казалось бы, созданный для «мюзикла», все время кренился в сторону самых разных жанров. Задорная комедия вдруг сменяется бытовой мелодрамой (возвращение Нины к матери), а потом завершается ослепительной безвкусицей помпезно-музыкального финала. Долгожданный карнавал для души соскучившихся по хорошим развлекательным лентам зрителей, как мне кажется, вновь не состоялся....
Авторы другого мюзикла, видимо, посчитали, что комедийно - развлекательный карнавал — дело второстепенное, привычное и обратились непосредственно к душе. Фильм так и назван — «Душа». Как видно, также символично: тут и душа героини — эстрадной певицы, и душа творчества, и наконец — зрительская душа...
Итак, режиссер Александр Стефанович («Дорогой мальчик», «Пена»), сценарист Александр Бородянский, композитор Александр Зацепин, весьма популярный ныне ансамбль «Машина времени» и певица София Ротару решили сделать широкоформатный, цветной, стереофонический мюзикл.
Его фабула предельно проста: известная певица Виктория Свободина тяжело больна, но, зная об этом, вопреки недугу, продолжает выступать на сцене, попутно коренным образом меняя манеру пения и занимаясь еще кое-какими умеренно важными проблемами. Сыграла это С.Ротару тоже просто: поет, как известно, она хорошо, неплохо движется, уверенно меняет по ходу фильма экстравагантные костюмы. Ее основной партнер Михаил Боярский ведет себя еще проще: реже поет, больше двигается и столь же уверенно меняет костюмы. Они у него несколько скромнее.
В роли «менеджера», по-русски — администратора певицы — Ролан Быков. Только ему, единственному из актеров, занятых в картине, удается показать, что у героя за душой, помимо уверенных движений и новехоньких костюмов. Р. Быков создает узнаваемый образ дельца от эстрады, стремящегося во что бы то ни стало «попасть в точку» музыкальной моды.
Еще одно достоинство «Души» — динамичность, профессиональный монтаж, изобретательные съемки оператора В. Климова. Правда, порой они излишне много значительны, отдают салонной «красивостью», выдавая авторское желание напустить элегический туман, сквозь который тревожно доносятся крики чаек, на банальность мыслей и диалогов.
Однако главная беда «Души» сходна со «Шляпой» и «Карнавалом». Мелодраматическая история певицы существует отдельно, а песенно-танцевальные номера остаются концертно-вставными.
Почему героями мюзиклов обязательно должны быть музыканты или люди, причастные к миру искусства? Опыт классических «Шербурских зонтиков» и «Бенефиса» Людмилы Гурченко доказывает обратное. Впрочем, пусть музыканты. В конце концов, чтобы был «мюзикальный» карнавал для души. Только настоящий — умный и праздничный одновременно. Без подделок.
Александр Федоров, 25.08.1982
"Начни сначала" (СССР, 1985)
Возможности качелей известны любому человеку, хоть немного знакомому с искусством: чувство меры, такта, талант способны вознести к заслуженному успеху, а отсутствие оных, увы, неизбежно приведут к низшей точке ремесла...
Помнится, режиссеру Александру Стефановичу крепко досталось от рецензентов за мюзикл «Душа». Впрочем, упреки были справедливы— слабая сценарная разработка, невыразительная игра актрисы, исполняющей главную роль, отсутствие серьезной мысли... Недостатки эти никак не компенсировались ни замысловатой изысканностью декораций и изобразительного ряда, ни музыкой ансамбля «Машина времени» и его солиста Андрея Макаревича, песни которого пел почему-то Михаил Боярский.
Вполне логично, что к работе А. Стефановича «Начни сначала», шумно анонсированной рекламой, отношение у автора этих строк было настороженное. Хотя помнилось, что у режиссера были когда-то довольно любопытные экспериментальные, зрелищные ленты «Дорогой мальчик» и «Пена».
Там приятнее отметить, что коварные качели жанра на сей раз довольно далеко оторвались от нижней точки ремесла. Первое, что привлекает в «Начни сначала», — Андрей Макаревич поет свои песни сам. Второе — в картине затрагивается, в самом деле, серьезная и острая проблема трудного пути талантливых молодых музыкантов через бюрократические тернии «комиссий», советов», «квалификаций», и «тарификаций»- пути, где побеждает часто не самый талантливый, а самый «пробивной», способный на лету поиметь желание начальства, услышать нечто бездумно - развлекательное, но зато чрезвычайно запоминающееся. Будь то гимн Каштановой улице или белой панаме, или призыв к летней поездке в Комарове...
И здесь, на мой взгляд, достойно похвалы мужество Игоря Скляра, с блеском сыгравшего колючую автопародию. Вернее, пародию на того рубаху-парня, певца обо всем и ни о чем, каким мог бы, наверное, стать актер, если бы продолжал обаятельно тиражировать найденное в мюзикле «Мы из джаза». Нынешний герой И. Скляра — элегантный красавец Холодков, готов спеть про что угодно, как угодно и кому угодно, лишь бы это понравилось «нужным» людям, способным легким росчерком пера послать своего фаворита в выгодный гастрольно-зарубежный вояж...
