Все началось с несчастного случая. Совещание затянулось до ночи и домой, в гостиницу и на 6 сектор, спешили все. На дороге кроме них никого не было, и джипы мчались на предельной скорости. Но кому-то и этого было мало. Пошли на обгон. Тот, кого пытались обогнать, почти взлетел в воздух, перевернулся и грохнулся в кювет. Шофер, индус, и сидевший на переднем сидении, если мне не изменяет память, начальник мартеновского цеха, погибли на месте. Двое других были срочно доставлены в местную больницу с тяжелейшими травмами. Один из них умер во время операции. Второй выжил.
Ходило много слухов и сплетен об этой аварии. Здесь я рассказал то, что мне известно. Как было на самом деле, не знаю. Те, кто знал, молчат или погибли. По ходу моего повествования я, скорее всего, вернусь к этой трагедии, хотя и по иному, чем в данный момент, поводу.
А пока разговор пойдет о другом.
С момента ДТП прошло три дня, как вдруг меня вызвали к консулу. Честно говоря, не знаю, действительно ли был он консулом, но точно знаю, что был он из КГБ. В этой связи позволю себе небольшое лирическое отступление. Касается оно той роли, которую КГБ сыграло в моей жизни. Позже я приведу несколько фактов, которые, как мне кажется, подтверждают это мое утверждение, а вы уж сами решайте, имею ли я право судить об этом или нет. Ну а пока вернемся к моему визиту к консулу.
Врать не буду, поскольку дословно не помню, о чем говорили. Но суть разговора состояла в следующем:
Он: « Вы в Нагпуре бывали?»
Я: «Да, проездом, когда вечером прилетел из Дели. Посольский переводчик дал мне адрес гостиницы, в которой я и переночевал и утренним поездом отправился в Бхилай.»
- Ну, это, собственно, и не важно. Английский вы знаете, а это самое главное.
- ???
- Вы отвезете жену Петра Алексеевича (условно назовем так погибшего в аварии начальника мартеновского цеха) в Нагпур, там поможете ей с посадкой в вагон первого класса до Дели и вернетесь обратно. Официально это будет командировка. С Чикоберидзе я уже договорился.
(Небольшая справка: это реальная фамилия моего непосредственного начальника. Имя и отчество, к сожалению, не помню. Он был ведущим специалистом и отвечал за строительно-монтажные работы на ТЭЦ, куда я был прикомандирован. Человек он был незаурядный, и речь о нем еще впереди).
- Насколько мне известно, поезд в Дели уходит вечером, - продолжал он. – Ирина Борисовна (имя условное) в глубоком трауре. Надо попытаться отвлечь ее от мрачных мыслей. И еще. Билет на Дели будет вас ждать в местном таможенном управлении. Там есть офицер по фамилии Гупта (фамилия условная). Он на хорошем счету у бхилайского руководства. До вокзала в Бхилай вас отвезут на машине. Все. Выезжаете завтра в 10 утра. Вернетесь, с отчетом сразу ко мне. Вопросы есть?
Вопросов естественно не было. Но мандраж был. Потому что, как вести себя в таких обстоятельствах, я не знал. По дороге на вокзал и в купе поезда мы все больше молчали. Она как бы замкнулась в своем горе, а я толком не знал, что я должен делать. Но постепенно разговор наладился после того, как на первой же остановке нам стали наперебой предлагать купить разные разности: от еды до каких-то побрякушек.
В таможенное отделение мы приехали часам к двум, а поезд на Дели отходил в семь. М-р Гупта сказал, что не имеет смысла искать гостиницу, что вещи мы можем оставить в его офисе, что такси он закажет на половину седьмого – благо до вокзала было недалеко – и что мне он тоже не советует после отъезда Ирины Борисовны останавливаться на ночь в гостинице, а провести ночь в его офисе.
К моему удивлению Ирина Борисовна тотчас согласилась, и мы отправились на прогулку по городу. Дело было летом. Жара стояла несусветная. Женщина она была грузная, да и в летах, и естественно вскоре устала. Произошло это как раз рядом с кинотеатром. А в кинотеатрах, особенно в тех, где шли американские фильмы, всегда работали кондиционеры и можно было поесть, и фильм, с учетом рекламных роликов, шел довольно долго. Тогда как раз на экраны вышел фильм Альфреда Хичкока «Птицы». Я понятия не имел, кто такой Хичкок. Разумеется, не знала этого и Ирина Борисовна. И оба мы сдуру, обрадованные, что нас ждет спасительная прохлада, пошли смотреть кино.
