Ольга мыла окно, когда раздался звонок в дверь. Она легко соскочила с подоконника и подошла к двери. За дверью – скукоженный, мокрый и испуганный стоял ее сын. На улице – октябрь. Не жарко. А сын мокрый и отчего-то очень пахнет бензином.
-Мам! Я в душ, - мальчишка бросился в ванную.
- Что такое? - запереживала Ольга. - Что случилось? – она кричала уже через дверь сыну, но ее голос заглушал шум воды.
Ольга пошла за чистым полотенцем, а сама лихорадочно соображала, что могло произойти с ее 12-летним сыном. На дворе – конец девяностых. Время неспокойное. Мутное и смутное. Зарплаты нет по несколько месяцев. Работы тоже нет. Все предприятия закрыты. Ольга с мужем перебивались с мужем, как могли, поднимая троих детей. Работали на том же предприятии, что и раньше, но денег там не платили. Вернее, платили, но не часто, и не густо. Они успевали заканчиваться еще до того, как их получали. Потому что накапливались долги по коммуналке, в долговых тетрадках в магазинах, где по знакомству можно было взять продукты … до зарплаты. Карманных денег не было у взрослых, не то, что у детей. А соблазнов появилось полно – вон сколько киосков понаставили – с чупа-чупсами, жвачками, чипсами, колой. Конечно, дети все это видят. И хотят. Но денег нет даже на самое необходимое…
Дети изобретательны. Они растут в своих мальчишеских коллективах, учатся друг у друга. Только вот чему? Как уберечь их от беды?
Санька наконец искупался. Закутался в полотенце, вышел. Ольга уже стоит у ванной. Ждет объяснений. И не знает, как поступить: начать требовать объяснений или все же поговорить по душам?
Сердце подсказало: не ори! Не ругайся! Пацан и так прибежал перепуганный…
- Ты откуда? И почему так пахнет бензином?
У Саньки задрожали губы:
- Мам! Ты только не ругайся! Я с Ванькой на заправке хотел подработать, на коньки…
-На какой заправке? - выдохнула мать, хотя понимала, что заправка – в двух шагах от дома – на какой еще? – Ты что так пропах бензином на заправке?
- Да нет, мам, - Санька чуть не плакал. – Мне разрешили заправлять машины. Подъехал один дяденька на большой машине, на иномарке. Ему много бензина нужно было. Он турок, мам. Он не говорит на русском языке…
-Он тебя обидел? – замерла в ожидании ответа мать.
-Нет, мам! Получается, я его обидел!
-Это как?
- Он вышел из машины, дал мне червонец, мам! Это ж такие деньги! Я так обрадовался. Взял шланг, чтобы засунуть его в бензобак, а он вырвался из рук…
- Кто?
- Шланг…- Санька почти ревел.
-И что?
- Я облил мужика…Он стоял в шоке, а шланг поливал его бензином…Вернее, я поливал…Я сам так испугался, что не понимал, что делать. А он…он…- Санька всхлипывал. – Он весь был в бензине – волосы, лицо, одежда…
Санька заревел:
- Мам, я-то дома, я-то искупался. А как он теперь поедет? Что я наделал?
- Мужик отругал тебя?
-Нет! Он просто вырвал шланг и засунул его в бензобак, а я побежал домой.
И мать, и сын весь вечер переживали за доброго дяденьку, который хотел дать подработать мальчишкам и оказался в такой неприятной ситуации. Сын от переживаний даже начал заикаться. Мать и утешала, и укоряла. И просила Саню больше не повторять экспериментов и лучше больше внимания уделять школе, а не ходить по заправкам: тоже мне, работники нашлись! Вот, смотри, бандиты засунут в машину и увезут! Не смей больше уходить со двора!
После это случая Саня на заправку больше не ходил. Обходил ее стороной. Хотя друзья продолжали и заправлять машины, и стекла лобовые протирать, подрабатывать копеечку на карамельки и «Сникерсы».
Неудачный опыт стал для мальчишки настоящим потрясением. И мать запомнила перепуганного сына , облитого бензином, на всю жизнь.
Укор ей на всю жизнь – они с мужем не могли обеспечить свою семью, своих детей всем необходимым. И это вина или беда отдельной семьи или всей страны? И что стало с теми мальчишками из 90-х, которые росли в системе сплошных противоречий, где блеск и нищета спорили друг с другом. И не то что дети, взрослые не могли понять, как жить в стране, которая просто сошла с ума. Детей 90-х еще в начале тех самых 90-х назвали ученые потерянным поколением. Тогда еще делали прогнозы на научной основе и обосновывали их на фактах. И сказать правду еще можно было. Правда, на ту правду никто внимания не обращал.