Президент Грузии Саломе Зурабишвили, вернувшись из командировки в Европу, наконец, дала исчерпывающий комментарий относительно пребывания Михаила Саакашвили в грузинской тюрьме. Семья экс-президента увидела в ее словах надежду, эксперты-политологи – последствия визита в Европу.
«Перед законом все равны, но при исполнении приговора и во время пребывания в тюрьме экс-президент не является и не может быть обычным заключенным. Саакашвили – особенный заключенный", – сказала Зурабишвили.
В своем заявлении она подчеркнула, что не одобряет методы, которые использует пенитенциарная служба при обращении с экс-президентом. Она строго осудила распространение кадров, на которых Саакашвили переводят из тюрьмы в тюремный госпиталь. На них видно, как экс-президент отчаянно сопротивляется, но охрана применяет к нему силу и волоком тащит до камеры.
По ее словам, распространение кадров порочит честь и достоинство бывшего президента, а, следовательно, и всей страны. Любопытна формулировка – она осуждает не сам факт подобного обращения с экс-президентом, а распространение кадров. Наводит на мысли о том, выступить с этой речью ей пришлось по указанию свыше. Тем более, что дальше Саломе Зурабишвили продолжила в том же ключе.
"Равнодушие, насмешки, подшучивание и оскорбления неприемлемы не только для меня, но и для всего общества", - подчеркнула президент. И напомнила, что нынешняя власть не должна хоть в чем-то уподобляться предыдущей, явно намекая на то, что при Саакашвили в тюрьмах плохо обращались с заключенными.
Только вот что тогда отличает новую власть от прошлой? Саакашвили судят за то, что позволяют себе новые люди, пришедшие к власти. Я не берусь оценивать юридическую сторону приговоров экс-президента, но выглядит это как месть.
В заключение она добавила, что именно особенный статус мешает переводу Саакашвили в гражданскую клинику. Тут международные стандартны здравоохранения, о которых она сама же и говорила, покинули чат.
Любопытно и другое: после того, как несколько дней Саломе Зурабишвили провела в Европе, от категоричного «Нет, нет, никакого помилования, он обычный заключенный» она перешла к более мягким и гибким формулировкам.