Секрет на самом деле прост. Чтобы быть гением – им надо родиться. Сейчас модно писать о Рушевой с придыханием и тоской. От неудач взрослой жизни, а у гениев взрослый мир часто получается колючим и неприветливым… от него ее защитила ранняя смерть. Она же оставила историю недосказанной. В результате многие не до конца понимают в чем же ее феномен.
Со стороны может показаться, что история Нади Рушевой – это классическая история вундеркинда. Родители, которые могли не только разглядеть ее талант, но и направить, и даже раскрутить его. Папа – художник, в первую очередь театральный, известный по своей работе в Туве. К тому времени переехал в Москву и работал на Центральном телевиденье. Мать – первая тувинская балерина. В общем артистическая среда, творческая атмосфера и чувство нереализованности, которое подталкивает родителей вкладывать все это в собственных детей.
Вот только это было бы слишком просто и никак не объясняло, почему в немецких учениках лучшие ее работы называю эталоном линейной графики, а иллюстрации к книгам до сих пор остаются самыми удачными. Например, лучше ее никто «Мастер и Маргариту» не проиллюстрировал. Да и сам подход к воспитанию гения у Рушевых все же отличался от стандартного «сборки гения по частям». Достаточно почитать, как делали Моцарта из Полины Осетинской. Надю Рушеву никто не заставлял рисовать, не выбирал топовые темы, не наставлял на путь.
В пять лет она начала играть в художника, обычное поведение для ребенка, но делать это начала так, что рисунки оказались не по возрасту зрелыми. Не в техническом плане, а в эмоциональном. Ведь научиться рисовать сейчас может каждый, техники давно отработаны, надо только немного усердия и времени… Но вот передавать мир не в виде шаблона, а в красках наполняемых его эмоций дано далеко не каждому. Даже профессиональные художники зачастую не всегда могут это сделать, предпочитая брать другим – трэшем, скрупулёзностью, идеями.
Естественно, родители помогли маленькой Нади. Возможно, рассказали нужным журналистам, пробили заметку у критика, показали авторитетному художнику… Но в первую очередь тем, что нашли настоящего учителя – скульптора-анималиста Василия Ватагина. Он не стал загонять девочку в систему, позволил развиваться естественным путем. Оставаясь обычной девочкой, с куклами, бантиками, школой и друзьями, совсем не представителем детей «индиго», она научилась по-настоящему творить. Как написала она однажды своему другу: «Если хочешь, чтобы они немного потлели, гори дотла сам... Это страшно трудно, но нужно. Нельзя только для себя».
Да, можно говорить об уникальной техники, когда рисунок появлялся сразу без набросков, буквально одним росчерком пера или ручки. Можно говорить о серьезности затронуты тем. Но все это на самом деле неважно. Сегодня на фоне Бэнкси и Васи Ложкина рисунки Нади Рушевой многим покажутся наивными. Технику научились повторять и копировать. Но вот получить способностью увидеть что-то (в жизни, мире, книге) и перенести это на бумагу вплоть до мельчайших оттенков настроения – вот это повторить не смогли.
Очень ярко это проявилось как раз в иллюстрациях. «Большим» художником Надя стать не успела, к сожалению. Может быть никогда бы и не стала бы в результате. Сама она совсем не горела желание превратиться в Моцарта от живописи. Планировала стать художником-аниматором, для чего мечтала поступить во ВГИК. Возможно там, на закрытых показах она открыла бы для себя анимэ и культуру комиксов.
И еще одно отличает Надю от вундеркиндов. Она не торопилась взрослеть и была удивительно скромным ребенком. В школе многие ее соученики и не подозревали, что находятся рядом с гениальным иллюстратором. Знали, что она неплохо рисует, обращались с просьбами оформить стенгазету, но даже не подозревали о международной славе, выставках, сотнях рисунков… Наверное, такими и должны быть гении.