«Барабаниада» (Россия, 1993)
Дождь фестивальных наград и дружный хор восторженных отзывов сопровождал "Барабаниаду" практически с первых дней ее выхода на экран. "Уникальный вклад в развитие российского кино", "верность теме и любовь к жизни" - вот лишь некоторые фразы из "похвальных листов" адресованных картине.
Боюсь, мой голос выпадает из хора, однако скажу прямо - "Барабаниада" кажется мне самой слабой работой талантливого режиссера.
Попробую объяснить, почему. Прежние сказочные притчи Сергея Овчарова /"Нескладуха", "Небывальщина", "Левша"/ и даже вольная экранизация "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина под названием "Оно" создавались в условиях жесткой цензуры, которая только к концу 1980-х стала слабеть и чахнуть. Используя традиции русского сказочного фольклора, комедийные приемы Великого Немого, Сергей Овчаров создал на экране мир, построенный на эксцентрическом иносказании.
Не могу утверждать, что режиссер предлагал зрителям запутанные ребусы и символы: сатирическая заостренность его фильмов прочитывалась, вероятно, каждым внимательным поклонником десятой музы. Однако в фильмах Сергея Овчарова не было поверхностной публицистичности, конъюнктурной "смелости" и штампа.
К сожалению, в "Барабаниаде", на мой взгляд, ощутимы излишняя прямолинейность символики и едва ли не "газетная" сатира, вопреки притчеобразности сюжета отражающая "злобу дня" в среднестатистическом духе журнала "Крокодил".
Сам по себе замысел интересен: поставить полнометражный фильм без единой реплики персонажей, притчу о злоключениях барабанщика похоронного оркестра, получившего в наследство волшебный барабан, с которым он странствует по белу свету постперестроечной России.
Но... Опять это придирчивое "но"!
Оригинальной фабульной задумки ( бедолага барабанщик вынужден повсюду следовать за своим барабаном) хватает по сути дела, лишь на короткометражку. Уже минут через сорок ощущается исчерпанность приема. Эпизоды картины нанизываются друг на друга не по принципу раскручивающейся пружины, а вполне монотонно.
Сцена, в которой чудо-барабан на несколько минут превращается в телевизор и показывает главному герою какие-то мутные мелькающие кадры, по-моему, просто скучна. А кульминационный эпизод визита иностранных бездомных к российским, происходящий на городской свалке, словно взят напрокат из фильма Эльдара Рязанова "Небеса обетованные", но сделан , пожалуй, более грубо и актерски куда менее выразительно. Образ России как свалки, населенной бомжами и нищими, на рубеже 1990-х годов стал чуть ли не самым распространенным штампом.
Да и другие символы "Барабаниады" не отличаются многозначностью и глубиной. Лицезрение обмена папками с договорами о сотрудничестве между лидерами отечественных и зарубежных нищих вряд ли восхитит кого-то сатирической смелостью и полетом фантазии. К сожалению, такого рода конъюнктурных сцен в фильме немало.
К тому же и поведение главного персонажа - грустного клоуна , напоминающего бледное отражение Бастера Китона, и ход развития очередного эпизода вскоре после начала картины становятся излишне предсказуемыми.
Правда, музыка за кадром звучит хорошая: Бетховен, Моцарт, Малер, Мусоргский - это на века!
Александр Федоров, 1993
«Вива, Кастро!» (Россия, 1993)
У трагически ушедшего из жизни русского поэта и сценариста Геннадия Шпаликова есть знаменитая строчка: "Никогда не возвращайтесь в прежние места". Не могу утверждать, что это аксиома, однако режиссерский опыт Бориса Фрумина, поставившего ретромелодраму "Вива, Кастро!", с первых же кадров убеждает, что ностальгия по своей молодости 1960-х не помогла ему создать значительное произведение искусства.
Притягательная атмосфера "оттепели", получившая блистательное отражение в фильма "Мне 20 лет" М. Хуциева и "Я шагаю по Москве" Г. Данелия /кстати, оба эти фильма сняты по сценариям Шпаликова/, в картине "Вива, Кастро!" оказалась, на мой взгляд, совершенно утерянной.
Юные актеры играют блекло, закомплексовано, любовная история на фоне визита кубинского лидера Кастро в Москву 1960-х выглядит вымученной и неэмоциональной. Дух времени доносят с экрана лишь песни из архивных фонограмм тех лет.
В прежние годы Борис Фрумин умел снимать мелодрамы гораздо лучше. Но, увы, обратив на себя внимание любопытными фильмами 1970-х "Дневник директора школы" и "Семейная мелодрама", он стал жертвой цензуры, запретившей его ленту "Ошибки юности"/1978/, и эмигрировал в США, где так и не сумел сделать удачную карьеру.
Приезд Фрумина в Россию 1990-х, на мой взгляд, не стал для него поводом для возвращения к былой творческой форме...
Александр Федоров, 1993
