На карте Сюник кажется гигантской расчёской: мощный Зангезурский хребет, круто обрывающийся к Нахичевани, здесь плавно спускается Карабахским нагорьем, изрезанным глубокими долинами рек. И дороги Сюника - поперёк этих долин, а потому состоят почти из одних серпантинов.
Ездить поперёк долин армяне стали вовсе не от хорошей жизни: сейчас уже сложно представить, что при Советах из Еревана в Мегри добирались через Нахичевань, Капан в бытность Кафаном тяготел скорее к Азербайджану, чем к Армении, а через Горис проходила трасса Ереван - Баку, о чём напоминают теперь красивые стелы на его западном (кадр выше) и восточном (кадр ниже) выездах.
Южный выезд из Гориса же - самый прозаичный: когда те стелы строились, здесь не "дорога жизни" продолжалась, а пыхтели ПАЗики до глухих горных сёл.
Роскошную стелу с этой стороны, впрочем, построил сама природа - последние "пирамиды" горисского Каменного леса, обитаемая часть которого нависает над центром, особенно хороши:
Я не знаю, как называется эта троица, окаменевшие от горя ли участники любовной драмы это, обращённые Господом в камень враги или же вросшие в землю вечные стражи. Но зная армян, не могу представить, чтобы об этих скалах не было сложено легенд:
О том же, куда ведёт эта дорога, напоминает её трафик - архаичные фуры европейских и американских марок, чаще всего бензовозы, с номерами иранской вязью:
И их советские ровесники, с рёвом и лязгом везущие грузы для горных селений:
Сами горы Сюника достаточно малолюдны, и на четвёртую сотню километров пути от Еревана обычно из окон одной машины других машин не видать. За Горисом кончается и хвалёный армянский автостоп - если на большей части страны мы редко ждали машину дольше 20 минут, и в целом езда на попутках в Армении немногим проигрывает в скорости автотуризму, то на юге с каждым километром ехать становится всё труднее.
Если под Сисианом мы просто удивлялись, что это так долго ждать приходится, а под Капаном ждали пару часов и всё-таки ловили попутку, то под Мегри, проторчав три часа на трассе, мы в итоге укатили на такси. Возможно, включается "синдром глухомани", когда все машины либо нагружены под потолок, либо едут до ближайшего огорода, а возможно, на "финишной прямой" до Ирана нас принимали за иностранцев, с которыми и побалакать не о чём, и вообще мало ли кто мы, вдруг турки!?
Раньше путника выручали персофуры, но с недавних пор и они перестали подвозить, видимо оснастившись какой-то системой контроля. Ну а маршрутки... Во-первых, их мало, а во-вторых слишком много красот за окном, чтобы ехать за тонированным стеклом в тесном салоне.
Ну а Горис мы покидали, ещё не зная об этом - прямо в черте города нас догнал коротко стриженный седой человек и радостно предложил ехать с ним до Капана. С первыми лучами солнца мы покинули Горис, а через десяток километров и достопримечательность встретилась - скальная арка через шоссе:
Не знали мы и о том, что всего через год после нашей поездки случится Вторая Карабахская война. Дело в том, что примерно здесь трасса Горис-Капан ненадолго входила в "пояс безопасности" Нагорного Карабаха, который Пашинян истерично и без торга отдал Алиеву. И многочисленные инциденты, то комичные (война армян с плакатом "Добро пожаловать в Азербайджан!"), то трагичные (перестрелки, порой переходящие в реальные бои) - тоже с этого участка дороги.
Но вернёмся в мирный 2019-й. Напротив, на кадре выше, ещё один Каменный лес, так и не ставший пещерным городом - на плато вокруг Гориса их побольше, чем обычных лесов. Точно так же остальная Армения изобилует столбчатыми скалами - ведь её плато созданы вулканами, но только на большей части страны основным материалом была лава, и только в этом углу - туф. Сквозь скалы каньон Горис-реки (она же Варарак) красиво уходит в рассветную дымку:
Мы же спускаемся следом по серпантину:
Варарак впадает в Воротан, со столичным Разданом спорящий за звание крупнейшей в Армении реки после пограничного Аракса. И армянское название - звучнее, но тюркское - нагляднее: Базарчай, Торговая река, переправа через которую видимо служила для жителей тюркских ханств и армянских меликств ярмаркой. На этой ярмарке в 1831 году обосновались и первые в Закавказье молокане, которых привёл тамбовский крестьянин Гурей Петров.
Выше по течению Воротана - головокружительный каньон, над которым стоит монастырь Татев и летают кабинки его канатной дороги. Исток Воротана на Сисианском плато - самое высокогорное и самое крупное в Армении Спандарянское водохранилище. Лежащее в 2030 метрах над уровнем моря, оно служит водонапорной башней для, натурально, всей страны - одна труба, проложенная в 2004 году через соседнюю долину Арпы, питает Севан, не справляющийся с советским планом мелиорации, другая с 1961 года крутит трубины Воротанского каскада ГЭС (404 МВт), для Армении не менее важного, чем пресловутая АЭС в Мецаморе.