Не знаю, как сейчас, а тогда кинотеатры такого пошиба были двухъярусные. Партер был дешевым, а бельэтаж дорогим. И зрителей там было немного. Сеанс начался …
От стресса меня спасла моя роль синхронного переводчика. А ее, по-видимому, мой бубнящий голос. Другими словами, мы существовали как бы в двух параллельных реальностях и фильм досмотрели до конца в отличие от некоторых из зрителей, наиболее впечатлительные из которых этого сделать не сумели, не выдержав того, что англичане называют suspense(тревожное ожидание). К тому же нам, во-первых, деваться было некуда, а, во-вторых, мы были из СССР и бережливо относились к каждой заработанной рупии, а киношные билеты были недешевыми.
Дальше все пошло как по маслу. Мы пришли в офис к г-ну Гупте. Он тотчас вызвал такси. Мы благополучно добрались до вокзала. Таксист занес вещи И.Б. в вагон, поезд тронулся, а я на этом же такси вернулся в офис г-на Гупты. Когда я расплатился с таксистом, отвалив ему приличные чаевые, у меня возникла одна мысль, о которой скажу чуть позже.
Г-н Гупта сказал, что я могу располагаться на ночь, где захочу, показал, где туалет, сказал, что закроет меня на ночь в офисе и ушел.
Там было несколько кресел, располагавшихся по периметру паласа, занимавшего почти все пространство фойе офиса. Я выбрал то, которое было повернуто сиденьем к входу, и только стал готовиться ко сну, как вдруг услышал щелчок входного замка и в офис вошли четыре солдата с карабинами, закинутыми за плечо, а за ними еще двое с карабинами в руках. Четверо с заплечными карабинами тащили, по двое с каждой стороны, огромный длинный зеленый армейский ящик для транспортировки оружия или боеприпасов. Они ничуть не удивились, увидев меня, поздоровались, поставили ящик на палас и уселись в креслах по его периметру лицом к ящику.
В кресле было мягко и уютно, но спустя какое-то время у меня стали затекать ноги и я поставил их на ящик. Солдаты переглянулись между собой, ухмыльнулись, и не сдвинулись с места. А я, так как очень устал, заснул почти мгновенно.
Проснулся я от громких голосов. Рядом со мной стоял г-н Гупта. Я снял ноги с ящика и поздоровался с ним. Солдаты тотчас засобирались, затем, подхватив ящик с обеих сторон, попрощались с нами и ушли.
После этого между г-ном Гуптой и мной состоялся следующий разговор:
- М-р Гупта, я вам очень благодарен за все, что вы сделали для нас. Мне кажется, что было бы абсолютно неуместно и глупо предлагать вам, офицеру, как давече таксисту, в качестве благодарности, деньги. Но мне ужасно хочется вас отблагодарить. Подскажите, пожалуйста, как это сделать лучше всего?
- В принципе, все очень просто. Когда приедете в Бхилай, напишите от имени советского руководства стройкой благодарность мне и попросите индийское руководство отправить ее моему начальству. Этим вы очень обяжете меня.
Я ответил, что сделаю это обязательно. Вдруг он рассмеялся и спросил:
- А вы хоть знаете, что было в том ящике?
- Откуда же мне знать! Я с солдатами не общался.
- Так вот знайте, что вчера ночью вы были очень богатым человеком! В том ящике лежало месячное денежное довольствие целой дивизии!
По приезде на завод хоть и с трудом, но я добился того, чтобы мое обещание г-ну Гупте было выполнено. К моему удивлению, после бюрократических проволочек и согласований в начальной стадии моей кампании, в нашем руководстве с пониманием отнеслись к моей просьбе. Индийское же руководство было обеими руками «за». Благодарность была составлена от имени советской стороны, переведена мною на английский язык и подписана с советской стороны главным инженером строительства Сыцко Анатолием Викторовичем, а с индийской стороны Пуртежем Сингхом, генеральным директором БМЗ.