В строгом законе индивидуализация должна была быть исключена жесткой и быстрой механической процедурой. На практике эта процедура была исправлена, и баланс между правилом и усмотрением, между правовым и административным, был восстановлен фикциями и исполнительной властью. Римское равенство берет свое начало в империи претора—его королевская власть обходиться без строгого закона в особых ситуациях. Также английская справедливость берет свое начало в королевской власти дискреционного применения закона и отказа от закона в особых случаях, злоупотребление которым как политическим институтом было одной из причин падения Стюартов. Таким образом, мы получаем третье средство для восстановления баланса в виде[стр. 114] систематическое вмешательство претора или канцлера на справедливых основаниях, ведущее к системе справедливости. Зайдя слишком далеко на стадии справедливости и естественного права, чрезмерное развитие административного элемента вызывает реакцию, и в зрелом возрасте индивидуализация права снова прижимается к стене. И все же эта ликвидация административного происходит скорее в теории и на первый взгляд, чем на самом деле. Ибо правосудие в значительной степени осуществляется посредством применения правовых стандартов, которые допускают широкий диапазон в отношении фактов конкретных дел, и применение этих стандартов возлагается на непрофессионалов или на усмотрение трибунала. Более того, происходит определенная судебная индивидуализация. Отчасти это проявляется в форме возможности дискреционного применения справедливых средств правовой защиты, переданных со стадии справедливости и естественного права. Частично это принимает форму выяснения фактов со ссылкой на юридический результат, желаемый с учетом правовой нормы, или выбора между конкурирующими правилами, фактически охватывающими одно и то же основание, хотя номинально для разныхситуаций[стр. 115]. Другими словами, более тонкая фикция делает для зрелости закона то, что делается для строгого закона его относительно грубыми процедурными фикциями.
Из этих пяти учреждений по сохранению административного элемента в судебной системе в периоды, когда правовая теория исключает его, два требуют особого рассмотрения.
Обычно закон описывается как совокупность правил. Но если слово "правило" не используется в столь широком смысле, чтобы вводить в заблуждение, такое определение, сформулированное со ссылкой на кодексы или юристами, чьи взгляды были прикованы к праву собственности, дает неадекватную картину разнообразных компонентов современной правовой системы. Правила, то есть определенные, подробные положения для определенных, подробных констатаций фактов, являются основной опорой начал права. В период зрелости права они применяются главным образом в ситуациях, когда существует исключительная потребность в определенности для поддержания экономического порядка. С появлением юридической письменности и юридической теории при переходе от строгого права к справедливости и естественному праву появился второй[стр. 116] элемент развивается и становится контролирующим фактором при отправлении правосудия. Вместо подробных правил, точно определяющих, что должно иметь место при точно детальном изложении фактов, полагаются на общие предпосылки для судебных и юридических рассуждений. Эти правовые принципы, как мы их называем, используются для разработки новых правил, для толкования старых, для удовлетворения новых ситуаций, для измерения сферы применения и применения правил и стандартов и для их согласования, когда они противоречат или пересекаются. Позже, когда юриспруденция стремится привести материалы закона в порядок, развивается третий элемент, который можно назвать правовыми концепциями. Это более или менее точно определенные типы, к которым мы относим дела или по которым мы их классифицируем, чтобы при классификации фактов мы могли отнести к ним юридические последствия, связанные с этим типом. Все это допускает механическое или строго логическое применение. Однако четвертый элемент, который играет большую роль в повседневном отправлении правосудия, носит совсем другой характер.