Небольших гидроэлектростанций, часто "присосавшихся" к водопадам, по армянским каньонам расставлено множество, но три крупнейшие из них - это три ступени Воротанского каскада: Спандарянская (1987, 76 МВт), Шамбская (1977, 170 МВт) и Татевская (157 МВт, 1970) в селе Воротан (до 1961 - Шахвердиляр) чуть выше устья Варарака:
Во всём бывшем СССР она вторая по напору - вода подаётся на агрегаты по трубам с высоты 576 метров:
От Воротана вверх идёт серпантин, достойный заоблачных перевалов Памира или Тянь-Шаня. Я долго пытался понять, как этот перевал называется, но ни старые топографические карты, ни викимапия, ни гугл не дали мне ответ. Собственно, потому что это и не перевал - я уже не раз называл Армению "горами наоборот", где вместо долин и хребтов - плато и каньоны:
Водитель, от самого Гориса без умолку болтавший с нами о том о сём, недоверчиво спросил, зачем мне ГЭС фотографировать, это ведь стратегический объект. Я объяснил ему, что если бы я был злоумышленником, я бы съёмку проводил уж точно не из едущей машины на глазах у водителя. Однако судя по всему, всё это вывело ход водительских мыслей в чуть иную сторону, и разговоры пошли слегка о другом.
Вскоре мы узнали не только о том, что Путин грабит Армению и считает её своей колонией, в то время как в самой России нищета и все спились, но ещё и о том, что мы, русские, на самом деле тюрки и мусульмане, только не признаёмся. Дескать, коварство и жестокость у нас совершенно тюркские. Всё это в речи водитель перемежалось жалобами на больной зуб, лечить которой он в Капан собственно и ехал, а самое главное - оказалось, что он ещё заправиться забыл! Газа оставалось ровно столько, чтобы хватило до Капана, но только если в гору подниматься на малом ходу, а под гору ехать под действием силы тяжести.
В общем, катить по серпантинам со скоростью 30 км/ч под маразматические разговоры было удовольствием очень ниже среднего, но мы ещё не знали, что в этой части Армении выбора как правило нет. Открытым остаётся лишь вопрос, это нам странный дядька попался или так Сюник продемонстрировал свою сущность "армянской Галичины".
Где-то в стороне остались покинутые монастыри Бхено-Нораванк с необычными барельефами уцелевшей церкви (1062), открытой в 1920-х годах писателем Акселем Бакунцем, и Ерицванк с руинами базилики 5 века. Но мы проехали мимо поворотов к ним без остановок, и вскоре лесистое плато вновь начало спускаться в долину следующей реки Вохчи (у тюрок Охчучай). Течёт она прямиком с Капутджуха (3905м), высшей точки Зангезурских гор, нависающей над восточной частью Нахичевани. Не ей ли принадлежит вон та пара скалистых вершин?
Долина Вохчи встречает Арцваникским водохранилищем, сразу впечатляющим цветом воды - то мутно-белёсой, то купоросно-голубой. Собственно, потому что по совместительству оно ещё и хвостохранилище многочисленных на юге Сюника медных рудников, основанных ещё в 18 веке греческими горняками из Трапезунда.
И если бывшие гиганты медной индустрии Алаверди и Ахтала на другом конце страны ныне в глубоком упадке, то долины Вохчи и Аракса значат для Армении примерно то же, что для России Югра и Ямал. Главным богатством здешних руд оказалась даже не медь, а куда более редкий металл молибден, которого Армения, входя в десятку мировых лидеров, добывает примерно вдвое больше, чем Россия.
За ядовитой водой Арцваника проступает из дымки Хуступ (3206м) - скалистая вершина на той стороне долины, господствующая в пейзаже Капана:
Капан тянется по долине Вохчи на 20 километров, нигде не достигая даже километра в ширину... вот только на бумаге он раза в три длиннее, чем на местности. От въездного знака до городских кварталов - ещё пяток километров, на которых уместился целый аэропорт. Взлётка в овраге тянется параллельно трассе, рядом строится новый аэровокзал - сам аэропорт существовал и в советское время, но в 2019 году полным ходом шла его реконструкция. Летать отсюда будут, скорее всего, только в Ереван - по дорогам до столицы ехать пять часов, а чешская "элочка" летит меньше часа.
Водитель с больным зубом высадил нас на оживлённом перекрёстке у магазина, а сам свернул на газовую заправку, пообещав подобрать нас, если не уедем, через полчаса. Рядом обнаружилась остановка, но надежды на маршрутку не сбылись: бусики, курсируя раз в 10-15 минут, проезжали мимо нас... и сотней метров далее спокойно подбирали местных прямо с обочины. На решение самой простой автостопной задачи "подбрось до города" у нас ушло ещё полчаса, но в итоге всё-таки случилась попутка. Из "бумажного" Капана, каких-то колхозного вида промзон, в Капан "фактический" ведёт короткий, но внушительный тоннель:
Пейзаж индустриального Капана с многоэтажками на крутых склонах не спутать ни с чем:
А на балконах многоэтажек что в Горисе, что в Капане, что в Мегри как-то особенно часто сушатся ковры. Да и одно из самых популярных сюникских названий Алидзор можно перевести как Ковровая долина - здешняя традиция относится к карабахской школе, за авторство которой армяне с азербайджанцами спорят немногим менее жарко, чем спорили за сам Карабах. Правы, на самом деле, и те, и другие - на человеческом уровне вражда была далеко не всегда, армянскому и тюркскому ковроделу было, чему друг друга научить, а как результат, в Карабахе соединились три древних традиции - армянская, тюркская и персидская. Теперь же, когда азербайджанцы построили в Баку роскошный Музей ковра и в целом присвоили карабахскую школу себе единолично, для местного армянина ковёр на окне стал чем-то сродни флагу.