– Чашек! – закричал Кружек, но никак не мог помочь брату.
– А теперь, мои дорогие пернатые друзья, – объявил Скокус, – я распилю добровольца пополам!
Зажужжала пила, и через несколько мгновений он исполнил своё обещание.
Поначалу Чашек был слишком изумлён, чтобы хоть как-то отреагировать. Потом пошевелил пальцами ног, чтобы удостовериться, что они всё ещё двигаются. Они в самом деле двигались – что было очень странно, потому что его ноги лежали в другом конце сцены.
– Эй, ты чего удумал? – закричал он.
– Полегче, приятель, – ответил Скокус. – Соберись!
Зрители истошно закрякали.
Чашек стиснул зубы и дёрнул ногами, и, хотя две половины его тела были довольно далеко друг от друга, сразу стало ясно, что они обе одинаково разгневаны.
– Мне нельзя оставаться таким, я ещё столько всего должен сделать! Почини меня! – потребовал он.
Скокус зевнул.
– Ага-ага, через минутку, парень. Сначала у меня представление, – сказал он и посмотрел в зал. – Так, у кого-нибудь есть часы?
К изумлению Чашека, на сцену вылез селезень в чёрном котелке – тот самый селезень, за которым Чашек так долго гнался. Он улыбался.
– У меня, знаете ли, есть, – сказал селезень и протянул кролику золотые карманные часы.
– Они мои! – закричал Чашек.
Скокус забрал часы.
– О, какие хорошие часы. Просто красота.
– Они мои. Их подарила мне моя бедная старая бабуля, – сказал селезень.
Чашек был сыт представлением по горло. Он дёргал ногами, пока ящик не наклонился вперёд, и, когда он принял вертикальное положение, нижняя половина Чашека разозлённо затопала по сцене.
– Никакая бедная бабуля ему часы не дарила! – закричала верхняя половина Чашека. – Он украл их у меня!
Утки неодобрительно загудели. Скокус поднял руки.