17 декабря- день операции. Соседки по палате с перевязанной грудью твердили: ой, ничего страшного, уснешь и ничего не почувствуешь! Перед операцией - страшнее всего ждать. Назначенную на 10 часов операцию перенесли на 11. "Рыжова, на операцию!",- услышала я и поплелась за медсестрой, только бы быстрее все закончилось!
Захожу в операционную, боковым зрением вижу распластанное тело на столе, не смотрю в эту сторону, умудряясь повернуть голову на 180 градусов. Вот мой стол. Раздетая по пояс, ложусь. Медсестра начинает готовить меня к операции, что-то передвигает, руки привязывает и мимоходом спрашивает: на левой груди?
-Нет! На правой!- получилось кричать шепотом. Разобрались, нашли точку на груди, которую поставила узистка накануне. Медсестра опять засуетилась: стала переставлять стол, перевязывать руки, что-то тяжелое положила на ноги. Я смотрела в потолок, на светильник. Медсестра делала укол, измеряла давление, где-то у головы я слышала спокойный голос анестезиолога: но когда же я усну?
- Дышите спокойно, -говорит врач. Я делаю пару вдохов и выдохов, и всё- темнота. Кто-то настойчиво спрашивает: Елена Александровна? Я киваю головой, рот чем-то заполнен, что мешает мне говорить. На каталке меня везут к палате, потом две медсестры под руки ведут к кровати. Я легла радостная, что все закончилось. Я живая, мне не больно!
Состояние эйфории прерывает хирург: у вас первая стадия, я вырезала опухоль и всё вокруг вычистила, будем ждать результатов. " Химия?"- дрожащим голосом спросила я. У меня из уголков глаз, сползали по щекам слезы.
-Надеюсь, обойдемся без химии,- вытерла мне слезинки Эльмира Тимуровна. С этими словами доктор ушла, а я с ними осталась.
Продолжение следует...
