Спустившись утром на завтрак чуть позже обычного, Иван обомлел. За столом сидел Пётр Николаевич, а рядом с ним Мария. Девушка, увидев Ивана, опустила голову. А сам Иван замешкался. Сначала хотел было вернуться в комнату, а потом, не ожидая сам от себя, громко произнёс:
— Доброго вам утра, добрые люди!
Он обычно говорил не громко, а тут заорал так, что Пётр Николаевич вздрогнул.
Иван вышел из дома. Пошёл к реке. Август продолжал допекать своим жаром. Казалось, и речка скоро высохнет.
Пройдя немного вдоль берега, Иван опустился на песок. Сначала долго смотрел на водную гладь, а потом прилёг. Уткнулся лицом в песок.
Руками подгребал к своему лицу песок, как будто делал из него подушку. Иногда поднимал голову, чтобы подышать, а потом опять утыкался.
Долго так лежал. Потом поднялся. Слёзы текли, смывая с лица прилипшие песчинки.
— Что же ты наделала, Машенька, — шептал Иван. — Погубит тебя эта семья. А я спасти тебя хотел и себя… От любви этой безумной, от чертовки этой избалованной. Когда же закончатся мои страдания? Так и хочется схватить её и унести далеко-далеко. Прижать к себе и целовать до тех пор, пока вся дурь из головы не вылетит. И станет моя Евгенька мягкой, как лисья шкурка, и ласковой, как тот котёнок в ихнем дворе. Не могу я больше смотреть на неё. Так и с ума сойти можно. Закружилась, Машенька, твоя голова от богатства ненасытного. Кем станешь ты в этом логове? Машка, Машка…
***
Свадьбу сыграли пышную. Гуляли несколько дней. После венчания полил долгожданный дождь. Речка вышла из берегов и затопила несколько дворов.
Но такая непогода не помешала гостям Петра Николаевича вдоволь наесться и напиться за молодых.
Иван тоже гулял на той свадьбе. Веселился со всеми. Когда водили хороводы, всё ближе к Евгеньке становился. А когда в прятки играли, находил её он один. Найдёт, схватит за руку и долго не отпускает. А она смеётся.
Один раз удалось чмокнуть её в макушку. Почувствовал Иван, как задрожала его любимая. Улыбнулся. А она стояла рядом и словно ждала чего-то. Боролся Иван со своими чувствами. Смотрел на неё пристально, а потом отвлёкся как будто, отвернулся от неё.
Отыграли свадьбу, и началась размеренная жизнь.
Евгения, на удивление, вела себя прилично. К Марии относилась по-доброму. Отца своего не узнавала. Как он помолодел! Ну ничуть по возрасту от Ивана не отличался. Столько блеска в глазах, столько счастья дочь никогда не видела в отцовских глазах. Радовалась за него и обижалась одновременно.
Пётр Николаевич теперь не заходил к ней в комнату вечером, не желал доброй ночи, не гладил по голове. Теперь это всё досталось Марии. Калмычка с каждым днём становилась всё неповоротливее. Но выглядела при этом очень бодро. Евгенька теперь называла её маменькой. Поначалу ради забавы так делала, а потом привыкла.
Иван пропадал в своей кузнице. С того времени как Мария оказалась в доме Полянского, ни разу не заговорил с ней.
Два раза ходил в лес навестить Джурыка. Первый раз рассказал, что Мария к свадьбе готовится, а второй раз пришёл и похоронил. Ушёл калмык из жизни по своей воле.
Бежали дни один за другим. Дни сменялись ночами, ночи днями. И в начале октября Мария родила сына. Мальчик как будто точь-в-точь был похож на своего деда.
Пётр Николаевич предложил назвать сына Петром, в честь него. Мария не противилась.
— Оклеветала я жениха Евгенькиного, — сказала как-то Мария вечером, когда Полянский с ребёнком возился. Не был он со мной.
Пётр Николаевич как-то небрежно положил маленького Петю в люльку. Подошёл к жене и спросил строго:
— Чей?
— Отцовский, — ответила Мария и залилась слезами. — Бабушка Анисия убила бы его за это. А я не хотела отца терять. Вот и обманула я, Петя. Нет мне прощения.
— Сына воспитаю, — пробормотал Полянский, — а тебя за враньё накажу. Не люба ты мне больше, Мария.
Вышел из комнаты, хлопнув дверью.
И с того дня поник. За столом сидел хмурый. Раньше, когда Мария появлялась перед глазами, млел, а теперь даже не смотрел в её сторону. Евгенька, заподозрив неладное, вызывала отца на разговор.
Но тот попросил не лезть в его дела.
— За Ивана замуж пойдёшь? — спросил он у дочки.
Евгенька не ожидала такого вопроса. Покраснела.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Да…
Отец как будто её «да» не расслышал.
— Ну тогда пойдёшь за того, кто первым придёт. Ванька и сам не хочет. Раньше нужно было думать. Он оказался хорошим человеком. А я только ради смеха ждал, когда он придёт руки твоей просить. Позабавился вдоволь. А теперь и надо мной забавляется жизнь. Всё вернётся и к тебе, лисонька! Каждое слово вернётся болью и страхом. Ты прекращай людей-то ненавидеть, Богом тебя прошу, прекращай. А не то как я будешь глаза перед людьми прятать. Время нынче военное, никто не знает, чем для нашей России-матушки повернётся оно. Будешь доброй, и люди помогут в случае чего, а нет, так камнями забьют или сожгут заживо.
Евгения не понимала отца. От её согласия на замужество быстро перешёл к своим заумным речам. В голове Евгеньки только и звучало вперемешку: «Война… Сожгут… Россия-матушка…»
Больше о замужестве в тот год отец речи с дочкой не заводил.
Зима была суровой. Не сказать, чтобы жили впроголодь, но не шиковали. Пётр Николаевич велел экономить, поскольку не знал, что принесёт новый год. Торговля стала нестабильной. Первая мировая война разрушила всё, что было налажено годами. За полгода войны Костромская губерния значительно поредела на мужскую силу.
Пётр Николаевич брал на руки сына, уходил с ним к реке и подолгу там гулял.
Приходил уже с темнотой. Голодный ребёнок орал. Мария хватала его на руки и начинала кормить, а сам Полянский, видимо, застудился и стал кашлять так, что никому в его доме не было сна.
Продолжение тут
Все мои рассказы в путеводителе
Кому ещё нужна книга "Бобриха" пишите мне в ватсап 89045097050.