Летнее наблюдение в трёх актах с промежуточными размышлениями.
Акт первый.
Пришел на пляж. Расположился на розовых полотенцах. Впереди море и разделяет меня с ним полоса пляжных зонтиков с шезлонгами. Под одним на складном стуле сидит пожилой мужчина, а рядом склонилась в глубоком поклоне женщина в панаме. Пожилой мужчина загорелый, с большим коричневым пузом, золотым перстнем и солнцезащитных очках с бирюзовым отливом. Сидит величаво и смотрит в сторону моря. Женщина постоянно суетится и что-то делает. Смотрю на них и на протяжении десяти минут активность ее связана только с ним. Чистит яблоко и даёт по дольке, достаёт виноград и передает по маленькой веточке рука в руку, то приподнимется и пляжный зонт поправит для тени или достанет бутылку воды. Мужчина пьёт, жуёт, улыбается, смотрит в сторону моря. Все происходит без слов, он на неё и не взглянет, а она все вокруг него пархает. Смотрел я на этот танец и думал, что вот хорошо выстроенное и всех удовлетворяющее распределение ролей, где женщина обслуживает мужчину, живет при нем, а устоявшийся веками гендерный порядок никого не беспокоит. Удивился и пошёл поплавал.
Акт второй.
Вернулся во время. На моих ещё соленых от моря глазах к этой паре подошла старушка. Плотная, с тугим пучком седых волос, в пляжном костюме и двумя стаканчиками прохладного фраппэ в руках. Один стаканчик водрузила на пляжный столик, а другой дала женщине в панаме и стала гладить ее по спине, приговаривать что-то, хохотать и целовать пожилого мужчину. Такая картина вызвала легкое недоумение, но когда стала она натирать их обоих кремом от загара — прошлые скрепы безвозвратно обрушились. Намазанная кремом женщина в панаме отпила прохладного кофе, пошла плавать. Старушка густо пропитав кремом старичка легла на шезлонг рядом. Дед улыбается и созерцает море. Смотрел на них и думал: оказывается вернулась жена этого старика, а до этого с ним была дочка. И вот, как хорошо все снова устроено: семейные ценности не формальны, посвятить себя заботе о родителях естественное дело и возраст тут не помеха. Перевернулся спокойно и подставил солнцу спину, а шезлонгу доверил живот.
Акт третий.
Переворотившись обратно застал третью сцену. Дед, как помните не отводил взгляд от моря, пока женщины кормили, поили и от солнца его спасали. И вот в момент смены моей горизонтальной позиции, вышел из моря к нему молодой парень. Подросток, четырнадцати лет, высокий, загорелый и кучерявый. Дед смотрит на него и улыбался. Оказывается все это время смотрел дед не на волны, а смотрел на то, как там плавает внук. Бабуля увидев, что парень подошёл к ним, приподнялась и стали вместе они над дедом нависать. Взяли его за руки, приподняли и оказалось, что двигается он сам совсем плохо и только с их поддержкой, а говорить похоже и вообще не может. И так под руки, шаг за шагом повели его к морю плавать, а к тому времени, как погрузили его по пояс в воду, дочка его вернулась, которая в панаме была и стала фраппэ пить и яблоки с виноградом кушать. Тут уже у меня размышлений не было, пошёл плавать, чтобы прилюдно не плакать от нежности и глубокой затронутости.
Конец.