Кошка сидела на форточке. Второй этаж. Затем то ли дверь хлопнула – и поток воздуха – то ли ворона заинтересовалась дремлющим животным, но только чистая домашняя кошка оказалась на улице. Свалилась, короче говоря.
Хозяйка не заметила. У нее работала стиральная машина, а в духовке сидел пирог. Через какое-то время хватилась - в квартире никого. Обыскала углы, даже заглянула в платяной шкаф, в ванной ползала на коленях и звала – любимицу.
Нет животного. В ужасе – на улицу. Бегала по двору и звала, звала, звала. Ловила себя на том, что в какой-то момент даже немного голосила. И люди на нее с ужасом смотрели.
Несколько часов пролетели, как мгновение. Кошки не было. На ватных ногах добралась до дома. Не знала, что делать. Слезы – из глаз. И ощущение – пустоты.
Мы не ценим, к сожалению, того, кто рядом. Друг, брат, сестра или кошка. Не ценим. Потеряем – плачем.
Пустая квартира. Ее покинул неких дух. Дух любви. Дух полноты бытия.
Плошка – здесь. Кошки нет. Рядом с плошкой недоеденный кусочек. А душу сжимают тиски. Не до пирога. Не до стирки. Они утратили свою значимость. Мнимую значимость. Потому что самое важное – усы, хвостик, спинка и животик. И глазки.
Почти без памяти рванула с флешкой в какую-то контору. Ей распечатали фотографию. Помогли текст составить. Есть еще добрые люди на свете.
Ходила по дворам и расклеивала объявления. Старалась не смотреть на фотографию. Это на время уменьшило душевную боль. Занятие все-таки.
Не могла в дом войти. Как будто ее привязали к дереву во дворе. Стояла, как безумная, и шарила глазами по углам. Всматривалась в темноту кустов. А в голове одна картина страшнее другой – как ее любимица погибла.
Стояла и плакала. Бабушка со второго подъезда остановилась. Расспросила, в чем дело. С ненавистью сузила глазки и прошипела: «С ума спятила. С жиру бесишься. По кошке так убиваться. Как по человеку». И прикрикнула: «Постыдись! Тебе лет-то немало. Не срамись»!
Ответить сил не было. Да и какое это имело значение? Тот, кого любишь, может, валяется растерзанный собаками. Подумаешь, старушка прошипела, как змея. Не в этом дело. А в том, что в жизни, оказывается, есть пустота.
Пустота ударила ее по лицу, когда она переступила порог квартиры. Оказывается, что пустота умеет бить. Причем больно. И она делает это уверенно: не промахнется.
Присесть нельзя. И кусок в глотку не лезет. Пару телефонных звонков – подавила: нет сил общаться. Разве кто поймет, что такое пустота? Нельзя разговаривать, когда на сердце рана. Особенно с теми, у кого этой раны нет.
Квартира сделалась чужой. Привычные вещи как будто отстранились. Отошли на шаг и равнодушно смотрят со стороны. Некому утешить. Некому подуть на ушибленное место. Да и нет ушибленного места, а есть рана.
Увидела в уголке немного ободранные обои – кошачьими лапками. Как сумасшедшая, упала на колени и поцеловала проплешину. И разум не осуждал – за этот поступок. Боль – одна неумолимая душевная боль.
Затем снова – беготня по темному двору. И беспомощные крики – как позывные – в шторм, в бурю, в ураган.
Полдвенадцатого звонок в дверь. Без глазка открыла. Парень держит в руках кошку. Протягивает – улыбается.
Обняла его – втянула насильно в квартиру. И тогда – кошку взяла. Как раньше говорили, - обмерла.
Замерла. Затихла. Не верилось, что на свете счастье есть. Почему не ценим того, кто рядом?
Парня не выпускала. Схватила за руку и не выпускала. Ей хотелось эту руку поцеловать.
Руку, которая вернула то, что у нее всегда было – под боком. И без чего, оказывается, больно жить.