Зима 48-го года была малоснежной и очень холодной. Сорокаградусные морозы просто разрывали изнутри многолетние деревья, которые не смогли защитить себя снежной шубой. Непрекращающиеся сильные ветра разносили треск лопающихся деревьев на многие километры, и этот жуткий звук, наряду с нескончаемыми завываниями ветра, не давали уснуть арестантам вологодской тюрьмы, где уже больше месяца пребывал
Азамат. Всех его "подельников по бунту" уже давно раскидали по сибирским лагерям, а его, почему-то, несколькими пересылками переправили в Вологду, куда вслед за ним, каким-то неведомым образом, тут же прилетела "малява" с решением Сходки о предоставлении ему самых широких воровских полномочий и назначении его смотрящим по вологодской тюрьме. Теперь даже администрация тюрьмы относилась с уважением и опаской к этому, неизвестно откуда взявшемуся, молодому кавказцу. Правда, Азамат и сам не понимал, по какой причине его держат в этой тюрьме и не отправляют на зону, в то время, как за период его нахождения здесь, на зоны ушли уже два этапа. Он еще не знал, что после последнего суда в его "личном деле" появилась красная полоса с отметкой "особо опасен" и припиской "склонен к организации массовых беспорядков". Но теперь у него появилась возможность, практически, беспрепятственно перемещаться по территории тюрьмы, посещать камеры, где его всегда встречали с неизменным почетом и уважением, решать спорные вопросы и даже определять по камерам вновь прибывших. Суки - к сукам, воры - к ворам. Невзирая на непрекращающуюся "сучью войну" и так поощряемую администрацией "в воспитательных целях" "трюмиловку", Азамат в ультимативной форме выставил требование о недопустимости подобных методов в этой тюрьме. Зная о его незыблемом авторитете и опасаясь, в случае конфликта со смотрящим, "разморозки" тюрьмы, администрация, скрипя зубами, вынужденно согласилась на его условия. Так проходили месяц за месяцем, а на тюрьме все никак не могли избавиться от такого несговорчивого смотрящего. Его судьба все ещё решалась в "высоких кабинетах". Наконец, однажды утром, вызвав Азамата, начальник объявил ему, что через пару дней он уходит на одиночный этап, и направление ему не известно. Одиночный этап не предвещал ничего хорошего, "сплошная непонятка", а тюрьма стала дружно собирать грев, прощаясь с правильным положенцем. "Наверху" ничего лучше не придумали, чем убрать его из "Сиблага" и "Дальсевлага", где он был очень популярным и направить парня в Мордовию, где вовсю процветали "сучьи" зоны. Так продолжилось знакомство Азамата с географией родной страны.
1