Мы провели вместе с Генкой двое суток. Но я догадываюсь, что ему было просто некуда идти в эти два дня, так сложилось. Прожив с ним какое то время, я знала его приоритеты. Я для него была сильно молодой и неопытной, даже с учётом того, что он сам обучил меня всему, и я все делала, опираясь на его науку. Я ещё была сильно сдержанной и стеснялась. А Генке нужно было безумство чувств и отсутствие всяких границ. А ещё ему нужно было, чтобы его боготворили а я , увы, этого делать не могла, потому что он не был для меня Богом.
В перерывах между, он помогал мне убираться. И вообще, если не воспринимать эту мразь, как мужа, он был даже очень ничего. Ведь даже такую скучную работу, как уборка, и мытье пола, этот товарищ превращал в любовную игру. И не важно, что за день мы перевернули несколько вёдер с водой, несколько раз подскользнулись и упали на мокром полу, день сверкал всеми оттенками радуги. Я ни о чем не думала, жила, как сейчас говорят в моменте и мне это очень нравилось. К вечеру квартира блестела, весели свежие шторы, и на диване лежало новое, красивое , яркое постельное белье. Но у меня не было больше сил, я упала и заснула.
Но никто мне не обещал, что я буду спать, сколько мне захочется, он дал мне на сон строго шесть часов. А потом начал меня будить, а будить он умел. Второй день общения с Генкой начался в 5 часов утра, и он был каким то бешеным, не Генка, а день. Я получила в кровать и кофе и завтрак, чего ещё могла желать девочка, которая ещё недавно думала о том, что ей плохо спать в холодной постели. Постель не только согрели, там развели костёр. Костёр конечно скоро погаснет, я точно это знаю, но этим и хорошо это общение, никто никого не идеализирует.
Из кровати мы вылезли часов в десять не отдохнувшие , а утомлённые, и я стала потихоньку намекать Генке, что пора и честь знать. Но намекать не надо было, он сразу на мои намёки отреагировал и сказал о том, что к вечеру уйдёт. Слава богу, а то я реально умру в койке. Генка предложил мне опять свою помощь и мы пошли варить картошку, яйца, кальмаров, и другую дребедень, из которой я собиралась делать салаты. Потом мы чистили все это, и опять Генка не смог удержаться и все это превратил в оргию. А я не сопротивлялась , не известно, когда в следующий раз найдётся желающий греть мою постель.
А потом он убирал бардак после оргии. А я сидела на кухонном столе, наблюдала за ним и думала. Думала о том, как устроена жизнь. Ведь этот чувак, который сейчас моет картошку и собирает очистки с полу, по жизни ничего не умеет, только любить женщин. Зато не одна женщина, которой повезло с ним быть, не забудет его никогда. И все, больше он не для чего не годен. Жить с ним невозможно, работать он не хочет, да ещё и вечно пьяный. Кстати , надо отметить, что два дня со мной он провел на трезвую голову голову, видимо денег не было вообще. Вот для чего создан этот мужик? Только для этого?
Ну как всегда после Генкиной уборки кухня блестела, за окном спустились сумерки, и я ждала, пока он уйдёт. А Геннадий не торопясь собирался. Осмотрел свою одежду, прошёлся по ней щеточкой, кое что погладил, а я в очередной раз наблюдала за ним и удивлялась. Ведь, мля, если не знаешь его близко, то в жизни не подумаешь, что он редиска. Ну , слава богу, он оделся, причесался, поправил платочек в кармане, ремень, воротник, и отправился к выходу. Я скакала за ним на одной ножке, чтобы закрыть дверь.
Мы подошли к двери, и смотрели в зеркало которое на ней висело. В нем отражался красивый, хорошо одетый мужчина и девочка на одной ноге, в ночнушке с мокрым подолом, которая держалась за плечо мужчины, чтобы не упасть. Люстра была сзади и просвечивала ночнушку насквозь. Короче я стояла у зеркала, как будто на мне ничего не было, и мои очертания были очень даже ничего. Генка думал так же, как я. Но я на себя любовалась, а он просто повалил меня на кресло в коридоре.
Ну ни придурок ли? У меня просто начался истерический смех. Сколько же можно то? Ты же на свиданку идёшь, побереги силы! Я смеялась, а Генка продолжал свое дело. Ну и это же был Генка, смех мой сошёл на нет, и все закончилось, как всегда, фейверком. Дело было за фигнёй, Генка слегка потрепался и помялся. Но меня это уже не касалось, он наконец то ушёл, я закрыла за ним дверь и пошла отдыхать от бешеной любви.