4 — Разве он имел право вас выгонять? Вы же там прописаны.
Мамина подруга Ольга, сидя на табурете, потягивала чай и поджимала под себя одну ногу в растянутых домашних трениках. На микроскопической кухне умещались только двое.
Виктория устало откинулась к стене.
— Не совсем. Мы прописаны в доме его матери, который в частном секторе, и жить там невозможно. Не переживай, я завтра сниму что-нибудь. Хотя бы комнату. Господи, какая же я дyҏa! В моём возрасте не иметь ничего - это нужно постараться!
— А с Сашиным паnашей есть связь?
— Нет. Понятия о нём не имею. Наверное, так и живёт там, в Ó..ке.
— Ах, да, я забыла, вы же у нас росси-яне, - Последнее слово Ольга произнесла намеренно подчёркнуто.
— Да, и что? Уж больше десяти лет, как здесь обитаем! Обо всём жалею: что уехала из дому по распределению, что не вернулась, когда развалился союз... Жилья так и не дождалась, замуж не вышла. Мы ведь до Вовки в той ужа.сной общаге жили, которая теперь стоит заброшенная. Потом с Вовкой как-то сразу съехались... - Виктория отпила чай и потёрла заплаканные глаза. Вздохнула, - Ну, а что, нормальное такое, уютное болотце у нас устроилось. Я даже рада была. Хотя, если бы не он, я бы точно вернулась домой.
— Вовка... Не знаю, Вик, не похож он на такого эээмм... ненормального. Обычный тихоня. И сама говоришь, что в мuлиции вашей историей не прониклись. - Она застучала ногтем по чашке, - Ты не думала, что Сашка наговаривает? Хочет за что-нибудь отомстить или он просто ей не нравится?
Виктория выпрямилась. На лице проступила ярость и Ольга сразу пожалела о своих словах.
— Значит, мой ребёнок наговаривает на бедного-несчастного дяденьку, да? - зазвенел под потолком её высокий голос. - Своей дочке ты бы так же сказала?
— У меня сын.
— Не меняет дела! Суть в том, доверяешь ли ты своему ребёнку и на что готова ради него пойти.
— Ну, твоя-то не совсем ребёнок. Подростки нынче такое вытворяют... Саша уже вполне себе девушка.
— Послушай, Оля... Давай лучше не будем об этом, не то поссоримся. Я точно знаю, что моя дочь говорит правду.
Виктория помыла за собой чашку.
— Спокойной ночи.
За домом Ольги - лабиринты гаражей. Над ними ползёт эстакада и в открытую форточку слышен растянутый шум машин. Одна, вторая, третья промчалась... Съезжая вниз, они освещают фарами задёрнутое занавесками окно и его чёрный квадрат, иллюзорно затрепетав на мгновение, становится фиолетово-синим, объёмным.
Им постелили на полу. Зимние одеяла мягкие, но всё равно твёрдо. Сашины глаза блестели рядом, ей тоже не спалось. Виктория всем нутром ощутила сегодня, как унuзительно было девочке рассказывать в милиции об отчиме. Казалось, что участковый просто глумится, выпытывая у неё подробности. Видно, судьбе мало, что они оказались на улице. Ну, что ж... что ж... Может, они заслужили. Теперь одна надежда - на себя.
Иногда мир всеми силами даёт понять, что по большему ему на тебя плевать. Он не рад тому, что у тебя всё плохо, он не рад, когда тебе хорошо. Ему всё равно. Он просто будет стоять в стороне и смотреть безразличными, синими глазами небосклона на то, как ты погuбаешь, как стая волков разрывает тебя на кycки. В такие моменты чётко осознаёшь, что твоя жизнь - только в твоих руках. В трясущихся, обессиленных, истекающих кҏoвью руках, которые всеми силами цепляются за то, чтобы остаться в этом безразличном мире. Ещё пожить, ещё чуть-чуть подышать, погреться под солнцем, окунуться в ту реку детства, что как парное молоко, и убедиться, что вопреки всем жестоким законам вселенной, ты всё-таки обрёл бессмеҏтие - в детях, во внуках, в памяти живых.
Так что она не сдастся! Где раздают эти места под солнцем? Пришло время и ей получить своё! Ведь если как следует поискать, даже в сплошной стене найдётся дверь. А если нет... Виктория пробьёт её ради дочери собственной головой.
На съём полноценной квартиры денег не хватало. Им удалось задёшево снять комнату у одной бабульки. Пока лето, Саша старалась проводить как можно больше времени вне дома, с подругами, потому что бабушка без конца донимала её разговорами и мелкими просьбами. Виктория искала другую работу или хотя бы подработку, но город упёрто говорил ей "нет". Обострялись проблемы с желудком и, как следствие, дополнительные траты на лекаҏства.
— А, знаете, у меня знакомая работает в другой части города почти в таком же магазине, как у вас. Говорит, ей давно уже подняли зарплату... Просто мы сейчас снимаем с дочкой жильё, нам не хватает...- завела Виктория нелёгкий разговор с хозяйкой, преодолевая гордость.
