В одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году вкалывал я как ненормальный художником–оформителем на Волгоградском элеваторе, учась одновременно на втором курсе архитектурного факультета местного инженерно–строительного института. Рисовал всякие стенгазеты, писал объявления, изготовлял таблички по технике безопасности и прочие указатели "Стоп! " и "Не наклоняйся!"
Работа сильно не напрягала. Была она не только не особенно пыльной, но и экономически выгодной, особенно в дни партийных праздников типа Первомая или 7 ноября - Дня Великой Октябрьской Социалистической Революции или ВОСРа, как мы писали в институтских конспектах на лекциях по истории КПСС в редкие моменты, когда вообще появлялись на таких лекциях. В это благословенное время на меня валил потный вал халтуры.
Лозунг с выкриком "Ура" на красной тряпке, прибитый к палке, стоил пять рублей. Нечто посложнее вроде "Слава КПСС" оценивалось в десять, а это, как ни крути, уже две бутылки настоящего армянского коньяка. Впрочем, о том, что он может и не быть настоящим, тогда никто не догадывался.
График работы удалось согласовать свободный, чтобы в институте проводить времени все–таки больше, чем на службе. Зарплата плюс стипендия позволяли чувствовать себя более-менее вольготно. В общем, все было благополучно, пока не случился очередной, двадцать пятый съезд КПСС.
Руководство элеватора решило ознаменовать это историческое событие трудовой победой: изготовлением циклопической величины лозунга «Решения XXV съезда КПСС претворим в жизнь!». Побеждать пришлось, конечно, мне.
Позвонили из парткома, я быстренько собрался и пришел, увидел во дворе лежащий на земле огромный каркас, обитый жестью, длиной метров тридцать и высотой почти в человеческий рост. Выдали текст, сообщили, что дело срочное и надо начинать.
— А давайте, — говорю, — раз у нас такая хорошая, большая основа, попробуем сделать не так, как у всех, белые буквы на красном фоне, а чтобы было красиво: фон предлагаю ярко–голубой. Наш голубой лозунг на высоком заборе на фоне синего неба с белыми облачками будет смотреться просто отлично, украсит и забор, да и сам элеватор.
То есть я интуитивно пытался повторить на отдельно взятом элеваторе пражскую весну: сделать то же самое по сути, но с человеческим лицом. Белые буквы на голубом.
Начальство мой сомнительный план почему–то не озадачил, сказали, давай, делай, но поскорее.
Сделал поскорее. Собрался худсовет. Парторг, человек с самым простецким человеческим лицом, которое я когда-либо встречал, похожий на номенклатуру как я на балерину Плисецкую или, проще говоря, как свиння на коня, даже одобрил: «Хорошо, красиво, молодец». Лозунг смонтировали на заборе, и я с чувством глубокого удовлетворения удалился домой.
Через пару дней разразился гром в форме истеричного телефонного звонка ко мне домой от того парторга: из–за моего лозунга их всех чуть ли не снимают с работы!! Мимо забора ехали люди из райкома КПСС, увидели крамольный голубой фон, случился жуткий скандал, и все надо немедленно переделать, караул! Попытался было решить проблему малой кровью: перекрасить белые буквы в красный цвет. Излишне упоминать о том, что райком КПСС это не удовлетворило… Голубой фон–то остался! В конце концов лозунг пришлось снимать и перекрашивать все, полностью. Белое на красном.