При все том Игорь Скляр ничуть не оглупляет своего героя, делая его этаким жизнерадостным всепонимающим циником, которому не чужд благородный жест протекции и заботы о приятелях-неудачниках. Согласитесь, далеко не всякий баловень эстрадной судьбы по собственному желанию притащит в квартиру одинокого коллеги импортную аппаратуру, чтобы заманить на «видеоогонек» влиятельную даму из худсовета, решающего профессиональную судьбу главного героя — исполнителя «авторской песни» Николая Ковалева (А. Макаревич).
Запоминается в фильме и небольшой эпизод, сыгранный Роланом Быковым. Его музыкальный критик — олицетворение недавнего отношения прессы к движению самодеятельных бардов, под которым почему-то обязательно понималось нечто опасное и нежелательное для молодежи.
Молодая актриса Марьяна Полтева точно и узнаваемо играет еще одно около-эстрадное явление, ставшее особенно заметным в последние годы — экстремизм поклонения кумиру. Героиня Марьяны Полтевой словно списана с натуры, (еще одна заслуга сценаристов А. Бородянского и А. Стефановича)- Эксцентричное поведение, сверхповышенная эмоциональность, громкие лозунги о «Некрасове наших дней», ограниченность духовного мира... И тут же искренность, наивность, желание во что бы то ни стало добиться справедливости.
Разумеется, если судить по большому счету и сравнивать главного героя фильма с теми мастерами, для которых музыка может быть только бескомпромиссной исповедью души или беспощадной сатирой пополам с едкой иронией (не случайно А. Стефанович вставляет в кульминационную сцену запись одного из последних выступлений Владимира Высоцкого), то сопоставление это будет не в пользу Николая Ковалева.. Здесь иной уровень мастерства, художественной правды, хотя камерным песням, балладам не откажешь в драматичности, лиризме, проблемности.
Но при всем том герой Андрея Макаревича открыто противостоит всему тому, что мы называем эстрадной пошлостью, банальщиной, штамповкой. К примеру, таким безвкусно-балаганным опусам, как «импортированная» из Италии комедия Всеволода Шиловского «Миллион в брачной корзине».
- По иронии судьбы мне довелось смотреть оба. Эти фильма подряд. И пока натужно и нелепо изображали из себя итальянцев хорошие актеры Александр Ширвиндт, Семен Фарада, Николай Гринько и Валентин Никулин, в голове назойливо вертелась одна и та же мысль: зачем было известному актеру срочно переквалифицироваться в режиссеры и сценаристы, перелицовывая старую итальянскую пьесу в несмешной фарс, где основным источником шуток почему-то стали отхожее место, нижнее белье и гримасы, на уровне самой невзыскательной художественной самодеятельности.
В телевизионной «Кинопанораме» известный критик с элегантным тактом обратил внимание авторов этого «одесско-неаполиатанского» произведения, что там нет ни Италии, ни итальянцев, ни мало-мальски серьезных проблем, с чем режиссер и сценарист молчаливо согласился, предоставив возможность обаятельному Александру Ширвиндту остроумно рассказывать о необычайно жизнерадостной атмосфере, царившей на съемочной площадке...
Между тем, несколько ранее («Советский экран», № 7, 1986) Всеволод Шиловский был совершенно иного мнения о собственном детище, обращая внимание будущих зрителей, что «довольно сильны и социальные мотивы фильма. Мы пытались показать, как капиталистические жернова перемалывают, обезличивают человека и как трудно существовать в мире равнодушия и жестокости». Но трудно обнаружить вышеуказанную попытку за беспредельным самолюбованием главного героя, за благодетельно-утешительным финалом, слезливой, сентиментальностью юных персонажей ленты и кричащей аляповатостью декораций (художник Наталья Ивлева), которая ничуть не похожа на «итальянскую действительность наших дней».
Правда, в той же статье утверждается, что все-таки главная тема ленты иная -убедить аудиторию, что, если ли люди по-настоящему любят друг друга, никакие жизненные невзгоды, никакие лишения не страшны. Что ж, мысль поистине достойная - любите и будьте счастливы. Но и она, честно говоря, не слышна из-за непрерывного шума в кадре. Все герои постоянно кричат, передвигают разнообразные предметы, отчаянно жестикулируют. Все это, наверное, могло бы стать материалом для пародии на плохие итальянские комедии, если бы не было та; натужно и непрофессионально поставлено.
Короче говоря, счастливые возможности качелей развлекательного жанра «Миллион в брачной корзине» не использовал и на сотую долю процента. Остается только напомнить мнение критика, знатока итальянского кино Георгия Богемского: «Чем бездумно тратить деньги на постановку псевдоитальянских картин, оглупляющих историю кино и оглупляющих зрителя, не проще ли купить старые итальянские комедии, а что еще лучше, новые?»
Александр Федоров, 1986 год