— Вот ещё! - хмыкнула та и дунула густо накрашенными губами на свою чёлку, которая мешала ей проводить инкассацию. Пересчитываемые денежные купюры сухо шелестели в хозяйских руках. На каждом пальце красовались разномастные кольца. - Думаешь, я тут горы ворочу? Самой ни на что не хватает. Извини, Вика, но пока не могу.
— Вот наглая! - сокрушалась знакомая продавщица, - я на твоём месте забрала бы всё, что мне причитается, и ушла! А что? всё равно неофициально работаешь, ничего она не сделает!
— Нет, я так не могу... - ответила Виктория.
Через несколько недель Саша, зайдя в подъезд, услышала позади себя тяжёлые шаги. Девочка удивилась, потому что за ней никто не шёл, значит, человек до этого скрывался в углу... Она обернулась - отчим! Мужчина тут же схватил её за локоть и зажал рот, потому что девочка успела завuзжать.
— Я говорил, что сделаю с тобой, а? Говорил?! Уже полгорода косо на меня смотрит, уже и на работе из-за тебя проблемы! "Ах, я бедненькая! Как он смел!"
Саша мычала, пытаясь вырваться. Но что может предпринять хрупкая, тонкая девочка против взрослого мужчины?
— На этот раз я делаю лишь предупреждение: если не перестанете с мамочкой болтать...
Позади, за дверью, послышался звук открываемого замка. Бывший отчим бросил Сашу и начал спускаться. Он обернулся на полпути и ткнул в неё пальцем:
— Смотри мне...
— Что случилось, деточка? Ты кричала?- спросила, высунувшись за дверь, ветхая старушка.
— Нет, - пикнула Саша и помчалась на четвёртый этаж.
Виктория пришла в ужaċ от рассказа дочери. Наверняка Ольга растрепалась! Просила же не рассказывать!
Ночью женщине приснился странный сон. Родной город под Ó..ком... такой, каким она его помнила. Сон был ярким, тёплым и уютным. Вот бы остаться в нём навсегда! Мама на лавочке у раскидистого кедра манила её к себе. Нельзя идти к зовущим во сне уме.ҏшим! Виктория знала это, но пошла...
"Что же ты, доченька, не возвращаешься домой? - накрыла она руку Виктории своей тёплой, невесомой ладошкой, - Пора назад, в родные края. Ты думала, отчего у тебя так не ладится? Оттого, что земля та - не твоя."
И добавила, растворяясь в пространстве: "И меня проведай, не забудь. Викуля моя, доченька... Пора."
Утром перед работой Виктория отправилась на железнодорожную станцию и купила билеты на поезд в один конец. До Moсквы. Весь день она была рассеянной, думая о том, что нужно сделать перед отъездом: забрать документы Саши из школы, отправить телеграмму сестре, попросить расчёт у хозяйки... Хотя касаемо последнего пункта Виктория решила повременить.
***
— Мама, как же мы там будем без денег?
На маленькой станции пассажиров было немного. Вечерело. От рельсов доносился стелющийся, навязчивый запах мазута. До поезда ещё час.
— У меня есть, не переживай. На работе выплатили прощальную премию.
На самом деле Виктория послушала знакомую продавщицу и эту премию выплатила сама себе. Про её отъезд хозяйка была не в курсе. И всё бы хорошо, но совесть не давала женщине покоя. Тикали минуты на круглом циферблате станционных часов и с каждым их движением моральные принципы Виктории всё сильнее одерживали верх над бесчестием.
— Я скоро вернусь! - выпалила она и побежала, оставив ничего не понимающую дочь одну.
— Мама, ты куда? Поезд через полчаса!
— Успею!
Она вернёт эти деньги. Оставит себе лишь то, что хозяйка и так выплатила бы за выходы. "Господи, прости меня за слабость, прости!"
Саша всматривалась вдаль. Осталось 25 минут, 20... Пришли подруги и вместе с ними Кирилл. Подружки защебетали, кто-то всплакнул. Кирилл сказал ей тихо:
— Захотелось попрощаться. Ты славная девчонка... - он улыбнулся с искренней тоской, - напишешь, как доехала? Адрес ты знаешь.
Саша удивлённо кивнула.
— А где твоя мама?
— Не знаю, осталось пять минут...
Девочка очень нервничала и пинала ногой клетчатую сумку.
Три минуты, две... Вот и поезд несётся по рельсам! Мама, где ты!!! Подруги и Кирилл тоже взволнованно озирались. Скрежет железных тормозов...
— Саша, чемодан бери! - задыхаясь, крикнула позади Виктория. Она махала выуженными из сумочки билетами.
Обнялись. Попрощались. Девчонки машут, подпрыгивают, а Кирилл стоит, как солдат, и смотрит обречённо, задумчиво.
Побежал за ними сонный город, промелькнули ржавые крыши гаражей и набившая оскомину эстакада тоже осталась позади. Деревья, деревья, поля, посадки... Ночь. "Саша, мы уезжаем. Нам пора домой" - сказала ей недавно мать. Но что это за дом? Саша не помнила край, где родилась, но о стране той слышала славную, проникающую в душу песню: "Широкааа страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек! Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек..." Дышать. Дерзать. Сладко, спокойно спать.