Каждый, кто увлекается историей Великой Отечественной войны довольно много знает о различных фронтовых подвигах советских танкистов, однако мало кто говорит и знает о подвигах, которые ковались в тылу.
Один, весьма интересный рассказ, о ратном деле тех, кто оживлял фронтовые танки в заводских цехах и непосредственно на поле боя, удалось найти среди воспоминаний генерал-полковника Ивана Макаровича Голушко, который начинал войну заместителем командира танковой роты по технической части.
Ноябрь 1941 года, Ленинградский фронт
"В первой половине ноября 48-й танковый батальон получил задачу усилить дополнительной бронёй башни и лобовые части, а если удастся, то и борта у прибывших двенадцати танков "Т-26" и шести танков "БТ-7".
Меня, специалиста технической службы, занимал вопрос: как же можно выполнить эту задачу здесь, в лесу, не имея никаких мастерских, сварочных агрегатов, а главное, броневых листов?
Как-то после обеда меня вызвали в штаб батальона. В землянке командира я не сразу заметил сидящего ко мне спиной полковника, который отогревал руки у печки. Я представился.
Есть серьезный разговор. Вот какое дело:
-Мне доложили, что Вы успешно окончили танкотехническое училище. Уже побыли в бою. Справляетесь с ремонтом танков в полевых условиях. Учитывая все это, мы хотим поручить Вам заняться и другим делом - экранировкой лёгких танков.
-Что касается сварочных агрегатов и брони... тут мы поможем. Мы Вас пошлем на недельку в Ленинград, на четвертый завод. Там Вы поучитесь резать броню, ближе познакомитесь с работой сварочного агрегата. Подберите себе в батальоне пять-шесть человек, таких, которые бы могли быстро освоить новые задачи. С Ижорского завода привезете броневые листы. И начнете экранировку танков здесь, на месте. Заодно доставите в батальон с завода отремонтированные танки.
К вечеру мне вручили командировочные документы, паёк. Со мной выехали четыре сержанта из батальонной ремонтной летучки. До Ленинграда добрались "на перекладных", то есть на попутных машинах. Уже тогда испытывался недостаток горючего, поэтому выделить нам специальный автомобиль комбат был просто не в состоянии.
На заводе я быстро нашёл главного инженера. Разговор с ним был короткий. Он только и сказал: Идите во второй цех к товарищу Мурнику. Он все устроит.
Мы нашли Мурника на сварочном участке. Здесь он познакомил нас с пожилым рабочим, которого все называли дядей Васей.
-Профессор сварки, отрекомендовал его Мурник. Дядя Вася снял свои брезентовые рукавицы и поздоровался:
-С чего начнём, фронтовики? - спросил он, поправляя на лбу большие защитные очки.
За нас ответил Мурник. Он показал на две недалеко лежащие от автогенного аппарата горелки и попросил сначала объяснить нам, как ими пользоваться, а затем уже показать резку металла. И тут же добавил:
-Только броневые листы поберегите, дядя Вася, пригодятся потом. Когда освоятся ребята дадите попробовать, а сейчас пусть режут вон те пластинки, махнул он рукой на стопы пластин, лежащих у стены. Так началась наша заводская практика.
С автогенным аппаратом я познакомился еще на Харьковском тракторном заводе перед самым окончанием училища. Но это было лишь общее знакомство с резанием и свариванием брони. Опыта в этом деле я не имел никакого. Не имели никаких навыков и мои подчинённые. Об этом прямо сказали дяде Васе. Он не удивился.
-Начнем с азов, сказал он. А потом до главного доберёмся.
В первый и второй день он не позволил ни мне, ни моим товарищам даже зажечь горелку. Сам работал. Мы же заправляли аппарат карбидом, готовили электроды, выполняли подсобные работы по разметке и прикладке броневых листов к местам сварки.
В цехе стояли три танка "Т-26" и один "БТ-5". Дядя Вася быстро и мастерски приваривал листы дополнительной брони. Лёгкие танки, конечно, становились не такими уж лёгкими, и для их моторов это была большая дополнительная нагрузка. Но зато их бронестойкость возрастала почти в два раза. А это было очень важно.
На третий день мы работали самостоятельно. Но танк, сделанный нами, был забракован дядей Васей. Он ударил пару раз кувалдой по приваренному броневому листу, и тот отлетел.
-За такую работу можно было бы и не давать пайка, хмуро сказал он. - Вот, смотрите... Сплошного шва нет. А почему?.. Урок запомнился. Такая ошибка больше никогда не повторялась.
Через неделю курс нашей учёбы на заводе кончился."
Дяде Васе, по воспоминаниям его фронтовых учеников, на 41-й год было под 60 лет. На работе, под голодным пайком, он проводил практически всё своё время, неделями не ночуя дома, а из-за переутомления имел серьёзные проблемы с сердцем.
К сожалению, не сохранилось ни имени, ни фамилии, ни фотокарточки героя. Пережил ли дядя Вася войну также неизвестно...
Вечная память Герою!