Иностранные" дамы, которых здесь было великое множество, обычно носили простые легкие принты или муслины, белые соломенные шляпы, и многие из них настолько соответствовали местным обычаям, что носили натуральные цветы вокруг шляпы и горла. Но где же суровые, угловатые, изможденные, бледные, страстные лица мужчин и женщин, которые составляют большинство любой толпы дома, а также в Америке и Австралии? Условия жизни здесь, несомненно, должны быть проще, и люди должны были найти отдых от некоторых тягостных условностей. Иностранные дамы в своих простых, со вкусом подобранных, свежих нарядах, без горбов и нагромождений, уродств и деформаций ультрамодного дурного вкуса, излучали жизнерадостность, дружелюбие и доброту. Мужчины и женщины выглядели такими легкими, довольными и счастливыми, как будто заботы никогда не приближались к ним. Я нигде не видел такого здорового, яркого цвета лица, как у женщин, таких "искрящихся улыбок", такого распространения женской грации и любезности.
За пределами этой пестрой, веселой, живописной толпы стояло около 200 оседланных лошадей, на каждой из которых было мексиканское седло, с рогом для лассо впереди, высокой пикой сзади, огромными деревянными стременами, с большими кожаными щитками, серебряными или латунными боссами и цветными седельными полотнищами. Седла были единственным элементом живописности, которым обладали эти гавайские кони. Это были жалкие, тощие, низкорослые звери, выглядевшие так, словно чрезвычайные обстоятельства жизни не оставляли им времени ни на еду, ни на сон. Они спокойно стояли под палящим солнцем, тяжелые головой и тяжелым сердцем, с дряблыми ушами и отвислыми нижними губами, хромые и обрюзгшие, - тоскливый тип "творения, которое стонет и мучается в несчастье". Все они принадлежали местным жителям, которые страстно любят ездить верхом. Время от времени увенчанная цветами гавайская женщина в полном сияющем одеянии садилась верхом на одно из этих животных и мчалась по дороге на полном скаку, сидя на лошади ровно и легко, как гусар. В толпе, за ее пределами и повсюду лежали груды фруктов на продажу - апельсины и гуава, клубника, папайя, бананы (зеленые и золотые), кокосовые орехи и другие богатые, фантастические плоды плодородного климата, где природа дарит свои богатства круглый год. Здесь продавались диковинные рыбы, странные по форме и цвету, малиновые, синие, оранжевые, розовые, золотые, такие рыбы, которые словно живой свет вспыхивают в коралловых рощах этих зачарованных морей, и коралловые ныряльщики были здесь со своими сокровищами - ветвистыми кораллами, белыми как снег, каждый совершенный экземпляр весил от восьми до двадцати фунтов. Но никто не выставлял свои товары на продажу - мы были вольны смотреть и любоваться, и беспрепятственно проходить дальше. Никакие досадные ограничения не препятствовали нашей посадке. С каждого пассажира взимается сумма в два доллара на содержание больницы Королевы, а досмотр обычного багажа, если он и существует, является простой формой. По поведению толпы сразу было видно, что условия завоевателей и побежденных не существуют. Напротив, многие иностранцы здесь были подданными гавайского короля, что является перевертышем обычных отношений между белой и цветной расой, которые пока нелегко оценить.