Необычной историей поделилась женщина почтенного возраста, точнее история-то обыкновенная, ни чем не выдающаяся, даже можно сказать бытовая, но признания такие, даже не признания, а исповеди крайне редко можно услышать от матерей почтенного возраста.
"Несколько лет назад я вышла на пенсию, мои ровесницы возятся с внучатами, а у меня внуков нет. Точнее, их двое, но я никогда их не видела.
Дочь со мной перестала общаться почти сразу, как ушла из дома.
У нас была нормальная семья, я детей поднимала, дала им все, а она замуж собралась за деревенщину, которого родители в первое попавшееся ПТУ запихнули. Не пара он ей, и мне такой зять не нужен. На свадьбу идти я отказалась и не пустила сына. С тех пор все незаладилось, дочь перестала звонить и приезжать, от ее подруги я узнала, когда у меня появился первый внук и когда второй. Поздравлять я ее не стала, была обижена, что не послушала меня. Дочь тоже не изъявила желания показать мне внуков.
Так и молчим. Но за нее я спокойна, больше волнует сын, он у меня бедовый, и оказалось, что виновата в этом я сама.
Сыну Олегу 38 лет, он был женат официально и жил с женщинами гражданским браком.
Все невестки мне не нравились.
Когда он только закончил школу, его окрутила Светлана. Он был не готов к женитьбе, такой молодой, наивный парень. Светка старше его на 5 лет, они в компании познакомились. Наверно, на квартиру нашу позарилась. Потому что как расписались, пришли к нам жить. Я все делала, чтобы ей жизнь медом не казалась, через 3 месяца они ушли на съемное жилье.
Платить было нечем, стали ссориться.
От невестки я не отставала, теперь каюсь, прощения мне нет, вместо того чтоб поддержать, да на путь направить, подливала масла в огонь. Через два года они разошлись, сын вернулся ко мне.
Через год после развода Олежка на новой работе познакомился с девушкой, симпатичной, трудолюбивой, но когда они стали вместе жить, я узнала, что она ходит в секту. Я была против этого.
Я много разговаривала с сыном, пыталась отвадить от него эту девочку. Олег прислушался, ушел от нее и не втянулся в их секту.
К 35 годам сын снова был один и решил поступить на заочное отделение в институт получить второе высшее. Я одобрила. Там он подружился с Юлей. Она такая скромная, простая, но родители у нее пьющие очень. Такой партии любимому сыну я точно не хотела. Но пришлось согласиться, чтобы они жили вместе, мужчине без женщины плохо, а она и убирала и готовила. Любимый сын начал привыкать к девчонке,
а годы идут,
и я ему стала говорить, что пора остепениться и подыскать женщину для семьи, чтобы ровней нам была и что как раз у меня такая есть на примете.
Однажды сын пришел домой, он был очень пьян и сказал, что теперь будет все по-новому. Он уволился с работы, целыми днями лежит на диване или пьет, Юльку сам прогнал. Он постоянно занимает деньги у соседей, а я им потом раздаю его долги.
Олег винит меня в своей судьбе, и он прав, я испортила его жизнь и сама виню себя за это.
По вечерам, когда сын спит, я не включаю телевизор, я плачу. Не такой жизни я хотела своему сыну и себе не такой старости.
Я не понимала раньше, что не надо вмешиваться в отношения детей, а только помогать им в их выборе, поддерживать".
В этом письме мать взрослого сына осознает , что гиперопека и тотальный контроль приводят к трагическим событиям. Мама не могла справиться со своей тревожностью за будущее детей, хотя судя по всему детей она любит привязана к ним и желает только лучшего. Когда материнская любовь настолько всеобъемлющая, что не дает сыну получать опыт, учиться на своих ошибках, исследовать границы своих возможностей, ребенок теряет способность опираться на себя, становятся пассивными и полностью зависят от мнения мамы.
Добавляя тотальный контроль в воспитании, родитель приучает ребенка недоверять миру. Мальчик в 20 и в 40 лет остается инфантильным и неспособным брать на себя ответственность.
Материал подготовили:
копирайтер Ершова Екатерина